Дей Кин - День рождения
– Джим, что значат эти инсинуации? Тебе не стыдно? Ты же прекрасно знаешь, что мистер Кендалл сделал для нее все, что мог. – Чопорным жестом Мэйбл приподняла воображаемые юбки как бы для того, чтобы не запачкаться в грязи. – Я уже не говорю о том, что Пел не была замужем за Саммерсом, – добавила она.
Я остановился в дверях и закурил сигарету.
– Послушай, сокровище мое, если бы через две недели посадили на электрический стул всех тех женщин, которые переспали с мужчинами, не будучи замужем за ними, на кладбище было бы отправлено столько женщин, что мужчинам Сан Сити пришлось бы заняться самообслуживанием.
Сказав это, я отправился на розыски Кендалла. Его не оказалось ни в «Чаттербоксе», ни в баре «Зеркало», ни в комиссариате полиции. Хотя это и было маловероятно, но на всякий случай, если он отправился в юридическую библиотеку, я решил зайти во Дворец правосудия. Шел уже шестой час. Большинство служащих суда уже ушли домой.
Том Беннер, судебный исполнитель при судье Уайте, уже закрывал дверь кабинета судьи. Он окликнул меня.
– Эй, ты! Я ждал тебя целый день и уже чуть было не ушел. Иди сюда.
Он вошел в кабинет, открыл шкаф для хранения дел и вытащил оттуда бутылку «Бурбона». К горлышку бутылки была прикреплена карточка, на которой было написано:
Джиму. С днем рождения.
Сотрудники и сотрудницы Дворца
правосудия.
Беннер протянул ее мне.
– Что это вас разобрало? – спросил я его.
Он улыбнулся.
– Не знаю. Следует, очевидно, полагать, что тебя все-таки любят.
В первый раз кто-то, кроме Мэй, делал мне подарок. У меня перехватило горло.
– Спасибо. Большое спасибо. Спасибо всем, кто сбросился на подарок.
Я спросил у Беннера, найдется ли у него время, чтобы пропустить по стаканчику. Он ответил, что для такого дела у него всегда есть время. Я снял со стены у фонтанчика для питья два картонных стаканчика и открыл бутылку. В этот момент в коридоре послышался стук каблучков. Беннер выглянул из кабинета и улыбнулся.
– Все в порядке. Наливай. Это Лу.
Стук каблучков прекратился. В дверях стояла Лу Таррент и смотрела на нас. Она была секретаршей шерифа. Двадцать лет, красива, полна жизни, с фирменными ножками и с телом, которое заставит побледнеть любую фотомодель с обложки иллюстрированного журнала. Но Лу вовсе не была легкодоступной. Ходили, правда, слухи, что она может запросто отдаться тому, кто ей понравится, а я ей нравился. Я это давно знал. Но я был женат и ограничивался тем, что изменял жене мысленно.
– Постойте-ка, что тут происходит? – улыбаясь спросила Лу.
Улыбка у нее была так же хороша, как и все остальное.
– Сегодня у Джима день рождения, – пояснил Беннер. – А ты, будто и не знаешь, коварная! Ты ведь дала двадцать пять центов на бутылку.
Лу нисколько не смутилась.
– Ну, так в этом случае я возмещу свои убытки, – подмигнув, сказала она.
Я принес третий стаканчик и плеснул в него виски. Беннер поднял свой:
– С днем рождения!
– Аминь, – добавила Лу и прижалась ко мне.
Соприкосновение наших тел доставило мне удовольствие. Я наполнил стаканчики, потом еще. Держа стаканчик в руке, у по-прежнему прижималась ко мне.
– Я не должна быть сейчас здесь, – сказала она. – У меня свидание с твоим патроном... ужин. Мы должны ехать на машине к Стиву, в «Растик Лодж», и он...
Лу замолчала и уставилась на дверь. Я повернулся, чтобы узнать, в чем дело. На пороге стоял Кендалл. Высокий, загорелый, с посеребренными сединой висками, он был очень привлекателен.
– И вы только теперь вернулись от той женщины, которой должны были передать мое послание? – спросил он.
У него был такой вид, будто бы говорил он не со мной, а с грязью, прилипшей к ботинкам. Меня это бесило.
– Нет, – ответил я ему. – Я вернулся оттуда больше часа назад.
Он прекрасно об этом знал, так как уже успел поговорить с Мэйбл.
– Понятно, – промолвил он. – Значит, пьем в рабочее время?
– Нет, не в рабочее время, – раздраженно ответил я ему. – Я пришел после пяти. Я вас искал...
– В бутылке?
Прежде, чем ответить, я посчитан до десяти.
– Послушайте, мистер Кендалл, не придирайтесь ко мне. Вот уже три года, как я выполняю за вас черновую работу. И никогда не скандалю. Я держусь за свою работу. Но...
Кендалл покачал головой.
– У меня вы больше не работаете, Чартерс.
Вытащив из кармана бумажник, он отсчитал несколько билетов, положил их на стол и придавил сверху полудолларовой монеткой.
– Здесь за прошедшую неделю и за две недели вперед. Не утруждайте себя завтра выходом на работу.
Приятная теплота виски моментально испарилась. Я с тревогой подумал о выплатах за дом, за электроплиту и за холодильник.
– Но, однако, мистер Кендалл... Что это означает? Ну выпил я стаканчик-другой, хорошо. Мне тут подарили бутылку в день рождения. И я...
– Уже шестой час, – сказал Кендалл, как будто я больше не существовал, и взял под руку Лу. – Я думаю, нам пора.
Я чуть было не схватил его за руку. Ну нет, лучше сдохнуть, чем умолять.
– Что ж, если вам так больше нравится, пусть так и будет.
Кендалл увлек Лу в коридор и они удалились.
– Извини, что так получилось, Джим, – сказал Беннер и тоже ушел. Я взял со стола деньги. Сумма была точной, до цента. Ровно сто девяносто семь долларов пятьдесят центов.
Я проглотил комок, стоявший в горле. Что я скажу теперь Мэй? Хорошенький подарок в день рождения!
Глава 2
На улице стало чуть прохладнее. Туристы, занимавшие зеленые скамейки, переместились к северной части Центральной улицы, чтобы погреться в последних лучах заходящего солнца. Я направился к машине. На ветровом стекле под дворниками была квитанция на уплату штрафа. Я выдернул ее и сунул в карман. Еще доллар потерян; сплошное невезение. Джеймс А.Чартерс, он же – «Джим Как Все». Вытирайте об него ноги. Он это обожает...
Трогаясь, я слишком резко вывернул руль и в меня чуть было не врезалась проезжавшая мимо машина. Тормоза обеих машин работали исправно.
– Эй, сосиска, поучись водить машину, – сказал я деревенскому парню, сидевшему за рулем.
– Смотри куда едешь, кусок дерьма!
Он за словом в карман не лез.
Проехав метров пятьсот, я остановился на красный свет светофора. В ожидании зеленого я стал анализировать свое положение.
А положение было, прямо скажем, никудышное. Я не знал куда податься. Ехать домой хотелось так же как броситься в воду. Было бы очень жестоко объявить Мэй о том, что Кендалл меня уволил. Ста девяноста семи долларов хватит недели на три. Но что будет, если за эти три недели я не найду работы?
Бутылка, которую я сунул в карман пиджака, давила на ребра. Я отвернул пробку и хлебнул виски. А ведь мог получиться такой день рождения! Лу была просто великолепна. Но мысли о Лу не давали решения проблемы: надо было думать о Мэй. Не было никакой необходимости страдать нам обоим. Может быть, ей лучше и не говорить о том, что я потерял место! Я мог бы отдавать ей еженедельно по семьдесят два доллара на оплату за дом и на ведение хозяйства как будто ничего и не произошло. Так можно было бы протянуть три недели. А что потом?
Пока я ломал голову над этим вопросом, светофор мигнул желтым, зеленым, и я снова стоял перед красным светом. Я решил, что будет неправильно, если я ничего не скажу Мэй. Но и не было необходимости говорить ей об этом немедленно. Я не станупортить ей настроение перед ужином по случаю моего дня рождения. Она, вероятно, провела весь день у плиты, чтобы приготовить хороший стол, и я должен иметь довольный вид.
Я ей все расскажу потом, когда мы ляжем спать, и я смогу ее обнять и успокоить, если она заплачет.
Подъехав к нашей улице, я, как обычно, сбросил скорость. На лице была целая орава ребятишек; они играли с мячом, прыгали через скакалки, крутили педали трех– и двухколесных велосипедов, толкали машинки, тащили повозки или просто прыгали на месте и вопили. Словом, они веселились, как сумасшедшие.
Я не смог сдержать улыбки. Только взглянув на улицу, я уже почувствовал себя лучше. Улица напоминала красочную почтовую открытку, на которой преобладали желтый, зеленый и красные цвета. Малыши были упитанные и ухоженные. Все дома были похожи, но люди каким-то образом их различали. Газоны, пальмы и живая изгородь хорошо вписывались в пейзаж. Наш газончик был самым красивым – одному богу известно, сколько мы с Мэй вложили в него трудов. Домик тоже выглядел неплохо. Ничего, как-нибудь улажу с выплатой за него.
Когда я въехал на нашу аллею, ко мне подъехал Марти Файн – один из тех ребят, кого я катаю на машине по субботам после обеда. На руле его велосипеда висела бейсбольная перчатка.
– Здравствуйте, мистер Чартерс, – крикнул он мне и широко улыбнулся.
– Здравствуй и ты.
Так, вроде бы пустяк, а на душе полегчало. Уж во всяком случае малыши-то меня любили. И Мэй тоже любила. И ребята из Дворца правосудия – тоже. Не считая уже Лу.
