Сергей Зверев - Умные сволочи
— То есть? — не понял Николай.
Но она ему объяснила:
— Тишков Николай умер пятнадцать лет назад. Вопрос — кто в таком случае вы?
Мужчина прикусил губу и весь как-то собрался, словно готовясь к прыжку.
Она не стала дожидаться ответа. Развернулась и двинулась к своему дому.
Алина не собиралась говорить о смерти Николая Тишкова, считая, что еще не время. Но слова были произнесены. И вернуть их уже не представлялось никакой возможности.
2Пальцы у нее дрожали, когда она набирала номер, записанный на клочке бумаги. И когда ответивший ей женский голос выяснил, что ей нужно, и попросил подождать, она все еще не верила, что все так просто разрешится.
Но разрешилось именно так.
Ей позвали сына. И тот радостно затараторил в трубку. О том, как ему здесь хорошо, о том, что здесь классно, о том, что вокруг отличные ребята, и прочее, и прочее.
Она слушала Алешку, а сама думала о пистолете, который продолжал торчать у нее за поясом, о своих подозрениях насчет Тишковых, о своем беспокойстве за сына, который чувствовал себя великолепно среди ровесников. Она думала об этих вещах, а внутренний голос едва не с издевкой подначивал ее — а ведь ты права насчет дурочки, когда сравнивала себя с ней у Тишковых.
Сын рассказывал, ей становилось легче. И она злилась на свою подозрительность. Она не дурочка, убеждала Алина себя. А вот не хотят ли ее одурачить?.. Во всяком случае, от двух вещей никуда не деться: как ей сказал Довлатов — Тишков Николай умер пятнадцать лет назад, во-первых. И во-вторых — она видела собственными глазами прошлой ночью троих людей, двое из которых были ее соседями. И все вместе они рассматривали чертеж за столом в саду.
— Мама, ты меня слышишь? — донесся до нее возбужденный голос Алешки.
— Слышу, — запоздало откликнулась она.
Алешка рассказал о себе все и теперь пытался выяснить, как там у нее дела и почему она звонит. Она успокоила сына, сообщив, что все хорошо, затем попросила, чтобы он ей точно рассказал, где находится лагерь и как они до него ехали. Алина пыталась хоть в чем-то найти подвох. Но и здесь все было в порядке.
Поговорив по телефону, она сидела в задумчивости и бесцельно смотрела в окно. С одной стороны — с сыном все в порядке. С другой — существовал Николай Тишков, который… Который на самом деле уже давно умер. Здравый рассудок советовал ей забрать сына незамедлительно, чтобы он был рядом. Однако радостный голос Алешки, который еще долго звенел у нее в ушах, удерживал ее. Здесь, на даче, обстановочка была еще та. Если уж и забирать Алешку, то… То нужно с ним вообще перебираться в город.
Алина пребывала в растерянности. И из этого состояния ее вывел телефонный звонок.
Это был Довлатов. И звонил он по поводу ее просьбы.
— Я узнал насчет школы, в которой учился Николай Тишков. Будешь записывать? — спросил он.
— Буду, — твердо сказала она и взяла ручку и бумагу.
Довлатов продиктовал ей данные и добавил:
— Я сам позвонил в эту школу. Попросил, чтобы они подняли архив по тем годам и классу, где учился интересующий тебя Тишков. Ну и сказал, что, возможно, придет наш сотрудник. То есть что придешь ты. Как понимаю, ты собираешься в эту школу?
— Собираюсь, — коротко подтвердила она.
— Значит, я правильно поступил, — похвалил себя Довлатов.
— Правильно. Спасибо.
— Ладно тебе. Ты это, — Довлатов замялся, но все же решил поинтересоваться: — У тебя все в порядке на работе?
— А что такое? — насторожилась Алина.
— Понимаешь, Игорь — тот человек, которого я к тебе посылал…
— Я не забыла его.
— Он интересовался у меня твоей работой. И конкретно одним замом, который работал до тебя.
— Замом? — она нахмурилась. — Не понимаю, зачем ему это.
— Да? Значит, он еще объяснит, — уверил Довлатов и тут же попрощался с ней.
Алина опустила трубку на аппарат. Этот Виртуоз… Зачем ему ее работа? Что он еще откопал? Может, позвонить ему?
Она подумала и решила, что вначале все же сделает иное.
У нее был адрес школы. И Довлатов уже успел договориться о встрече с директором.
Так что следовало воспользоваться возможностью.
И она не пожалела о своем выборе.
3Директрисе было за пятьдесят. И выглядела она что грозовая туча. Черное, под стать этой самой туче, платье, плотно облегающее мощную фигуру, мрачный взгляд, плотно сомкнутые бледные губы.
Взгляд директрисы на несколько секунд парализовал Алину. Она даже поперхнулась. Взгляд был отведен от нее, а затем раздался властный голос:
— Проходите.
Алина прошла в кабинет и села на предложенный стул. Директриса, до этого стоявшая возле стола, расположилась в кресле и по столу придвинула к гостье толстый альбом.
— Вы интересовались Тишковым? Вот этот выпуск.
Директриса не страдала словоохотливостью. Она будто торопилась, а ее отвлекали от более важных проблем.
Алина взяла альбом и посмотрела на фотографию. Это был тот же снимок, который она видела в доме Тишковых. Только на нем не было пометок. Алина в первый момент даже закрыла глаза, надеясь, что видение исчезнет и появится другая картинка. Видение не исчезло. Все было так, как она и увидела… Вот он — Тишков Николай. Который был обведен кружочком — там, на фотографии в доме Тишковых. А вот тот, лицо которого было замазано черным фломастером. Здесь лицо можно было хорошо рассмотреть.
Впрочем, особо рассматривать его было нечего, потому что… На нее опять же смотрел Тишков Николай.
— Их тут двое, — вскинула брови Алина.
— Ну да. Что тут удивительного? — мрачная матрона пожала плечами. — В списке так и значится. Тишков Николай. И Тишков Сергей. Это два брата. Они близнецы.
— А вы их не помните?
— Сколько ж лет прошло, — сухо констатировала директриса. — Да и директором этой школы тогда я еще не была. Так что…
— А кто-то может помнить этих братьев?
Директриса достала пачку сигарет, закурила и пустила дым.
— Не думаю. Контингент у нас молодой. Если только из старой гвардии — но они все уже на пенсии. А молодые — молодые у нас не задерживаются. Текучка сильная, — она поморщилась. — Тишковы закончили школу пятнадцать лет назад… Это далекое прошлое. Минуточку…
Она подняла очередную бумагу.
— Вот. Это ведомость успеваемости. Тишков Николай окончил школу с серебряной медалью. Сергей — ага, ага… в общем, середнячок. Можете посмотреть. И, пожалуй, это все, чем я могу вам помочь.
— А данные на них — когда родились, кто родители?
— Это пожалуйста. Это у нас есть.
Директриса достала очередной листок.
— Хотите, сделаем ксерокопию? — уточнила она.
— Если можно.
Зажав в зубах сигарету, мрачная фурия поднялась, прошла по кабинету и, приоткрыв дверь, дала указание секретарше.
Алина тем временем смотрела на фотографию. Они словно гипнотизировали друг друга — этот снимок и живой человек. Алина никак не ожидала увидеть такое. Директриса сказала, что больше ничего не может предоставить, но и того, что она сообщила, достаточно… Интересно, для чего? Чтобы еще больше запутаться?
Алине захотелось поскорее убраться отсюда, вернуться в дачный поселок и выяснить у Тишкова, что он за фрукт.
Она поморщила лоб. Что-то у нее в сознании всколыхнулось. О чем-то таком она уже думала. Вот только о Тишкове ли? Или о дачном поселке вообще? Что же это?
Находясь в кабинете директрисы, она не смогла ничего вспомнить. Алина спешно откланялась, прихватив ксерокопии.
4На крыльце своего дома Алина услышала тревожную трель своего сотового телефона.
После посещения школы она проехала на «Ауди» по городу, прикупила съестного и напитков и теперь, с двумя пакетами в руках, пыталась открыть дверь.
Телефон продолжал звонить, и казалось, он не замолкнет никогда.
— Кому это не терпится? — она вошла, поставила пакеты на пол и, тяжело вздохнув, поднесла трубку к уху.
— Косовская Алина? — на другом конце послышался вздох облегчения. — А что это мы не отвечаем?
По тону она тут же поняла, что звонят из полиции. Только кто? Земской или Обалденный?
— Кто это?
— Обалденный, — внес ясность звонивший.
— И что? — с досадой произнесла она.
— У нас появились новые данные. Так что мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.
— То есть теперь мне необходимо к вам приехать?
— Это уж точно, — довольно произнес Обалденный. — Вам нужно к нам приехать.
— Прямо сейчас? — она посмотрела на часы — стрелка приближалась к пяти вечера; и досадно было — она ведь только что из города, нет бы ему раньше позвонить…
— Ну, — Обалденный задумался, подышал в трубку и смилостивился. — Давайте уже завтра. С самого утра? Договорились? Скажем, на десять.
