Лоренс Блок - Время убивать
Но одна пуля рикошетом отскочила прямо в глаз семилетней девочке, Эстреллите Ривере. В глаз и — через мягкую ткань — в мозг.
— Извини, я что-то не то ляпнул!.. — забеспокоился Орел-Решка.
— Ничего. Только никто не драл мне задницу. Наоборот, я получил благодарность. На суде меня полностью оправдали.
— Так почему же ты ушел из полиции?
— Я разлюбил свою работу. Потерял вкус ко всему. А ведь у меня есть дом на Айленде. Жена. Сыновья.
— Иногда такое случается.
— Да, иногда.
— Чем же ты сейчас занимаешься? Работаешь частным детективом?
Я пожал плечами.
— У меня нет лицензии. Но, случается, я оказываю кое-какие услуги людям, и они платят мне за это.
— Тогда поговорим о нашем дельце… — Монета взмыла в воздух. — Так вот, я тоже прошу оказать мне услугу.
— Если это в моих силах…
Он поймал доллар, посмотрел, какой стороной монета легла на ладонь, и положил ее на клетчатую сине-белую скатерть.
Я сказал:
— Но ведь ты не хочешь, чтобы тебя укокошили, Орел-Решка?
— Упаси Боже!
— Может, ты все-таки выпутаешься?
— Может, да, а может — нет. Я бы не хотел об этом говорить.
— Как скажешь.
— А что можно предпринять, если кто-то решит тебя замочить? Ни черта!
— Возможно, ты и прав.
— Значит, ты сделаешь это для меня, Мэт?
— Конверт я постараюсь сохранить. Но раз я не знаю, что в нем, то не могу сказать, как поступлю, когда вскрою его.
— В свое время узнаешь.
— Но сейчас я не могу обещать, что выполню твою просьбу.
Он долго, изучающе смотрел на меня и, очевидно, заметил в моем лице что-то такое, о чем я сам и не подозревал.
— Ты выполнишь мою просьбу, — наконец уверенно произнес он.
— Может быть.
— Обязательно выполнишь. А если нет, то я, один черт, об этом не узнаю. Сколько ты просишь вперед?
— Я не знаю, чего ты от меня ждешь.
— Я имею в виду — за хранение конверта. Сколько?
Я не умею торговаться. С минуту подумав, я сказал:
— Костюмчик на тебе классный.
— Да? Спасибо.
— Где ты его отхватил?
— У Фила Кронфилда. На Бродвее.
— Я знаю этот магазин.
— Тебе действительно нравится?
— Он тебе идет. Сколько выложил?
— Триста двадцать баксов.
— Это меня устраивает.
— Тебе что — нужна эта чертова одежа?
— Я прошу триста двадцать долларов.
— А… — он тряхнул головой, в глазах его заискрились смешинки. — Ну, ты меня удивил! Я-то никак не мог понять, зачем тебе этот чертов костюм.
— Не думаю, чтобы я смог напялить его на себя.
— Если бы только очень постарался… Значит, договорились. Триста двадцать, так триста двадцать. — Он достал туго набитый бумажник из кожи аллигатора и отсчитал шесть пятидесятидолларовых бумажек, добавив одну двадцатку.
— На, возьми… Если эта история затянется и надо будет подбросить еще, скажи. Заметано?
— Заметано. А если мне надо будет связаться с тобой, Орел-Решка?
— М-м-м…
— О’кей.
— Вряд ли такое случится. К тому же у меня нет постоянного адреса.
— Понятно.
Он открыл кейс и передал мне светло-коричневый конверт, запечатанный прочной клейкой лентой. Я взял его и положил рядом с собой. Он еще раз подкинул серебряный доллар, подхватил его, затем спрятал в карман и поманил Трину, жестом показав, что просит счет. Я наблюдал за ним. Он уплатил и оставил два доллара чаевых.
Я рассмеялся.
— Что это ты развеселился, Мэт?
— Никогда не видел, чтобы ты платил по счету. И еще, помню, у тебя была привычка воровать чаевые.
— Времена меняются.
— Похоже, да.
— А чаевые я все же крал редко, но ведь сам знаешь — голод не тетка.
— Да уж.
Он встал и, поколебавшись, протянул мне руку, и я пожал ее. Он уже хотел было уйти, но я остановил его:
— Орел-Решка!
— Что?
— Ты сказал, что адвокаты, которых ты знаешь, после твоего ухода сразу вскрыли бы конверт.
— Могу прозакладывать свою задницу, что так и было бы.
— А почему ты уверен, что я этого не сделаю?
Он поглядел на меня с таким видом, будто я сболтнул какую-то глупость.
— Ты человек честный, — сказал он!
— Господи Иисусе! Ты же знаешь, что я брал на лапу. Разок-другой и тебе позволил откупиться.
— Да, но ты никогда меня не обманывал. Честность, она ведь тоже бывает разная. Я знаю, что раньше времени ты не откроешь конверт.
Не знаю, почему он пришел к этому заключению, но тут он был прав.
— Будь осторожен, — предупредил я.
— И ты тоже.
— Особенно когда переходишь улицу.
— Ладно.
— Берегись автобусов.
Он посмеялся моей шутке, но не думаю, что действительно нашел ее забавной.
В тот же день по дороге домой я остановился возле церкви и положил тридцать два доллара в ящик для подаяний. Затем уселся на заднюю скамью, размышляя об Орле-Решке. Это было самое меньшее, что я мог сделать, чтобы считать заработанными деньги, которые он мне дал.
Придя в номер, я поднял ковер и спрятал конверт под кроватью. Хотя горничная и чистит его иногда пылесосом, она никогда не передвигает мебель. Я опустил ковер и тут же забыл о конверте. Теперь каждую пятницу по телефонному звонку или записке я буду узнавать, что Орел-Решка жив и, стало быть, нет надобности вскрывать конверт.
Глава вторая
Три дня подряд, так и не дождавшись звонка Орла-Решки, я просматривал утренние и вечерние выпуски газет и продолжал надеяться, что он все же свяжется со мной. В понедельник вечером, прежде чем подняться в номер, я взял у портье «Таймс». В разделе «Краткие столичные новости», в колонке криминальной хроники «Из блокнота полицейского», я, наконец, увидел заметку, которую искал: неопознанный труп белого мужчины около пяти футов шести дюймов ростом, примерно сорока пяти лет, был обнаружен в водах Ист-Ривер. Череп мужчины, сообщалось в газете, был проломлен.
Все как будто сходилось. Я бы накинул Орлу-Решке пару годков, а вес убавил бы на несколько фунтов, но, в общем, повторяю: все как будто бы сходилось. Конечно, я не был полностью уверен, что это тело Орла-Решки, как не мог и утверждать, что этот человек, кто бы он ни был, убит. Травма черепа вполне могла быть следствием удара о подводный камень. В заметке не было сказано, как долго тело пробыло в воде. Если около десяти дней или больше, значит, это не Орел-Решка, потому что он звонил мне в последний раз в предыдущую пятницу.
Я взглянул на часы. Было еще не так поздно, чтобы связаться с кем-нибудь по телефону, но достаточно близко к полуночи, чтобы испытывать некоторое неудобство за свой звонок. Вскрывать конверт пока еще было преждевременно. Сначала следовало полностью удостовериться, что его владелец мертв.
Той ночью я долго провалялся без сна и выпил немного больше обычного. Проснулся я с головной болью и неприятным привкусом во рту. Принял аспирин, привел себя в порядок и отправился завтракать в бар «Алое пламя». В новом выпуске «Таймс» не оказалось никаких дополнительных сведений о неопознанном трупе.
Мой старый знакомый — Эдди Келер, лейтенант, служит в Шестом полицейском участке Вест-Виллиджа. Мне легко удалось дозвониться до него.
— Привет, Мэт, — сказал он. — Сколько лет, сколько зим!
Это было явным преувеличением — мы виделись не так уж давно. Я спросил его о семье, а он поинтересовался, как дела у моих детей и жены.
— У них все в порядке, — ответил я.
— Ты всегда можешь к ним вернуться, — заметил он.
Однако моему возвращению препятствовало многое, о чем я предпочел бы не распространяться. Пока это было так же невозможно, как и то, чтобы я снова нацепил полицейский значок. Но он, естественно, не преминул задать следующий вопрос:
— Видимо, ты еще не готов вновь присоединиться к лучшей части человечества?
— Это невозможно, Эдди.
— Сдается мне, ты предпочитаешь хандрить и по́том и кровью добывать каждый доллар. Послушай, ты рискуешь допиться до белой горячки, хотя это в конце концов твое дело.
— Вот именно.
— Я только не понимаю, какой смысл платить за выпивку, если можно получать ее даром. Ты ведь прирожденный коп, Мэт.
— У меня к тебе просьба…
— Ясное дело, что ты звонишь не просто так.
Выждав с минутку, я добавил:
— Я тут заинтересовался одной заметкой в «Таймс» и подумал, что ты мог бы избавить меня от необходимости тащиться в морг. Вчера в Ист-Ривер выловили труп. Небольшой человечек, средних лет.
— Ну…
— Не мог бы ты выяснить, проведена ли идентификация?
— А почему это тебя интересует?
— Я ищу пропавшего мужа одной дамы. Описание как будто подходит. Конечно, я мог бы поехать и посмотреть, но я видел его только на фото, а после того как тело некоторое время пробыло в воде…
— Ладно. Как звали твоего утопленника? Я позвоню и узнаю, он ли это.
