Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Дашкова Полина Викторовна

Над головой мерцал голубоватый свет. Вода мягко бурлила и пенилась, он случайно нажал какую-то кнопку на бортике, и полилась тихая музыка. Глаза слипались. Он уснул так крепко, что не слышал настойчивой трели телефонных звонков.

Ему опять стала сниться Юлия Николаевна, они вместе шли по какому-то незнакомому городу, и дома вдоль всего их пути оказывались картонными декорациями, за которыми пряталась черная бесконечная пустота. Но сам он в этом сне был настоящим, живым со своим прежним, нетронутым лицом.

Проснулся только в половине второго ночи. Вода в ванной стала совсем холодной. Телефон уже не звонил. До встречи с родителями Стаса осталось меньше двух часов.

– Нам надо увидеться, – сухо отчеканил Райский, выслушав взволнованный рассказ Юлии Николаевны. – Вы можете сегодня вечером, часов в девять, выйти из дома?

– Что я скажу Шуре?

– Скажете, что вам позвонили из клиники, срочно вызвали на консультацию. Звонок я могу инсценировать.

– Я боюсь оставлять ее одну дома.

– Перестаньте. Мои люди дежурят у вашего подъезда круглосуточно, дверь в квартиру стальная. Вообще, Юлия Николаевна, не надо паниковать. Вы сами виноваты. Вам следовало давным-давно объяснить ребенку, что нельзя садиться в машины к чужим дядям.

Юля чувствовала сильное раздражение в его голосе и с тоской подумала, что ситуация вырвалась из-под его контроля. Поэтому он бесится. Он, полковник ФСБ, со всей своей мощной агентурой, аппаратурой и полномочиями, столько времени не может поймать террориста. Он не нашел ничего лучшего, как сотворить с ее помощью наживку, насадить на крючок живого человека вместо червяка. Но бандит пока не клюнул, а возможно, и вообще не клюнет, потому что он не безмозглый голодный карась.

Именно с этого она и начала разговор с полковником. Они встретились в маленьком подвальном ресторане неподалеку от клиники. Райский уже ждал ее за столиком, сверкая очками в полумраке.

– Объясните мне, почему этот ваш бандит творит, что хочет, а вы, такой умный и сильный, обвиняете в собственных проколах меня и моего ребенка? – спросила она, усевшись за столик.

– Здравствуйте, Юлия Николаевна. Что вы будете есть? – Он улыбнулся, снял очки, потер переносицу. – Здесь неплохо готовят свинину на вертеле. Очень рекомендую.

– Спасибо. Я не ем мясо на ночь, – сердито рявкнула Юля и достала сигареты, – и вообще я пришла не ужинать, а выслушать ваши объяснения.

– Ну в таком случае предлагаю стейк из семги, – Райский щелкнул зажигалкой, – я, честно говоря, страшно проголодался и с вашего позволения поем, – он кивнул официанту, заказал для себя свинину, для Юли семгу и еще кучу всяких закусок и салатов.

– Как дела у моего пациента? – спросила Юля.

– Нормально. А что конкретно вас беспокоит?

– Все! – Юля уставилась на полковника в упор, не моргая.

– Нет уж, давайте, пожалуйста, конкретней, – он растянул губы в неприятной улыбке.

Юля смутилась, почувствовала, что краснеет. Она собиралась говорить вовсе не об этом, вопрос о Сергее просто сорвался с языка, и реакция Райского ей совсем не понравилось. Хорошо, что в ресторане был полумрак и он не заметил, как запылали ее щеки.

«Дура! – рявкнула она про себя. – Быстро снимай тему. И больше с этим не лезь!»

– Я обычно держу своих пациентов под контролем в течение полугода, особенно после таких серьезных операций, – поспешно объяснила она. – А вообще, должна признаться, с тех пор как я познакомилась с вами, Михаил Евгеньевич, меня беспокоит все. Вы с удивительной легкостью манипулируете людьми, словно это не люди, а какая-нибудь аппаратура. Но за аппаратуру вы хотя бы несете материальную ответственность.

– Не несу, – Райский помотал головой и улыбнулся, уже нормальной, спокойной улыбкой, – я не несу ответственности. На это есть технический отдел. А вот за людей, которые задействованы в моей работе, я отвечаю. И за вас, Юлия Николаевна, и за вашего ребенка.

– О, это радует, – Юля загасила сигарету и тут же взяла следующую, – особенно радует, что в вашей работе задействован мой ребенок.

Официант принес закуски, и, пока он расставлял их, они молчали. Райский нацепил свои очки и сквозь них жег взглядом Юлю.

– Держите себя в руках, Юлия Николаевна, – произнес он чуть слышно, когда удалился официант, – у вас нет никаких оснований для паники. Просто вашей дочери не следовало садиться в машину к незнакомому человеку. Это азбука. У меня двое детей, мальчики, и я учил их подобным вещам лет с четырех. Еще раз повторяю, вам и вашему ребенку совершенно ничего не угрожает. Вот, попробуйте этот салат из каракатицы, давайте я положу вам. И успокойтесь, успокойтесь наконец. Я все держу под контролем.

– Но как же вы держите под контролем, если не можете его поймать?

– Да, нам очень сложно его поймать, – кивнул Райский и принялся за салат. – Наша структура довольно серьезно изменилась за последние десять лет. Наши спецподразделения разогнали в девяностом. В девяносто втором наши секретные архивы были разгромлены дудаевцами, мы лишились всей своей агентуры на территории Чечни. Мы практически безоружны. Внутри структуры несусветный бардак, лучшие наши офицеры уходят в частный охранный бизнес, а те, что остаются, становятся слабыми и ненадежными, поскольку получают мало.

– Ох, бедненькие, – покачала головой Юля, – так что же вы тогда беретесь за непосильный труд? Разве вы можете отвечать за свои действия в такой тяжелой ситуации?

– А некому больше, – вздохнул Райский и промокнул губы салфеткой, – кроме нас, некому. Ладно, хватит. Ешьте салат. И не надо на меня бочку катить. Сами виноваты. Если бы вы более подробно посвящали меня в ваши задушевные беседы с Анжелой, мне было значительно легче оградить вас от неприятностей.

Юля отложила вилку и рассмеялась. Смех получился нехороший. Почти истерика. Райский подождал немного, потом протянул ей стакан воды. Она благодарно кивнула, выпила залпом и успокоилась.

– Вы же и так все слушаете, – произнесла она хрипло, – мы разговаривали в ее палате и в моей машине. Не сомневаюсь, что записано каждое слово. Или ваши «жучки» в таком же плачевном состоянии, как вся ваша система?

– Почему вы не сказали мне, что вам стало известно имя объекта «А»? – спросил он так тихо, что она не услышала, но поняла по губам.

Прежде чем ответить, она отправила в рот вилку с салатом из каракатицы, долго, старательно жевала, потом глотнула воды, промокнула губы.

– Видите ли, Михаил Евгеньевич, я предупреждала вас, что храню тайну исповеди, если мои пациенты делятся со мной своими переживаниями. Когда я стала свидетелем телефонного разговора Анжелы и мне показалось, что говорит она с преступником, который ее избил, я тут же вам сообщила об этом. Верно?

– Да. Вы сообщили. И очень мне этим помогли, – процедил Райский сквозь зубы, – но позвольте мне самому определять степень важности той информации, которую вы получаете от Анжелы.

– Как! Михаил Евгеньевич! Разве имя объекта «А» было для вас тайной? – широко улыбнулась Юля.

– Не надо, – он сморщился, как от зубной боли, – не надо придуриваться, Юлия Николаевна. Простите за резкость, но мы с вами не в игры играем. Вы должны сообщать мне все, абсолютно все, что узнаете от Анжелы. Тогда я могу гарантировать безопасность вам и вашему ребенку. В противном случае я ничего гарантировать не могу. Поймите наконец, сейчас вы – единственный мой источник. Только с вами Анжела бывает откровенна. Только с вами. Уж не знаю, как вам удалось этого добиться. С ней работали такие профессионалы, до которых вам, уж извините, далеко.

Подошел официант с горячим. Райский тут же набросился на свинину, Юля ковырнула вилкой семгу. Было, правда, очень вкусно, но есть ей совершенно расхотелось.

– Я просто пожалела ее, – задумчиво произнесла она и достала очередную сигарету.

– Смешно, честное слово, – покачал головой Райский, – вы думаете, специалисты, которые с ней работали, были безжалостны?