Ли Чайлд - Этаж смерти
Вся фурнитура металлическая. То, что должно было быть из фаянса, здесь из нержавеющей стали. В целях безопасности. Из разбитой фаянсовой раковины получаются довольно острые осколки. А осколок приличного размера может стать хорошим оружием. По этой же причине зеркала над раковинами были из полированной стали. Довольно мутные, но со своей целью справляются. Свое отражение в них увидишь, но разбить такое зеркало и проткнуть кого-нибудь осколком нельзя.
Подойдя к раковине, я открыл холодную воду. Отмотал большой кусок бумажного полотенца и намочил его. Прижал к ушибленному лбу. Хаббл стоял рядом. Подержав холодное полотенце у лба, я выбросил его и отмотал новый кусок. У меня по лицу текла вода. Мне было приятно. Ничего серьезного не случилось. На лбу нет мяса, только кость, прикрытая кожей. Поранить практически нечего, а кость не сломаешь. Идеальная дуга, самая прочная форма в природе. Вот почему я предпочитаю ничего не бить руками. Руки очень хрупкие. В них множество мелких костей и сухожилий. Удар такой силы, какая понадобилась бы, чтобы уложить Красного, изуродовал бы заодно и мою руку, и я отправился бы в госпиталь вместе с ним. Особого смысла в этом нет.
Промокнув насухо лицо, я склонился к стальному зеркалу, изучая полученные повреждения. Ничего серьезного. Я расчесал волосы пятерней. Прислонившись к раковине, я почувствовал в кармане солнцезащитные очки. Боевой трофей. Достав очки, я нацепил их на нос. Посмотрел на свое мутное отражение.
Крутясь перед стальным зеркалом, я увидел за спиной какое-то оживление. Хаббл предостерегающе меня окликнул, и я обернулся. Солнцезащитные очки приглушали яркий свет. В туалетную комнату вошли пять белых парней. Они были похожи на тех, кто разъезжает в кожаных куртках на мотоциклах. Оранжевая форма, естественно, оторванные рукава, но с аксессуарами из черной кожи. Фуражки, ремни, перчатки без пальцев. Длинные бороды. Все пятеро были массивными, широкоплечими, с толстым слоем твердого, вязкого жира, очень похожего на мышцы и все же не мышцами. У всех пятерых лица и руки украшены грубой татуировкой. Свастики. На щеках под глазами и на лбу. Арийское братство. Белая тюремная банда.
Как только пятерка появилась в туалете, все остальные поспешили к двери. А тех, кто не понял, схватили за шкирку и выкинули в коридор. В том числе, голых намыленных ребят из душевых кабинок. Через считанные секунды просторное помещение опустело. Остались только пятеро рокеров, Хаббл и я. Рокеры рассредоточились веером, обступив нас. Это были здоровенные отвратительные ребята. Свастики были грубо нацарапаны на лицах. И замазаны чернилами.
Я предположил, что они пришли меня вербовать. Узнав каким-то образом, что я завалил Красного. Решили привлечь мою сомнительную репутацию на свою сторону. Превратить меня в кумира белого братства. Но я ошибся. Мое предположение оказалось в корне неверным. Поэтому меня застали врасплох. Средний из пятерых несколько раз перевел взгляд с меня на Хаббла и обратно. Наконец его глаза, моргнув, остановились на мне.
— Отлично, вот он, — сказал рокер, глядя прямо на меня.
Одновременно произошли две вещи. Два крайних верзилы схватили Хаббла и потащили его к двери. А главный ткнул мне в лицо своим огромным кулачищем. Я увидел удар слишком поздно. Уклонился влево, и кулак попал мне в плечо. От удара меня развернуло. Тотчас же меня схватили сзади за горло. Две громадные руки стиснули мою шею. Начали душить. Главный приготовился ударить меня в живот. Если бы удар достиг цели, меня можно было бы считать покойником. Это я знал точно. Поэтому я откинулся назад и лягнул главного в пах. Врезал ему по яйцам так, словно собирался пробить через весь футбольный стадион. Качественный оксфордский ботинок попал куда нужно. Твердый рант обрушился главному в промежность тупым топором.
Меня крепко сдавили за плечи. Я напряг шею, чтобы помешать душителю. Он знал свое дело. Я чувствовал, что проигрываю. Поэтому я нащупал его руки и сломал ему мизинцы. Треск выворачиваемых суставов у самых ушей оглушил меня. Затем я сломал ему безымянные пальцы. Опять громкий треск. Как будто кто-то разрывал курицу. Напавший меня отпустил.
В дело вступил третий рокер. Он представлял собой сплошную гору сала, одетую массивными слоями мяса. Как броней. Ударить его некуда. Верзила молотил меня короткими ударами в руку и грудь. Я оказался зажат между двумя раковинами. Гора сала наступала. Ударить его некуда. Только в глаза. Я ткнул большим пальцем ему в правый глаз. Согнув остальные пальцы, засунул их в ухо и нажал, что есть силы. Выдавил ногтем большого пальца глазное яблоко вбок. Просунул палец дальше. Глаз почти вывалился из орбиты. Закричав, верзила схватил меня за запястье. Я продолжал давить.
Главный поднялся на колено. Я с размаха ударил его ногой в лицо. Промахнулся. Попал вместо этого ему в шею. Переломил трахею. Главарь повалился на пол. Я протянул второй большой палец к левому глазу горы сала. Промахнулся. Я не ослаблял давления на правый глаз. Это все равно что мять окровавленную вырезку. Верзила рухнул. Я оторвался от стены. Рокер со сломанными пальцами бросился к двери. Тот, у кого вывалился глаз, лежал на полу и громко вопил. Главарь судорожно кашлял, пытаясь дышать через перебитую трахею.
Меня снова схватили сзади. Я попытался вырваться. Один из дружков Красного. Нет, двое. У меня уже начала кружиться голова. Теперь мне точно не выстоять. Но негры просто схватили меня и потащили к двери. В коридоре завыли сирены.
— Убирайся отсюда, живо, — крикнули негры, перекрывая рев сирен. — Это наша работа. Понял? Это сделали мы. Черные. Мы берем все на себя.
Они швырнули меня в толпу. Я все понял. Негры скажут, что это их рук дело. Не потому, что они хотят снять вину с меня. Они хотят приписать всю заслугу себе. Расовая победа.
Я отыскал взглядом в толпе Хаббла. Увидел охранников. Увидел Спиви. Я схватил Хаббла, и мы побежали в свою камеру. Выли сирены. Через дверь в коридор один за другим вбегали охранники. Я разглядел ружья и дубинки. Застучали кованые сапоги. Раздались крики. Сирены. Мы добежали до камеры. Завалились внутрь. Я задыхался, у меня кружилась голова. Меня здорово избили. Сирены были оглушительными. Я не мог говорить. Плеснул себе в лицо холодной водой. Темные очки исчезли. Должно быть, упали.
Я услышал за дверью крик. Обернувшись, я увидел Спиви. Он кричал, приказывая нам выходить. Вбежал в камеру. Я сгреб с койки свое пальто. Спиви схватил Хаббла за локоть. Затем схватил и меня, потащил нас к выходу. Криками заставляя нас бежать. Надрывались сирены. Спиви дотащил нас до двери пожарного выхода, откуда появились охранники. Втолкнул внутрь, и мы побежали вверх по лестнице. Все выше и выше. Легкие у меня горели. На лестнице наверху последнего пролета была нарисована большая цифра шесть. Мы ворвались в эту дверь. Спиви протащил нас мимо ряда камер. Втолкнул в пустую камеру и захлопнул за нами дверь-решетку. Громко щелкнул замок. Спиви убежал. Упав на кровать, я крепко зажмурился.
Когда я снова открыл глаза, Хаббл сидел на койке и смотрел на меня. Мы находились в просторной камере. Наверное, вдвое шире той, где мы были до этого. Две отдельные койки, друг напротив друга. Раковина, унитаз. Одна стена из стальных прутьев. Все светлее и чище. Здесь было очень тихо. Пахло гораздо приятнее. Это был этаж для подследственных.
Этаж номер шесть. Тот этаж, где мы должны были находиться с самого начала.
— Черт побери, что там с вами случилось? — спросил Хаббл.
Я пожал плечами. В коридоре появилась тележка с обедом. Ее катил белый старик. Не охранник, а какой-то работник. Он был чем-то похож на стюарда на океанском лайнере. Старик просунул поднос в щель между прутьями. Накрытые тарелки, бумажные стаканчики, термос. Мы поели, сидя на койках. Затем я прошелся по камере. Потряс решетчатую дверь. Она была заперта. На шестом этаже было спокойно и тихо. Просторная чистая камера. Отдельные койки. Зеркало. Полотенца. Здесь я чувствовал себя гораздо лучше.
Сложив пустые тарелки на поднос, Хаббл просунул его под дверь в коридор. Затем лег на свою койку. Засунул руки под голову. Уставился в потолок. Занялся ничегонеделаньем. Я последовал его примеру. Но только мои мысли напряженно работали. Потому что арийские братья определенно выбрали меня неслучайно. Они очень тщательно осмотрели нас обоих и остановили свой выбор на мне. После чего попытались меня задушить.
Они бы меня убили. Если не одно обстоятельство. Тот тип, что схватил меня за горло, совершил ошибку. Он напал на меня сзади, что было в его пользу, и он был достаточно сильный и высокий. Но он не сжал пальцы. Душить лучше всего, обхватив шею сзади большими пальцами, при этом согнув остальные. Давить надо костяшками, а не кончиками. Этот тип оставил пальцы распрямленными. Поэтому я смог их схватить и выломать. Его ошибка спасла мне жизнь. Тут нет никаких сомнений. А как только он был нейтрализован, я остался один против двоих. А к такому соотношению сил мне было не привыкать.
