Ричард Сэйл - Обитель зла
Было тогда на слуху словечко «эскапизм»… Иное дело — нынешний эскапизм: ничего толкового. У нас сейчас правит бал «индустрия развлечений», на пьедестале всякая пошлятина. Вместо Раффлза, Фламбо и Джимми Валентайна стукотища рэпа, который будто из задницы сыплет сухим козьим горохом в пустое жестяное ведро; с экранов вспархивают призраки удавленных на Багамах и утопленных на Филиппинах; за число телевключений дерутся серийные убийцы и телеевангелисты, осквернители могил и расисты, совратители несовершеннолетних (педофилы, если по-ученому) и наилучший майонез всех времен и народов для всех семей. Нет сейчас места честному разбойнику, негде преклонить главу трудящемуся взломщику игральных и торговых автоматов. От этих «развлечений» уши медленно, но верно вытягиваются в ослиные, а извилины выпрямляются в географические меридианы.
Не, чувак, ты резонно возразить, что вот я тут разоряюсь, обхаиваю великую американскую культуру (три «ха-ха»!), возвеличиваю Дилинджера, Капоне, Ма Баркер и ее отпрысков…. Что ж, чувак, конечно, Билли Кид и «Корпорация Килл», Бонни и Клайд — такая же, по сути, бодяга, как и теперешний медиа-понос… А все ж таки…
По мне, все-таки лучше полистать книжку о Бостоне Блэки, почитать о Фантомасе или о Гарри Лайме, чем рассматривать выставленные напоказ буфера Кристины Агильеры или пирсинг пупка очередной телеэкранной шлюшки. Возвышающее, бодрящее, обогащающее влияние криминального чтива неуклонно вытесняется акулами рекламного бизнеса, подонками почище любых «плохишей», которых с риском для жизни искореняли бравые герои «палп-фикшн». В эфире носится дерьмо, оно заполоняет наши мозги, отвращает нас от самих себя и от истинных ценностей. Декоративный кретинизм персонажей и авторов массового чтива тридцатых-сороковых кажется сократовской мудростью в сравнении… да никакого сравнения и быть тут не может!
Здесь, на предлагаемых вам страницах, в рассказах, созданных в те золотые деньки, вы окунетесь в эскапизм, который вас не то что не обеднит, но наполнит свежестью, как ледяной лимонад в высоком, стройном бокале в жаркий августовский день.
Конечно, порой поскрипывают суставы в организме сюжетов, кое-что кажется неуклюжим — не забывайте, что не только возраст написанного почтенный, но и башляли-то господа издатели господам авторам чаще всего не больше пенни за слово. Отточи-ка тут стиль! Как бы коньки не отбросить… Да, Великая депрессия… А сейчас мы избалованы электроникой, зажрались… Согласен, позы, диалоги, ситуации шероховатые иной раз… Но зато какая мускулистая, бодрая писанина! Так что не выпендривайтесь, будьте снисходительны. Расслабьтесь и наслаждайтесь.
Что до меня… Какое я имею ко всему этому отношение? Ну да, обо мне не написали в справочнике «Кто есть кто в американской литературе», но сама судьба свела меня с этими книгами.
Как уже сказано, вырос я на этом чтиве. И на заре профессионализма пописывал крутую макулатуру в журнальчики-полуформатки, которые этот упертый Пензлер никак не желает признать равными полноформатным. Публиковался я в «Мэнхант», «Мэнтрэп», «Мэйхем», «Гилти», «Шуэ-файер детектив», «Трэпт», «Сент-Мистери» (как в Штатах, так и в Англии), «Майк Шейнз», «Тайтроуп», «Крайм энд джастис детектив стори», «Террор детектив мэгэзин»… Ну, достаточно? В глазах не запестрело? А то еще могу перечесть с дюжину. Пахал, как папа Карло, батрачил на издателей без передыху, не отрывая зада. Так что с полным правом стою я теперь у трапа кораблика, приглашаю вас на борт, уважаемые, вашу матушку…
Но и это не главное. А главное то, что я вор в законе со знаком качества. Уже помянул я первую судимость в одиннадцать. Пустяк, конечно, спер фигню, значки потешные с героями комиксов вытащил из коробок «Уитиз». Но — лиха беда начало! В тринадцать я сбежал из дому и занял роскошный номер в заброшенной трущобе в Канзас-Сити, ныне снесенной без всякой мемдоски. И жил там один-одинешенек… если не считать еще одного, постарше, дуреющего без пол-литры в день, да и так не без дури. По сей момент помню сногсшибающий аромат его подмышек, совершенно уникальной силы, букета несравненного…
Из Университета штата Огайо меня поперли в 1954–м, в частности за постоянное воровство из лавок. Тюрягу «Коламбус» видал изнутри не раз и не два, со счету сбился.
В армии в 1957–1959–е за разное сидел на губе, в основном — за неподчинение приказам.
В шестидесятом оказался в Нью-Йорке, в Виллидже. Сосед насвистел копам, что у меня нелегальная пушка, те меня сцапали и швырнули в «Могилы» (смотри мои «Записки из чистилища»). Дошло до Большого жюри, окружной прокурор вернул дело на пересмотр, и выпустили меня.
Ну, времена гражданских прав… Как тут не посидеть-то… Я и посидел. В Миссисипи сидел, в Джорджии, в Алабаме с Мартином… В Луизиане пара медномордых копов сцапала меня на задворках Плэйкмайн-пэриш. Стражи порядка содрали с меня рубаху, защелкнули наручники, подвесили на крюк, как борова, и добросовестно, трудясь по очереди, обработали мне брюхо пластиковой детской бейсбольной битой, стараясь не оставлять следов на коже. Трудились, пока не появился тамошний босс, славный Леандер Перес. Тот порылся в моем бумажнике, полном банковских карточек и всяких разных удостоверений, обнаружил, что я из Голливуда. Дошло до него, что поднимется кипеш, ежели я вдруг бесследно исчезну. Приказал своим парням снять мою тушу с крюка и передислоцировать подальше, в придорожную канаву. И напутствовал меня по-отечески: «Еще раз сунешь сюда нос, жидовская морда, — здесь и зарою».
Кого ж еще выбрать Отто для вводной сопроводиловки о беззаконных ворах в законе? Так что закрой свою хлеборезку, милый, в который раз долдоню, вали отсюда и наслаждайся в уголке. Скажи, Харлан, мол, послал. Двигай, не мешай старому вору вспоминать минувшие деньки. По ту сторону закона.
Харлан Эллисон
The House of Kaa
Richard B. Sale
Помимо того что Ричард Б. Сэйл (1911–1993) написал немало произведений в жанре криминального чтива, он также является автором столь известных и популярных среди читателей романов, как «Лазарь–7» (1942), «Большие странности» (1942) и «Только для президента» (1971). По роману «Не слишком узко — не слишком глубоко» (1936) был снят фильм, вышедший в 1940 году на экраны под названием «Странный груз». Однако большую часть своего времени Ричард Б. Сэйл посвящал работе над сценариями и режиссурой фильмов. В этой связи необходимо вспомнить такие его работы, как «Мистер Бельведер отправляется в колледж» (1949), ленту «Внезапный» (1954), принесшую славу Фрэнку Синатре, а также фильм «Джентльмены женятся на брюнетках» (1955).
Обращаясь к произведениям Ричарда Б. Сэйла в жанре криминального чтива, следует отметить, что наибольшую известность среди них приобрела серия детективов о Даффи Диле, написанная для еженедельника «Детективная литература», а также ряд приключенческих рассказов о Кобре, увидевших свет в журнале «Десять лучших детективов». Рассказы о Кобре являются одним из первых образчиков детективных произведений, главным героем которых выступает загадочный неуловимый мститель. Такие персонажи, как Мститель, Тень, Паук, Пятый Оператор и Детектив-призрак, были одними из самых популярных героев криминального чтива. Как правило, они были одеты в специальные костюмы, носили маски, иногда — плащи и вершили правосудие, не думая о полиции, судьях и присяжных. Рассказ «Обитель Каа» впервые увидел свет в февральском выпуске «Десяти лучших детективов» за 1934 год. Этот рассказ изобилует негодяями, с которыми безнаказанно расправляется Кобра. Мститель в маске ничего не стоит, пока не сразится с настоящими злодеями. Об этом и рассказ.
Обитель зла
Ричард Б. Сэйл
Джек Кирк, всю свою жизнь промышлявший убийствами, на мгновение замер возле мрачного здания из бурого песчаника, стоявшего на Рокор-стрит. Он осмотрелся — настороженно, даже испуганно. Джек был готов поклясться, что за ним кто-то идет. А если не кто-то, так что-то! Нечто уродливое, темное, огромное. Мерцающий фантом. Кирк на мгновение увидел мелькнувшую тень преследователя, которая тут же растаяла, словно ее никогда и не было. Кирк передернул плечами — видать, воображение разыгралось. Он медленно поднялся по лестнице, примыкавшей к дому, и кинул взгляд на табличку, висевшую над дверьми. На ней значилось: «Горган и Вилкинс. Импорт рептилии».
Кирк поспешно достал из кармана ключ, вставил его в замочную скважину, открыл дверь, быстро зашел внутрь и захлопнул ее за собой. Внутри царила кромешная тьма, но Кирк не растерялся. Он знал, куда ему нужно идти. Джек поднялся по длинной, скрипучей лестнице на второй этаж жутковатого дома. Там горела одна-единственная лампочка, освещавшая дверь с надписью «Контора». Кирк отрывисто постучал четыре раза и вошел внутрь.
