Ник Кварри - Смерть — моя тень
— А его семья не...
— У него нет семьи. Жена умерла, а дети давно женаты. Вы там будете совсем одни. Он настоящий врач и симпатичный человек и будет рад оказать мне услугу. Тебе у него понравится.
— Хорошо, — ответила Кора покорным и усталым голосом.
Мы встали. Я посмотрел на нее.
— В каком количестве вы изготовляете модели белья, которое я видел в вашем салоне?
Она удивилась моему вопросу.
— Каждая модель изготовляется в двух экземплярах. Один — для показа в нашем салоне, другой — для собрания наших покупателей в Чикаго. А почему ты об этом спрашиваешь?
— Я видел одну из моделей на квартире у одной женщины. Как она могла к ней попасть?
Глаза Коры задумчиво сощурились.
— Какая модель? Желтый комплект с розовыми руками?
— Да. А откуда ты знаешь?
— Он пропал.
— Пропал?
— Да. Когда две недели назад модель была сделана и утверждена, я оставила ее в кабинете Эдварда для проверки. Я имею в виду все виды моделей. А на следующее утро одна из моделей, а именно этот комплект, исчезла. Пришлось изготовить еще один комплект.
— Стронгел знал об этом?
— Да... Он сказал, что у него был один из друзей, который и выпросил у него этот комплект для своей... для своей жены.
Глава 16
Эдвард занимал большой номер в отеле «Палас» у Центрального парка. Я подъехал к нему на «остин-хилле», а Чисс повез Кору на своем «форде» к моему другу врачу.
Дверь мне открыл сам Стронгел. Он был в смокинге, который плотно сидел на его могучих плечах. Из телевизора, находящегося в комнате, неслись дикие звуки: похоже было, что показывали какой-то вестерн.
Стронгел удивленно посмотрел на меня.
— Хэлло, мистер Барроу! Чем могу быть полезен?
— Разрешите войти?
— Конечно... Проходите.
Я вошел в гостиную, обставленную просто, но дорого. Стронгел закрыл дверь и выключил телевизор. Перед экраном стояло кресло, рядом — спиртное со льдом на столике.
— Что-нибудь выпьете? — спросил Стронгел, стараясь держаться естественно.
— Нет, спасибо. Вы один?
— Да.
Я осмотрел другие комнаты и, вернувшись в гостиную, застал Стронгела на том же месте, где я его и оставил. Он явно нервничал.
— Кого вы ищете? — спросил он.
— Ваш сын живет с вами?
— Нет... Во время каникул я снимаю комнату для него в отеле. А вчера он вообще вернулся в колледж... А почему, собственно, вас это интересует?
— Сам не знаю... У Лека был сын, у вас тоже есть сын... Возможно, тут существует какая-то связь. Его выдавали дрожащие руки.
— Что-то не понимаю... О какой связи вы говорите? И какая вообще тут может быть связь?
— Не надо притворяться... Вы и так уже достаточно налгали! И мне, и Коре! А, возможно, и Лека... Когда Кора рассказала вам о телефонном звонке, вы сделали вид, будто не знаете, кто такой Марта. Это была первая ложь...
— Что за нелепости вы говорите! — прервал меня Стронгел. — И откуда вы можете это знать?
— Хватит! — перебил я его. — Я знаю, что Фрэнк Лека ваш компаньон!
Стронгел вцепился в подлокотник кресла и присел на его краешек. Через некоторое время он опять обрел дар речи, но тон у него был совсем иной, какой-то подавленный.
— Значит... вы это знаете?
— Да, знаю. Лека финансировал вас на первых порах, но вы до сих пор связаны с ним. Не более двух недель тому назад вы подарили ему модель из новой коллекции белья... Для его любовницы. А когда Кора рассказала вам о звонке Марти, вы знали, кто он такой, но не сказали Коре об этом. Более того, вы посоветовали ей нанять частного детектива. Но и Марти вы наверняка ничего не сказали. Спрашивается, почему? Да чтобы Марти влип в историю или даже был убит!
— Все это ложь! — воскликнул Стронгел. — Я действительно не знал, кто такой Марти Лоуренс. Я знал, что у Лека был сын, но не знал, что его фамилия Лоуренс...
— Но вы знали его имя?
— Да, но я не связывал его с фамилией Лека, когда Кора рассказала мне о телефонном звонке.
— Если Лека узнает все, он вряд ли поверит этому... И еще: интересно, что сделает Лека, если узнает о вашей причастности к гибели его сына?
Лоб Стронгела покрылся потом.
— Почему... — начал он дрожащим голосом. — Почему вы собираетесь сделать это?
— Я не говорил, что собираюсь. Но могу это сделать. И не ради удовольствия. Мне самому нужно спасать шкуру. А для этого я должен знать, что произошло в действительности... Можете начинать, только говорите правду! Как только вы солжете, я сразу же уйду и сообщу обо всем этому бандиту.
Стронгел закрыл глаза.
Я выжидал.
Наконец его глаза открылись, и я увидел, что они полны страха. Пальцы его буквально вцепились в ручки кресла.
— Вы уже знаете, — выдавил он хриплым голосом. — Вы знаете, что когда я начал свое дело, Лека пришел ко мне с предложением поставлять ткани по низким ценам. В обмен на это он потребовал своего анонимного участия в делах. Если бы я мог выкрутиться без его помощи, я бы не принял этого предложения.
— Следовательно, своим успехам вы обязаны его дешевым тканям?
Стронгел медленно покачал головой.
— Только вначале... И тогда у меня не было выбора, я не мог отказаться. Сейчас же процветание фирмы обусловлено только нашими заслугами. Я неоднократно пытался порвать с Лека, вернуть ему деньги. Но он всегда отказывался. Мой сын Боб через три года сменит меня на посту главы фирмы. Он о Лека ничего не знает, и я не хочу, чтобы что-нибудь знал.
— Почему Лека не хотел уступить вам свою долю? Разве он до сих пор интересуется этим делом?
Я заметил, что Стронгел колеблется.
— Если вы солжете, я сделаю то, что обещал, — предупредил я его. — Можете поверить, я не угрожаю! Я сам слишком близок к смерти, чтобы интересоваться, что будет с вами.
Стронгел провел рукой по мокрому лицу.
— Я попал в сложное положение. Вы можете подумать, что у меня были мотивы убийства, но это не так. Клянусь, я не имею никакого отношения к его смерти!
— Я это знаю. Если бы вы знали, что Марти окажется убитым, вы бы поняли и то, что Кору будут допрашивать в полиции и что, по-видимому, всплывет все, в том числе и тот факт, что вы посоветовали ей нанять частного детектива. Об этом, разумеется, знал бы и Лека, который считает меня ответственным за смерть сына.
Был тут и еще один нюанс: если бы Стронгел действительно хотел повесить на меня убийство Марти, то он был бы заинтересован и в том, чтобы со мной было покончено как можно быстрее. Но, судя по всему, о моем пребывании у Коры банду проинформировал не Стронгел. Если бы он хотел этого, то он мог бы сделать это и раньше, и проще... Еще предыдущей ночью. Он знал, где находится Кора, и знал, что ее ищут. Очень просто было направить меня к Коре, а потом сообщить об этом бандитам.
— Ваша жизнь находится в опасности, — заметил я. — Если Лека узнает, что именно вы предложили Коре нанять частного детектива, то посчитает виновным и вас! И есть только одна возможность спастись: помочь мне доказать, что я не убивал Марти...
Стронгел с такой силой сжал руки, что побелели костяшки пальцев.
— А как это сделать?
— Во-первых, рассказать мне все, что знаете. Чтобы я знал все карты и смог сделать правильные ходы. Почему, например, Лека не хочет уступить вам свою долю?
— Для чего вам это?
— Пока и сам не знаю... Но, возможно, это окажется полезным.
Стронгел поднялся, налил себе немного виски и выпил.
— Я сам только две недели назад узнал, почему он не хочет уступать свою долю, — сказал он потом. — Это было как раз в тот вечер, когда Лека попросил подарить понравившийся ему комплект. Он сказал, что подарит его знакомой девушке. Он всегда поступает так — просит все, что понравится, и попробуй ему откажи... Так вот, в тот вечер он сказал мне, что у него есть сын, который закончил колледж, женился и обосновался в Нью-Йорке. И Лека хотел, чтобы его сын участвовал в делах фирмы в качестве компаньона. И причем открыто, в отличие от самого Лека. Естественно, мне это не понравилось — ведь настанет день, когда мой сын сменит меня и встанет во главе фирмы, а я не хотел, чтобы Боб знал о моей связи с преступником. Лека это мало волновало, и он настаивал, чтобы его сын как можно скорее вошел в долю.
— С какой целью он это делал?
Стронгел пожал плечами.
— Думаю, что готовил Марти в качестве своего официального преемника. Именно официального, а не тайного. И Лека мог бы со временем поставить сынка по главе преступного мира вместо себя...
И в этот момент меня осенило! Такое знамение обычно приходит в ту минуту, когда, наконец, наталкиваешься на факт, который является ключом ко всему остальному. Отдельные данные встают на свое место, образуя единую полную картину.
— Вы никому... совсем никому не говорили о прошлом Коры в Балтиморе?
Стронгел даже сжался немного.
— Нет, конечно...
Я поверил ему потому, что если бы это сделал не Дюк Флеминг, то и незачем было бы убивать его. Вероятность того, что он стал жертвой несчастного случая, была очень невелика.
