Берт Лестер - Несостоявшийся стриптиз
— Как-никак мне тридцать восемь. В общем не такой уж я сердцеед… Так, изредка…
— Только когда ты не сочиняешь очередную пьесу?
— Если тебе угодно… Но что это — допрос?
— Допрос, — кивнула Лесли и рассмеялась. — Просто мне хочется побольше узнать о тебе.
— Я и так уже разболтал слишком много. Но ты лучше успокойся, а то я отвезу тебя назад в Соннинг.
— Если это обещание, то я, пожалуй, поймаю тебя на слове. Но чтобы пощадить твои чувства, я готова сменить тему. Как ты стал драматургом? Что делал до того?
— После школы я пошел в армию, — сказал Майк. — А потом решил начать писать. И я нанимался на разные спокойные работы, чтобы оставалось время сочинять. Ну а потом я понял то, что понимали до меня сотни таких же простачков: я выбрал самую тяжкую долю, — и он улыбнулся.
— Как-то трудно представить тебя в каморке под крышей, доедающим последний кусок хлеба, Майк.
— Я не голодал, хотя, наверное, если бы жил только на литературные заработки, то этим бы все и кончилось. По крайней мере, на первых порах. Потом мне удалось устроиться помощником режиссера в маленький театрик. Там я много чего повидал, много чему научился и написал пьесу. Потом еще одну. Обе они были поставлены, но в маленьких театрах. Зато третья пьеса прошла на «ура» в Вэст-энде. Она продержалась в репертуаре пятнадцать месяцев.
— И ты познал вкус славы?
— Если угодно. Хотя у нас говорят — ты стоишь столько, сколько стоит твоя последняя пьеса. Но эта, кажется, тоже получилась ничего.
— Сколько известных актрис-красавиц ты узнал, — вздохнула Лесли.
— Опять ты за старое!
— А ты как думал! Я страшно ревнива.
— Ничего подобного. Ты просто прикидываешься.
— Все женщины ревнивы. Это наша единственная общая черта.
— На твоем месте я не очень бы беспокоился. У меня нет ощущения, что женщины сходят с ума, как только видят меня.
— А ты взгляни на себя в зеркало.
— Нет, мне решительно нужно купить себе шляпу побольше, — рассмеялся Майк. Он покосился на Молли Фенвик, которая двинулась в их сторону.
— Ой, мистер Аллард! Здравствуйте!
— Я все думал, когда же вы соблаговолите обратить на нас внимание!
— Извините! Отвлекли с того краю. А у меня сейчас проблемы с персоналом. Что будете пить?
— Две больших кружки горького?
— Есть… Рада видеть вас опять, мистер Аллард. А то я без вас как-то соскучилась. Уезжали?
— В каком-то смысле.
— Интересно провели время?
— Я бы не сказал.
— Ничего, самое интересное для вас сейчас — это ваша пьеса. Главное чтобы ее играли как можно дольше, — сказала Молли, ставя перед ними кружки. — А я говорила вам, что успех будет большой, — добавила она.
— Верно, — кивнул Майк. — И за это я хочу купить вам выпивку. Что желаете?
— Джин с тоником, только через минутку. А то я вижу там двое очень волнуются, что их никто не обслуживает. — И она торопливо двинулась туда, где маялись двое джентльменов, мечтавших поскорее утолить жажду.
— Майк, — с упреком проговорила Лесли. — Ты должен ей обязательно рассказать, что произошло.
— Почему?
— А потому, что все равно об этом вот-вот начнут трубить все газеты.
— Ну, поскольку дело касается наших спецслужб, то особого шума не будет. Хотя, конечно, утечки не избежать. Ладно, перед уходом посвящу Молли в наши игры.
— Золтану предъявят обвинение?
— Да, хотя он не виновен в гибели Мартин и Рэнсома и план к нему так и не попал. Его взяла Карла. Надеюсь, все же удастся доказать, что Золтан — мозговой центр всей операции. Но давай сегодня об этом не говорить.
Лесли зябко поежилась.
— Я бы с удовольствием забыла об этом, — сказала она. — Это был сущий кошмар, но благодаря этому мы и познакомились.
— Ну, познакомились-то мы как раз до этого, — напомнил Майк.
— Формально да…
— Так или иначе, нам есть о чем поговорить.
— Да, Майк.
— Например, скажи, что ты собираешься делать теперь, когда пришла в себя?
— Наверное, вернусь в свое шоу. Если, конечно, меня примут. — Она подняла взгляд на Майка. — А что?
— Ты ведь получила хореографическое образование, так? — спросил он, закуривая.
— Я же тебе рассказывала. Я не могла попасть на сцену. Потому-то и пошла в тот клуб. Но, может, моему агенту удалось что-то подыскать. Позвоню-ка я ему завтра.
— Видишь ли… — Майк замолчал, потом продолжил: — Я вообще-то нашел тебе роль в одном мюзикле. Пока ты была в Соннинге, я договорился.
— Майк, и ты молчал!
— Я хотел сделать тебе сюрприз. Главное, я не знал, захочешь ли ты принять от меня такой подарок. — Говоря это, он почувствовал, что смущается, как школьник.
Лесли схватила его руку, крепко стиснула своими пальчиками.
— Майк! — еще раз воскликнула она.
— Значит, ты готова взять роль? Вот и отлично. — Он взъерошил свои рыжие волосы. — Мне очень не хотелось, чтобы ты возвращалась в тот клуб. Я понимаю, работа есть работа и надо как-то зарабатывать на жизнь, но все-таки не лежит у меня душа…
— Но не только я этим занимаюсь. Там работают и другие девочки… Вполне приличные девочки.
— Ну за них я не могу вести переговоры…
— А за меня, значит, можешь?
— Если ты мне это разрешаешь…
— Господи, неужели тебе еще нужно разрешение?!
— Я рад это слышать. — На его лице снова появилась улыбка. — Ты говорила, что все женщины одинаково ревнивы. Ты знаешь, я тоже, кажется, начинаю ревновать.
— Совершенно напрасно, потому что у тебя нет соперников.
— Я не про то… Просто я подумал об этом твоем «Золотом башмачке». Я отлично понимаю, что многие девицы работают в таких шоу и все это вполне в порядке вещей, но… — Он нахмурился. — Ладно, я не буду говорить на эту тему, хотя мне бы не хотелось, чтобы ты выходила на ту сцену.
Лесли загадочно посмотрела на него. В ее зеленых глазах заиграли лукавые искорки.
— Что ж, я больше никогда не буду раздеваться, — провозгласила она. — Я имею в виду, раздеваться перед другими мужчинами.
Примечания
1
Мягкая ткань из шелка с шерстью.
