Джеймс Чейз - Я хотел получить миллион
Я как раз мог бы назвать ему причину, так как вспомнил слова Глории: «Вы думаете, что если человек здорово пишет о сексе, так он и в постели хорош? Ничуть не бывало. От него толку столько, сколько от вареных спагетти».
– Скажите, а мистер Хэмэл хорошо зарабатывает на книгах?
– Конечно, но еще больше на сценариях. Завтра он отправляется в Голливуд подписывать новый контракт, – сказал Смит. – Фильм принесет ему целое состояние. Мистер Хэмэл к тому же очень щедрый человек. Каждый раз, когда выходит его фильм, он делает нам с женой очень ценные подарки.
– А как другая прислуга? Им он что-нибудь дарит?
– А больше в штате никого и нет. Несмотря на богатство, мистер Хэмэл очень скромен в быту и любит жить просто. Приемы у нас редки, но когда они бывают, прислуга нанимается, едва ли мы с женой справились бы вдвоем.
– Миссис Хэмэл тоже поедет с ним в Голливуд? Ей ведь полезно немного рассеяться.
Он покачал головой:
– Нет, миссис Хэмэл останется: он уедет всего дня на три-четыре.
Джарвис, который до сих пор не проявлял никакого интереса к разговору, вдруг спросил:
– Мистер Андерсен, расскажите нам о двух убитых индейских мальчишках. У нас нет, а у вас наверняка есть какая-нибудь версия по поводу случившегося.
– Как раз нет. Даже в полиции ничего толком не знают.
Тут Джарвис вспомнил, что ему пора готовить хозяина ко сну. Он ушел, оставив нас вдвоем. Я многое узнал от Смита. Он подтвердил то, что сказала Глория: Хэмэл был импотентом. То, что он уезжает на несколько дней, оставляя Нэнси одну, давало мне необходимое время и развязывало руки. День не прошел зря.
Вскоре Смит ушел, а я опять предался мечтам о миллионе. Из этого состояния меня вывело появление Карла:
– Ну, как работа? Не очень в тягость?
– Ничуть. Великолепно пообедали. Вот это работа!..
Я как раз ложился спать, когда позвонила Берта.
– Барт! – Ее голос, как молоток, всегда ударял по барабанным перепонкам.
– Хэлло, крошка, – только и успел я произнести.
– Ну, как насчет того?
– Что ты имеешь в виду? – спросил я, хотя прекрасно знал о чем идет речь.
– Что там у тебя происходит? Ты его видел? – завопила она так, что ей могла бы позавидовать паровозная сирена.
– Успокойся, беби… он уезжает… в Голливуд. Я все помню… не беспокойся.
– Когда он вернется?
– Да не дергайся ты. Дня через три-четыре.
– Я съезжаю с квартиры и уже продала обстановку, форсируй события, дорогой, сразу же, как только он вернется.
– Ты? Продала? Зачем ты это сделала?
– А зачем мне нужна эта душегубка, если у нас есть миллион?
Я с трудом подавил стон.
– Ну ладно, ладно. Подожди несколько дней. Я все улажу.
– А я и не сомневаюсь в тебе, дорогой. – И она повесила трубку.
За несколько минут до полуночи я прибыл в Парадиз-Ларго, чтобы приступить к ночному дежурству. Остановившись возле контрольно-пропускного пункта, я перекинулся несколькими фразами с Майком О'Флагерти, который собирался сменяться. Поговорив немного на разные темы, я перевел разговор на чету Хэмэлов.
– Как самочувствие миссис Хэмэл? – спросил я, протягивая ему сигарету.
– Сегодня опять наведывался доктор. Мистер Хэмэл уехал рано утром, я слышал, что он отправился в Голливуд… Видимо, по делам, связанным с постановкой фильма.
Именно это я и хотел знать. Итак, Хэмэл отчалил. Карл ожидал смены, а Джарвис оставил для меня целую гору различных сандвичей.
– У меня в ящике бутылка скотча, – сказал Карл.
Когда он ушел, я проглотил все бутерброды, немного выпил и пошел к дереву у въездных ворот. Взобравшись на него, я стал пристально вглядываться в дом Хэмэла. Пробыв в таком положении минут двадцать-тридцать и ничего не углядев, я вернулся в коттедж и завалился на диван спать.
В 8.00 появился Джарвис с кофе и булочками, с сосисками и яйцами всмятку. Пока я ел, он развлекал меня разговорами. Он сказал, что на следующий день во время моего дежурства он опять позовет на обед Вашингтона Смита. Я не возражал.
Карл сменил меня в полдень. Искупавшись, я поехал домой и завалился спать. Проснувшись в 18.00, я отправился в бар. Залезая в «мэйзер», столкнулся с Глорией Корт.
– Хэлло, – сказал я.
Она остановилась и пристально посмотрела на меня.
– Хэлло, откуда вы свалились?
– Собираюсь поужинать. Может быть, составите мне компанию? Ненавижу есть в одиночестве.
Она быстро обошла машину и юркнула внутрь.
– Куда поедем?
– Может, попотчевать вас дарами моря?
– Нет, я предпочитаю мясо. Неподалеку есть ресторанчик «Хуф». Знаете его?
Ну, точно как Берта. Цены там могли потрясти даже принца из Саудовской Аравии.
– Не знаю, – твердо возразил я. – Но здесь рядом есть местечко, где продают великолепные бифштексы.
– Хорошо, поехали. – Она удобнее расположилась на сиденье рядом со мной, положив при этом мне на колени свою руку. – Хорошая машина.
Я мягко отодвинул ее руку:
– Не сейчас и не здесь, беби… всему свое время.
Когда мы вошли в ресторан и заказали бифштексы, она так устроилась на стуле, что груди ее чуть не вырвались из разреза платья.
– Где вы пропадали все это время, мой красавчик? – спросила она. – После «Аламеды» я вас больше не встречала.
– Ненадолго уезжал. А вы все еще выступаете в «Аламеде»?
– Только по субботам.
– Как поживает Диас?
– Извините, забыла ваше имя?
– Барт Андерсен.
– Так вот, Барт, держитесь подальше от Диаса.
Вот и еще одно предостережение.
– А знаете, мне уже раньше об этом говорили.
– А я говорю теперь и повторяю: держитесь от него подальше.
Принесли бифштексы, и мы принялись за еду.
– Если уж он так опасен, то что удерживает вас возле него?
– Сама не знаю. Моя беда в том, что я влюбчивая натура. Сначала влюбилась в этого Хэмэла, затем в Диаса. Если бы я рассказала вам обо всех мужчинах, в которых я влюблялась, то мне пришлось бы этим заниматься всю ночь.
– Ладно, – сказал я. – Как бифштекс?
– Великолепный. – Она вновь принялась за еду. Насыщалась она долго и закончила бананами и вишней.
Когда все было съедено, она отодвинулась вместе со стулом от стола и поднялась.
– Пошли. Тебе сегодня предстоит работенка, да такая, – сказала она, переходя на «ты», – что, наверное, потом ты захочешь описать эту ночь в дневнике. Если, конечно, таковой у тебя имеется.
– Я не веду дневника, – возразил я, оплачивая счет.
– Ну, так начни его вести, и это будет твоя первая запись. Уверяю тебя, братец, ты обязательно это сделаешь.
Она взяла меня под руку и потащила к выходу.
Меня разбудил телефонный звонок. С трудом открыв глаза, я уставился на часы, стоявшие на тумбочке у кровати. Было 10.05. Глория, выругавшись, вскочила с кровати и голая уселась, свесив ноги на пол. Звонила, конечно, Берта. Я был уверен в этом.
– Не волнуйся, – сказал я. – Нас нет дома.
Приглашать Глорию к себе домой было довольно рискованно, но она так искусно пустила в ход вчера свой сексуальный арсенал, что такому слабому мужчине, как я, устоять было просто невозможно. И я не жалел об этом.
В прошлом мне приходилось спать со многими куколками, но с Глорией все было из ряда вон выходящим. В постели она была неподражаема.
После еще нескольких звонков телефон наконец умолк.
– Ну, – сказала Глория, улыбаясь мне. – Эту ночь я буду долго помнить и не прочь ее повторить.
Я согласно кивнул.
– Я приготовлю кофе. – Она соскочила с постели и голой побежала на кухню.
«Экстерьер» ее заднего вида вызывал у меня бурный приток плотского вожделения.
Вскоре она появилась, в руках у нее был кофе. После двух чашек я почувствовал, что голова у меня стала светлее и что пора забрасывать удочку.
– Беби, – сказал я. – Расскажи мне немного и поскорей о Диасе. Почему он утратил для тебя интерес?
– Мне не нравится все, что происходит в «Аламеде».
– А что там происходит?
– Видишь ли, Альфонсо опасней гремучей змеи. Я испугана до смерти.
– Но что же все-таки происходит у вас в «Аламеде»?
– Он не считается с людьми. Те, кто ему не нравится, быстро находят свой конец.
– Как, например, старый Пит?
– И еще два паренька. Но я молчу: не хочу кончить, как они.
– А кто хочет? Но все-таки там у вас что-то происходит, а?
– У него кто-то скрывается. Он разместил их на верхнем этаже.
– Кого?
– Вот этого я не знаю и не хочу знать. Барт, я бы хотела выбраться отсюда. Я сыта по горло этим проклятым городом. Хочу уехать во Фриско. Там один парень хочет взять меня партнершей в свой номер, но ему нужны для этого деньги.
– Они всем нужны, детка. Не влипни опять в какую-нибудь историю.
– Он не такой. Одолжи мне десять тысяч долларов, Барт?
Я уставился на нее:
– У меня что-то с ушами, беби. Мне показалось, что ты что-то сказала насчет десяти тысяч долларов или мне послышалось?
– Именно это я и сказала.
– Десять тысяч! Крошка! Приди в себя! У меня нет и двух тысяч.
