Картер Браун - Меня прислал Чарли
— Ты не можешь сделать этого с ним, Сэквилл. — Бас продюсера был густым и звучал глухо, словно ему было трудно выговаривать слова. — Этого нет в его контракте!
Эдди резко откинулся на спинку стула, затем наклонился вперед, поставил локти на столешницу и опустил голову на руки.
— Ты уволен, Бейкер! — застонал он, и в голосе его послышалась агонизирующая тоска ничем не сдерживаемого эмоционального конфликта, где страх и унижение, сталкиваясь, влекли за собой слепую ярость и отчаяние. — Убирайтесь! — Его кулак бессильно опустился на столешницу. — Все вы — убирайтесь!
Я посмотрел на Бориса, тот беспомощно пожал плечами. Затем чей-то незнакомый голос произнес:
— Вы, двое, делайте, как он сказал. Я присмотрю за ним и прослежу, чтобы все было в порядке!
Краткость и сила этого голоса были так убедительны, что я не мог поверить, что это говорит Хэлл Уайт. Я последовал за Борисом к двери и на мгновение обернулся — до того, как шагнуть в коридор. Руки Хэлла осторожно гладили плечи Эдди, тогда как сам он говорил ему что-то мягким, успокаивающим голосом. Но больше всего меня поразило выражение лица Хэлла, какого я никогда не видел раньше. Убежденная уверенность в себе и спокойствие сделали его совсем другим парнем, более симпатичным — во всех отношениях.
Эту перемену нетрудно было объяснить: в первый раз за все время их взаимоотношений Хэлл не боялся Эдди Сэквилла, потому что знал: сейчас Эдди нуждается в нем в тысячу раз больше, чем он когда-либо будет нуждаться в Эдди.
Я ступил в лифт вместе с Борисом и робко усмехнулся, глядя на него.
— Ты только что спас мою сонную артерию от антисанитарного вскрытия, которое могло привести к фатальному исходу, товарищ, — сказал я. — Спасибо тебе.
— Прошу тебя, не считай себя обязанным, Ларри, — счастливо отозвался он. — Я сделал это ради друга!
— Но я не понимаю, как, черт побери, тебе это удалось. — честно признался я. — Когда Эдди двинулся на меня, он сделал это настолько быстро, черт его побери, что мне оставалось только стоять с постной миной. — Я задрожал при этом воспоминании. — Слава Богу, хоть обошлось без крови!
— Я мог бы сказать тебе, что моя особая ловкость является результатом пятнадцати лет интенсивных занятий каратэ, — печально объяснил Борис, — но это только утвердит тебя в мысли, что я — завзятый лжец. Истина состоит в том, что я ожидал этого.
— Ты знал, что Эдди разобьет ту бутылку, а потом ткнет мне ею в лицо? — недоверчиво спросил я.
— Разумеется, не в подробностях, — признал он. — Но я знал, что он что-нибудь выкинет. Крыса, загнанная в угол, вцепляется человеку в горло, мой невинный друг, а Эдди Сэквилл — это самая настоящая крыса!
— Мне было жаль его, — пробормотал я.
— Законом это не запрещается. Ты можешь испытывать жалость и к загнанной в угол крысе, если тебе этого хочется. Но все же береги свою глотку!
— Я должен поставить тебе выпивку, товарищ, — сказал я, в одно мгновение позабыв о том, что я уже поставил ему выпивку в количестве, равном приблизительно половине ликероводочного магазина. — Но…
— Ты целый день не видел Кэйт Данн, а теперь потратил зря и добрую половину ночи! — Борис искоса бросил на меня вожделенный взгляд. Но в его исполнении он выглядел просто смешно. Физиономия старого сенбернара едва ли была способна принять сатанинское выражение.
— Завтра мы выпьем за твой профессионализм, мужество и глубокое понимание психологии морских свинок, товарищ! — торжественно пообещал я. — А также за мое неожиданное прощание с шоу Эдди Сэквилла.
— Полагаю, что тебя восстановят в должности уже к утру, Ларри, — задумчиво произнес Борис. — Если, конечно, шоу еще будет существовать.
— Что может случиться за одну ночь с самым рейтинговым комическим шоу на телевидении? — глухо спросил я.
— Ну, к примеру, Эдди Сэквилла могут сегодня же ночью упаковать в смирительную рубашку, — пробормотал он. — Тогда нам крышка!
Глава 8
В коридоре, напротив двери Кэйт Данн, слонялся полицейский в форме, который потребовал заверений в том, что я и в самом деле являюсь Ларри Бейкером, что дверь моей комнаты находится рядом с дверью мисс Данн и что она не станет вопить от ужаса, если я тихонько постучу в ее дверь. Пришлось подождать пару минут после того, как я это сделал, и меня уже охватывал приступ слабости, но вот голосок ее наконец-то отозвался: «Кто там»?
— Это ваш раб, Ларри Бейкер, моя дорогая! — завопил я в восторге.
— Вот болван! — Полицейский, повернув голову, одарил меня взглядом, исполненным отвращения.
— Входите, дверь не заперта! — прокричала в ответ девушка моей мечты.
Я вошел в комнату Кэйт и осторожно закрыл за собой дверь, чтобы тот парень в коридоре не испытывал соблазна за нами подглядывать, а продолжал заниматься исполнением своих прямых обязанностей. Моя душа содрогнулась, когда я понял, что комната пуста, но звук падающей воды, донесшийся из ванной, вернул мне надежду.
Минутой позже вода в душе перестала шуметь и голос Кэйт прозвенел из-за двери:
— Где вы пропадали целый день?
— Это целая эпопея, дорогая, — ответил я. — Не угодно ли вам показаться, чтобы выслушать рассказ от первого лица?
— Рассказывайте прямо сейчас, — прокричала она. — Я еще не выхожу, нужно привести в порядок волосы.
И я пустился в художественное повествование о событиях минувшего дня. В ярких красках описал и пентхаус Чарли Ренца, которой посетил с утра, и музыкальный дом Эдди в округе Вестчестер, и травмировавшие меня события в конференц-зале. Рассказ занял довольно много времени, но даже когда я уже добрался до конца, она все еще не вышла из ванной.
— Не хотелось бы переходить на личности, — проворчал, я, уже начиная злиться, — но что вы там делаете, позвольте спросить? Может быть, впали в спячку?
— Сию минуту! — прокричала она в ответ.
— Да уж, как только в Центральном парке расцветут первые весенние цветы, — хрюкнул я.
Но прошло не больше пятнадцати минут, и вот дверь ванной отворилась и в комнату вплыла Кэйт.
— Привет! — Она нервно улыбалась. — Простите, что заставила вас ждать, дорогой!
Я открыл было рот, чтобы что-нибудь ответить, но слова застряли у меня в горле. Я просто стоял и смотрел на нее. Золотистые волосы сияющими прядями обрамляли лицо и шею Кэйт. Ее младенчески-голубые глаза сияли каким-то особенным светом, когда она смотрела на меня, а ее кожа поистине излучала жизненную энергию. Она была невероятно торжествующе живой — благодаря мне, неожиданно сообразил я, но, видит Бог, я почти не мог в это поверить.
Тем не менее это было правдой. Наградой мне было каждое ее движение, каждый жест, то, как тепло звучал ее голос и как мерцали ее глаза.
— Так хорошо видеть вас снова, Ларри, — в смущении пробормотала она. — Никогда не думала, что день может тянуться так долго!
— До сегодняшнего вечера я даже и не знал, как вы прекрасны, — сладко пропел я. — Я с ума по вас схожу, Кэйт!
— Итак, — и она сделала очаровательный пируэт в самом центре ковра, отчего полы ее халатика на мгновение распахнулись, — я рада, что вы сказали это, Ларри Бейкер, потому что начала уже думать, что вы никогда не решитесь!
Она бросилась ко мне в объятия, и наши губы соединились, слившись в раскаленном добела пламени страсти, которое вздымалось все выше и выше. Поцелуй и объятия были только прелюдией; и мы оба знали это и томились в предвкушении экстаза. Но тут в дело вмешался этот враг человеческого достоинства, разрушитель всякого душевного равновесия, кошмар личной жизни и ужас интимных отношений — несомненный монстр, который, я чувствую, доведет до гибели цивилизацию, которая его породила. Он затушил танцующее белыми языками пламя, выставив нам неожиданное, ледяное требование, которое невозможно было проигнорировать…
Зазвонил телефон, вот что случилось.
Услышав звонок, Кэйт неохотно подняла голову и мягко высвободилась из моих объятий.
— Не стоит рисковать, дорогой мой. — Она беспомощно пожала плечами. — Если я не отвечу на этот проклятый звонок, через пять минут сюда ворвется толпа полицейских!
Она уселась на кровати и сняла телефонную трубку с аппарата, расположенного на стоящем рядом столике. Я ощупью вытащил сигарету, неуклюже прикурил ее и мысленно дал себе зарок, что если у меня когда-либо появится шанс прокатиться на машине времени, я отправлюсь прямиком в первый год жизни Александра Грэхема Белла, чтобы придушить его в колыбели.
Затем — о, непостижимое непостоянство человеческого рассудка! — я вдруг обнаружил, что размышляю, арестовали ли уже Эдди, или же наоборот — отпустили обратно к свите? И почему тот, кто звонил по телефону, предпочитает общаться в форме длиннейших монологов, поскольку Кэйт ограничивалась лишь издаваемыми время от времени междометиями. И кто бы мог оказаться тем путешествующим коммивояжером, о котором болтали охранники, когда я заглушил мотор, тем, кто регулярно навещал Сандру Мэйс? И почему я, человек, который просто с ума сходит по Кэйт, все еще испытываю мучительное сожаление при мысли о том, что мне не суждено узнать, какой может стать Снежная королева, когда окончательно оттает? Мне хотелось бы разобраться в Чарли Ренце, что он за парень: «хороший плохой человек» или же — такой плохой, что хуже некуда? Мне хотелось бы раскусить его так же просто, как того парня, Лютера. Вот этот — настоящий гангстер, если только я в этом что-нибудь понимаю! Я отбрасывал в сторону сомнения другой части моего рассудка, которые навязчиво твердили, что у меня просто недостаточно опыта, чтобы разобраться, кто гангстер, а кто нет. И почему Сандра выглядела так, словно она страдает от недоедания? Ответ, конечно, был наготове: потому что нечто так сильно ее тревожит, что ее нервная система принялась пожирать собственную плоть! Кроме того, почему она так жестко обошлась со мной — ведь сначала вела себя как нормальный человек… Рассказывая о своей первой брачной ночи, она вовсе не казалась мне бесчувственной. А потом, уже под конец, вдруг повела себя как стопроцентная сука… Ответ и тут не замедлил явиться: потому что испугалась. Кого? Меня? Не то чтобы меня, но, возможно, она вдруг заподозрила, что я часть какого-то плана. Черт побери, это ответ более подходящий! Но, мальчик мой, за этим ответом стоит еще чертова куча вопросов!
![Картер Браун - Том 11. Меня прислал Чарли [ Меня прислал Чарли. Близорукая русалка. Пираты из Гонконга. Убийственный кайф]](/uploads/posts/books/194874/194874.jpg)
