Дей Кин - Будь моей и умри
Грин нажал на ручку. Дверь оказалась незапертой.
– Мистер Рот, – позвал он.
Девушка в синем платье прервала работу. На кухне кто-то чертыхнулся, и к нам вышел человек маленького роста, полноватый. Лицо у него было грязным, а в руке – молоток.
– Кто вы такие, черт вас возьми? – спросил он. – И что вам нужно?
– Если это Докерти, то пусть поднимутся наверх, Дональд. Я хотела бы им показать матрац в спальной. – Женский голос был таким, словно спазма сдавила горло. – Он же теперь никуда не годится! Никуда не годится!
– Оставь меня в покое со своим матрацем, – крикнул мужчина. – Посмотри лучше на печку: там такой вид, будто они перед ней разжигали костер. Если я еще хоть раз сдам дом подобным хозяевам, можешь спокойно вести меня к психиатру.
Девушка в синем платье забралась на стул, чтобы дотянуться до паутины в углах, и теперь застыла на стуле, разглядывая нас сверху. Полицейский, сопровождавший нас, с отеческим интересом посматривал на ее ножки. Наконец девушка слезла со стула.
Мужчина снова повернулся к Грину.
– Я вас спросил, кто вы такие? Если вы должны получить от Докерти деньги, то обратились не по адресу. Чтобы привести эту развалину в порядок, надо затратить долларов триста. Можно подумать, что здесь жили свиньи.
Грин показал свой полицейский значок и представился. На мужчину это не произвело никакого впечатления.
– А теперь вот вы явились! После того как дом полностью приведен в негодность. Я – честный человек, вы слышите? И чтобы заработать деньги, мне приходится много вкалывать.
Грину оказалось этого достаточно.
– Может быть, вы помолчите немного? В этом доме проживала семья Докерти, не так ли?
Человек посмотрел на него с кислым выражением.
– А вы что, думаете, я говорю о мышах?
– Вас зовут Рот?
– Да, меня зовут Рот.
– И машина перед домом принадлежит вам?
– Да.
– И дом – тоже?
– Да, сэр. – Полицейский значок, который Грин продолжал держать в руке, начал оказывать свое действие.
– И вы сдавали его семье Докерти?
– Совершенно верно.
– У женщины еще был слуховой аппарат?
В разговор вмешалась девушка.
– Да, сэр! – И добавила с надеждой в голосе: – Она что, нарушила закон?
Грин покачал головой.
– Нет. Я просто хотел задать миссис Докерти несколько вопросов в связи со вчерашним происшествием на канале.
Девушка кивнула:
– Правильно, я об этом читала в газетах. Этот киноактер... Как же его фамилия?.. Он задавил девушку.
– Я газет не читаю, – сказал мистер Рот. – В них пишут только об одних неприятностях. И я прошу меня простить, если вел себя не очень вежливо, лейтенант. Но и вы должны понять – взгляните только на мой дом. Поломали все, что только можно было сломать. Моя жена там, наверху, уже выплакала себе все глаза.
– Когда же эти люди выехали?
– Понятия не имею. Два часа назад мы приехали сюда, чтобы получить арендную плату, – а их уже и след простыл.
– Должно быть, уехали вчера, – заметила девушка. – Когда мы появились сегодня вечером, мы еще нашли утреннюю газету и бутылку молока перед дверью.
Грин взглянул на меня.
– Этого, видимо, достаточно. Поскольку ваша история не может быть подтверждена, на сегодняшнюю ночь вы останетесь нашим гостем. Вы все рассказали, что касается Докерти?
– Конечно.
Он пожал плечами.
– О'кей! И поскольку мы уже все равно здесь, надо взглянуть на этот дом. Может быть, они оставили что-нибудь, что поможет понять, куда они уехали. – Он подозвал полицейского. – Возьмите на себя кухню, Мак. Я осмотрю гостиную и второй этаж... – Лишь теперь он взглянул на Рота. – С вашего позволения, сэр?
Грин прошел в гостиную в сопровождении хозяина дома. Полицейский направился на кухню. Я же остался с девушкой в коридоре. Женщина на втором этаже все еще плакала.
Я взглянул на девушку: если она и была хорошенькой, то я на это как-то не обратил внимания. В данный момент мне никто не нравился. Без показаний миссис Докерти я не мог ничего доказать. И, главным образом, то, что Лаура Джин кричала дважды. Поэтому меня ждала тюремная камера. Даже если бы Грин и захотел, он все равно бы не мог отпустить меня под свою ответственность. Он ведь был только лейтенантом.
– В этом происшествии есть какие-нибудь непонятные детали? – поинтересовалась девушка.
Я рассеянно кивнул. Как сказал Грин, от студии мне ждать помощи не придется. Они во мне больше не нуждались. А пока я буду томиться в камере, дело потечет по тому руслу, которое выгодно киностудии. Возможно, Стива и осудят за небрежную езду, а возможно, и нет. А меня вполне могут признать виновным в убийстве Джоан.
Я подошел к двери дома и бросил взгляд на "понтиак". Интересно, оставлен ли в нем ключ от зажигания? Лучшую возможность трудно отыскать.
Я спустился по лестнице и прошел по грязному двору. Через окно видел, как Грин осматривал шкаф.
Ключ был на месте. Я запустил мотор. В этот момент девушка крикнула:
– Лейтенант, человек, который приехал с вами... Он угоняет машину!
Я дал задний ход и развернулся в илистой воде. Колеса буксовали. Но мне все же удалось добраться до дороги. В тот же момент из дома выскочили Грин и его люди с пистолетами в руках.
Сквозь шум мотора я услышал окрик Грина:
– Не стрелять! Я сам...
Он оттолкнул одного из полицейских и поднял пистолет как раз в тот момент, когда я нажал на газ и машина подпрыгнула, словно испуганное кенгуру. Резко прозвучали четыре выстрела подряд. Четыре маленьких отверстия, окруженные сетью мелких трещин, появились в ветровом стекле – но все справа от меня.
Этому имелось только одно объяснение – Грин поверил мне. Еще в бюро он сердился не потому, что молодые полицейские меня не узнали, а потому, что они вообще привели меня к нему. Отпустить меня он не мог, поэтому и надеялся, что я догадаюсь удрать по собственной инициативе. От этого зловонного запаха преступлений и коррупции его воротило так же, как и меня.
Грин наверняка целился в правую сторону машины. Простреленное стекло ясно об этом говорило. Лейтенант Грин был одним из лучших стрелков полиции Лос-Анджелеса.
Я мчался по бульвару Сепульведы, стараясь хоть на сколько-нибудь оторваться от преследования.
Зачем? Ответ на этот вопрос был только один: Салли.
Глава 17
Докерти должны заговорить. И я обязан заставить их. Но куда они уехали? По словам девушки, они выехали вчера, вероятно, поздно вечером. После того как я рассказал о них Полу Глэду.
Но где бы они ни были, они наверняка стали богаче. Когда речь шла о его интересах, Пол денег не жалел. По непонятной мне причине он дал денег и Стиву Миллету.
Шел сильный косой дождь, и порывы ветра даже качали машину. И чем быстрее я ехал, тем больше заносило "понтиак" то в одну, то в другую сторону. У меня появилось ощущение, будто я сижу в снаряде.
Я бы сейчас закурил, но боялся оторвать руки от руля. При такой бешеной скорости лужа могла оказаться смертельной ловушкой. А дорога состояла из сплошной цепи луж.
Я почти ничего не видел. "Дворники" не справлялись с дождем. Встречные огни фар казались каким-то кошмаром.
Я промчался по бульвару Вентура, постоянно нажимая на клаксон. Глаза слепили собственные фары, отражавшиеся в дожде и в полосах тумана. Потом я нашел – скорее везеньем, чем рассудком, – боковую улицу, которая вела на север, к парку Канога.
Сидеть в этом "понтиаке" было все равно, что на раскаленных углях. Любой полицейский пост его сразу бы узнал по номеру. Я заехал в маленький городок и остановился неподалеку от кинотеатра. Перед входом, на стоянке, находилось около двадцати машин. Я медленно проехал вдоль рядов и заметил, что в одном "шевроле" ключ не вынут.
Судя по отсутствию публики, сеанс недавно начался. Так что пропажу обнаружат только часа через три. Поэтому я прошел в маленький бар, находившийся по соседству, и попросил двойную порцию виски.
Человек за стойкой был до приторности любезен.
– Довольно тоскливо сегодня на улице, не так ли?
Я кивнул и спросил его, сможет ли он приготовить мне бифштекс.
Он, все еще продолжая улыбаться, покачал головой.
– Бифштексов у нас не бывает. Может, удовольствуетесь бутербродом с ветчиной?
Я предоставил ему принести то, что он может. Он исчез на кухне, и через пару минут женщина вынесла мне бутерброд с ветчиной. Я быстро с ним расправился. Потом я купил сигарет про запас, сунул одну из них в рот и направился к стоянке, находившейся перед кинотеатром.
Теперь мне нужно было только найти Докерти.
Когда я остановился рядом с "шевроле", наступила реакция. Началось со страха, а потом пришло и все остальное.
Нет более противного чувства, чем какая-то неприятная пустота в желудке. Видимо, нервы мои были в полном беспорядке. Но я сел в машину и нажал на газ.
Вахтер завода Дугласа встретил меня неприветливо. Однако пара долларов, сунутых ему в руку, сразу повысили мой авторитет. Он быстро спрятал их себе в карман и погладил густую бороду.
