Ли Чайлд - Нечего терять
Позже он злился на себя за отсутствие гибкости в принятии решений.
Ричер слез с горушки и, пройдя по диагонали, выбрался на дорогу в двадцати футах западнее того места, где ее покинул. Он двинулся вперед широкими шагами, легко и уверенно, делая чуть больше трех миль в час, лицом к встречному движению — из соображений безопасности. Впрочем, встречного движения не наблюдалось. Точнее, вообще никакого движения. Дорога была совершенно пустынной. По ней не ездили ни легковые машины, ни грузовики. Ничего. Никакой надежды, что кто-то его подвезет. Это несколько озадачило Ричера, но не слишком озаботило. Ему не раз доводилось проходить более семнадцати миль за день. Он убрал волосы со лба, сбросил рубашку с плеч и зашагал дальше, навстречу тому, что ждало его впереди.
Глава
03
Границей города служил пустырь, на котором лет двадцать назад собирались что-то построить, но так и не построили. Дальше расположился старый мотель, закрытый, со ставнями на окнах, возможно покинутый хозяевами навсегда. На другой стороне улицы, в пятидесяти ярдах западнее, Ричер разглядел заправочную станцию. Два насоса, оба старые. Не древние вертикальные колонки, какие можно увидеть на картинах Эдварда Хоппера,[2] но все равно устаревшие на пару поколений. Чуть дальше стоял крошечный домик с грязными окнами и выставленными в них пирамидами контейнеров с маслом. Ричер подошел к домику и просунул голову в дверь. Внутри оказалось темно, пахло креозотом и разогретой сырой древесиной. За прилавком маячил худой парень лет тридцати в поношенном голубом комбинезоне, заляпанном грязью.
— Кофе есть? — спросил Ричер.
— Это заправка, — ответил парень.
— На заправках обычно продают кофе, — сказал Ричер. — А также воду и содовую.
— У нас не продают, — буркнул парень. — Мы торгуем бензином.
— И маслом.
— Если вам нужно.
— А в городе есть кафе, где можно выпить кофе?
— Ресторан.
— Всего один?
— Нам хватает одного.
Ричер вернулся на улицу, залитую солнечным светом, и зашагал дальше на запад. Через сто ярдов дорога обзавелась тротуарами и, судя по вывеске на столбе, поменяла название и стала именоваться Главной улицей. Через тридцать футов на левой, южной стороне улицы появился первый настоящий квартал, занятый мрачным трехэтажным кубом из кирпича. Возможно, когда-то это был центр по продаже галантерейных товаров. Там и сейчас размещался какой-то магазин розничной торговли. Сквозь пыльные окна первого этажа Ричер разглядел трех покупателей, рулоны тканей и пластмассовую кухонную утварь. Рядом стоял точно такой же трехэтажный кирпичный куб, за ним еще один и еще. Похоже, деловой центр города занимал площадь со стороной в двенадцать таких кварталов, расположенных в основном к югу от Главной улицы. Ричер не был специалистом по архитектуре и находился далеко от Миссисипи, но у него возникло ощущение, что он попал в старый промышленный город в Коннектикуте или в прибрежной зоне Цинциннати. Здесь все было незамысловатым, суровым, без намека на украшения и каким-то устаревшим. Ричер видел фильмы, в которых действие происходило в маленьких городках Америки, и декорации казались ему немного более искусственными и яркими, чем в реальности. Этот город являл собой полную противоположность таким декорациям, как будто архитектор и целая куча приданных ему рабочих старались изо всех сил, чтобы сделать его более мрачным и безвкусным, чем требовалось. Машин было мало. Седаны и пикапы, все не моложе трех лет, медленно и лениво катили по дороге. На тротуарах встречались редкие прохожие.
Ричер наудачу свернул налево и занялся поисками обещанного ресторана. Он прошел дюжину кварталов, миновал бакалейную лавку, парикмахерскую, бар, дом с меблированными комнатами и полинявший старый отель и только тогда нашел ресторан, занимающий первый этаж очередного куба из темного кирпича. Потолок в заведении был высоким, стены по большей части представляли собой окна из зеркального стекла. Когда-то здесь, наверное, размещался автосалон. Пол был выложен плиткой, столы и стулья сделаны из простого коричневого дерева, в воздухе витал запах вареных овощей. Сразу за дверью стояла конторка с табличкой «Пожалуйста, подождите, пока вас не посадят за столик» на короткой медной подставке с тяжелым основанием. Такие таблички попадались Ричеру повсюду от одного побережья до другого — те же буквы, цвет и форма. Очевидно, где-то имелась компания-поставщик, выпускающая их миллионами. Он видел подобные таблички в Калисе, штат Мэн, и не сомневался, что встретит их близнецов в Сан-Диего, штат Калифорния. Ричер остановился возле конторки и стал ждать.
Он ждал и ждал.
В зале было одиннадцать посетителей: три пары, каждая за отдельным столиком, трое человек за одним столом и два человека сидели отдельно. Одна официантка. Никакого другого персонала. У конторки никого. Самое обычное дело. Ричер побывал в тысяче подобных мест и на подсознательном уровне знал, какому ритму они подчиняются. Официантка бросит на него взгляд и кивнет, словно говоря: «Я сейчас вами займусь». Затем примет заказ, отнесет тарелку на столик и подойдет к Ричеру, сдувая выбившуюся прядь волос со лба — жест, одновременно означающий извинение за задержку и просьбу проявить сочувствие. Она возьмет из стопки меню и проводит его к столику, после чего умчится, а через некоторое время вернется — все в строгой последовательности.
Но здешняя официантка не сделала ничего подобного.
Она оглянулась на Ричера. Не стала кивать. Долгое мгновение изучала его, потом отвернулась и продолжила заниматься своими делами. Хотя по большому счету в этот момент у нее не было никаких особых дел. Она сосредоточила все внимание на одиннадцати посетителях ресторана, просто выполняя свою работу: останавливалась около столиков, спрашивала, все ли в порядке, и добавляла кофе в практически полные чашки. Ричер повернулся и посмотрел на стеклянную дверь, чтобы убедиться, не пропустил ли он табличку с часами работы ресторана — вдруг заведение собирается закрываться. Но ничего такого не обнаружил. Тогда он взглянул на свое отражение в зеркале, проверяя, не нарушает ли приличия то, как он одет. На нем были темно-серые брюки и темно-серая рубашка, купленные два дня назад в Канзасе, в магазине по распродаже излишков форменной одежды для обслуживающего персонала. Ричер обнаружил подобные магазины совсем недавно, там продавалась простая, надежная, хорошо сшитая одежда по приемлемой цене. Идеальный вариант. Волосы у него были коротко и аккуратно подстрижены. Накануне утром он побрился. Молния на брюках застегнута.
Он снова стал ждать.
Посетители по очереди поворачивались и открыто разглядывали его, а потом отворачивались. Официантка сделала очередной медленный обход зала, причем она смотрела куда угодно, но только не на Ричера. Он стоял спокойно, пытаясь оценить ситуацию в свете того, что хранилось в его мысленной базе данных, и понять, что происходит. Затем у него закончилось терпение, он прошел мимо таблички в зал и уселся в одиночестве за столик на четверых. Со скрежетом пододвинул стул и устроился поудобнее. Официантка проследила за ним взглядом и отправилась на кухню.
Она больше оттуда не вышла.
Ричер сидел и ждал. В зале царила тишина. Никаких разговоров, вообще ни единого звука, если не считать стука вилок и ножей по тарелкам, причмокивания жующих людей, звона чашек, осторожно опускаемых на блюдца, скрипа деревянных ножек стульев под телами, меняющими положение. Эти тихие звуки эхом разносились по громадному помещению, выложенному плиткой, и вскоре стали казаться оглушительными.
Почти десять минут ничего не происходило.
Затем перед рестораном остановился старый пикап с открытым кузовом. Через пару секунд из машины на тротуар выбрались четверо мужчин. Они сгруппировались в плотное маленькое подразделение, помедлили мгновение и вошли внутрь. Снова замерли на пороге, оглядели зал, отыскали свою мишень и направились к столику Ричера. Трое сели на свободные стулья, а четвертый встал у стола так, чтобы помешать Ричеру уйти.
Глава
04
Каждый из этой четверки был весьма солидных размеров: самый низкий — примерно на дюйм меньше шести футов, а самый легкий — на унцию тяжелее двухсот фунтов. У всех костяшки пальцев размером с грецкий орех, широкие запястья и предплечья с мощными мышцами. У двоих были сломаны носы, и ни один не мог похвастаться полным набором зубов. Они показались Ричеру слишком бледными и не совсем здоровыми. Казалось, будто они давно не мылись: серая грязь въелась в складки кожи, блестевшей точно металл. Все были в полотняных рабочих рубашках с закатанными до локтей рукавами. Всем четверым от тридцати до сорока лет. И от них явно не стоило ждать ничего хорошего.
