Якоб Арджуни - С днем рождения, турок!
— Ничего интересного.
Ханна успокоилась и хладнокровно сказала:
— При первой же возможности я отрублю тебе твой поганый хвост. Это я тебе обещаю.
И я ей поверил.
В кухне что-то зашевелилось. Я взял парабеллум, прихватил Ханну и двинулся туда, где оставил официанта. Для верности я еще раз долбанул его по голове, и мы вернулись в спальню. По выражению лица Ханны было ясно, что ей до фонаря, что происходит с ее дружком.
Я сорвал с кровати небесно-голубое покрывало и швырнул его в остальной хлам, разбросанный по полу. Я еще не довел хозяйку спальни до точки кипения. Она молчала, сохраняя железную мину. Поскольку в мои планы не входило рушить еще и стены, я схватил мусорную корзину, из которой торчала рваная бумага. Я ее уже давно приметил.
Я перевернул корзину. Из нее посыпались окурки, презервативы, пустая банка из-под колы, журнал по вязанию, клочки вычесанных волос, и среди всего этого хлама валялась груда скомканных газет. Большинство были изрезаны. Я сдул с них пепел.
— Ну, фрейлейн, кто-то что-то, кажется, недоговаривает.
Я разложил газеты на развороченной кровати и достал блокнот и карандаш. Это была непростая задача: в одной руке я держал пистолет, в другой — карандаш. Многие буквы были вырезаны небрежно, и мне пришлось долго подгонять, в какую дырку вписывается та или иная. Я возился не менее получаса, пока все отверстия не заполнились соответствующими буквами. Это выглядело полной абракадаброй.
ВАПРЖДЛВОДЖЛЙУКЕШЩГЛСОФЭЫДАЛЬ ТЯЭЖ-ЧЛПРОРЖЫ ЛОЛИМЦУКХЗСДЛРЖДЭЖЫВДЛЧЧЖД-ЛЯЧЬБ ЖЛДФЖДОИЬТИ
Я ничего не понял из моей мозаики. Письмо с угрозой никак не складывалось из этих букв. На всякий случай я сложил газеты и сунул их в карман пиджака.
— Слушай, подруга, я уверен, что ты знаешь, с кем Ахмед имел дело. И ты за это получишь свое. Имей в виду, тебя ждет такая же участь, что и Ахмеда.
Ее веки устало набрякли над зрачками.
— Без понятия, о чем ты тут талдычишь, козел проклятый!
— Твое дело. Делай, что хочешь. Тебе уже почти нечего терять.
Продолжать разговор с ней было бесполезно. Ее невозможно было вывести из ступора.
— Тот, кто склеил из букв письмо, еще объявится. Я напишу тебе мой номер телефона. Может быть, тебе понадобится моя помощь.
Я нацарапал на обоях у изголовья кровати свой номер телефона. Как мне показалось, я принял остроумное решение. Не станет же она срывать обои.
— Зря теряешь время, — процедила Ханна.
— Возможно. Все, что я здесь делаю, — пустая трата времени. Мне надо было бы засесть здесь и вытрясти из тебя все, что ты знаешь.
— Делай что хочешь, мне наплевать, козел поганый.
— Я и без тебя все выясню. Что можно ожидать от мелкой потаскушки и ее сутенера?
Я взглянул на часы. Было около шести. Надо бы позвонить Леффу.
— Если заметишь, что тебя прижимают к стенке, позвони. Это последнее, что я тебе хочу сказать.
Я сунул парабеллум в карман брюк и пошел к входной двери, бросив мимолетный взгляд в кухню. Усатый халдей все еще не очнулся.
— Привет дружку, когда очнется. Пока.
Я медленно закрыл за собой дверь, так и не услышав от Ханны ни слова.
ГЛАВА 6
— Пунктуальность — непременное условие для успешной деятельности работника сыскной службы, — раздалась на другом конце провода инструкция, сочиненная завзятым бюрократом.
Лучше было мне положить трубку.
— Выслушайте меня, господин Лефф. Я вам все объясню потом. Сначала скажите, что вам удалось выяснить в полиции? Я должен это узнать срочно.
— Я думал, вы заедете ко мне, и мы обсудим все вместе.
— Сейчас у меня нет времени. Обсудить можем завтра.
— В нашей работе самое главное — внимательно изучить и сопоставить все имеющиеся факты, — нудил Лефф. — Излишняя спешка только вредит делу и мешает сделать правильные выводы.
— Вы совершенно правы, господин Лефф. Пожалуйста, вы можете мне сказать, нашли ли полезную информацию в протоколах или нет?
— Подождите.
Он сделал паузу. Наверняка бумаги лежали у него под рукой. В стекло телефонной будки забарабанил нетерпеливый человек с кожаным чемоданчиком и, размахивая рукой, показывал, что я уже достаточно наговорился. Лефф все еще не взял трубку. Я мысленно проклинал его.
Человек распахнул дверь будки.
— Это не ваш личный телефон!
— Убирайтесь!
— Что вы сказали? — опешил назойливый мужчина.
— Что вы сказали? — раздалось в телефонной трубке.
— Господин Лефф, извините, но мне тут стучат в кабину, мешают говорить.
Я крепко прижал трубку к уху.
— Найдите другую кабину. Их везде полно.
Человек с чемоданом колотил в стекло и рвался в будку.
— Вы не можете немного побыстрее? — попросил я Леффа.
— Послушайте, господин Каянкая, у меня есть и другие дела, и я не собираюсь делать за вас вашу работу.
Насчет других дел Лефф приврал для пушей важности.
— О'кей. Что там записано в протоколах? — подстегнул я его.
— Я нашел только записи об авариях. В отделе наркотиков оба ваши приятеля не зафиксированы.
— Еще раз их имена. Тот, с кем вы разговаривали, это такой очкарик с испитым лицом?
— Его имя Георг Хош, если мы говорим с вами об одном и том же человеке.
— Наверное, тот самый. Что там еще по поводу аварий?
— Первый случай произошел 19 февраля 1979 года на Ниддаштрассе, угол Людвигштрассе. Участники происшествия — Вазиф Эргюн и некий Альберт Шенбаум.
— Его адрес имеется?
— Подождите. Альберт Шенбаум, проживает на Шуманштрассе, 23, номер телефона 71-58-40. Авария…
— Подождите, мне же надо записать.
Зажав трубку между плечом и ухом, я торопливо делал записи в блокноте. От трубки пахло потными руками.
— Дальше.
— Последовательность событий во время аварии отражена неточно. Ясно одно: Альберт Шенбаум превысил скорость, техническое состояние автомобиля также было признано неудовлетворительным. Альберта сочли виновным в дорожном происшествии. Как уж там и что было на самом деле, из протокола не ясно.
Вот оно как! В протоколе указано, что другой человек, а не Вазиф был виноват в аварии?
— Кто составлял протокол?
Лефф сделал паузу. Я слышал, как шуршит бумага.
— Сейчас поищу.
Я подозревал, что старик просто набивает себе цену.
— На дежурстве были Харри Айлер и Георг Хош. Они расследовали этот случай. Георг Хош составлял протокол, а Пауль Футт был дежурным офицером по смене. Под протоколом стоит его подпись.
Я крепче прижал трубку к уху.
— Вот это да!
— Да, такие вот дела! Вы можете рассматривать эту аварию как случайность, или можно покопаться и глубже. На мой взгляд, здесь нет никакой связи с убийством, которое вы расследуете. Я знаю, что вы терпеть не можете Футта, но не давайте волю эмоциям и не делайте ложных выводов. Футт человек уважаемый, давно работает в криминальной полиции.
В этот момент я и не делал никаких выводов — ни ложных, ни правильных.
— Да-да… А что там по поводу второй аварии?
— Я вам еще раз советую, не наломайте дров. Такие совпадения иногда встречаются.
Снова многозначительная пауза.
— Идем дальше. Дата второй аварии вам известна. Она произошла в квадрате Б-14 недалеко от Кронберга на тридцать шестом километре. Судя по протоколу, Вазиф Эргюн въехал в бетонный столб. Машина разбилась, взорвалась и свалилась в кювет. Скорая помощь приехала слишком поздно.
— Что вы говорите! И кто составлял протокол?
— Дежурные Эрвин Шеллер и снова Харри Айлер. Под протоколом стоит подпись Айлера.
— Не слишком ли много совпадений? Вам так не кажется?
— Думайте, что хотите, господин Каянкая. Только прошу вас, будьте осторожны.
— Кто такой Эрвин Шеллер?
— Я знал, что вы это спросите. Эрвин Шеллер до восемьдесят первого года был простым патрульным во Франкфурте, потом переселился в Пфунгштадт.
— Можете сказать его адрес?
— Пфунгштадт, Ладенштрассе, 3, телефон 95-10-33.
Я все записал. В голове метались разные мысли.
До этого момента я не представлял себе, как действовать, а теперь терялся, с чего лучше начать.
— Эти четверо были когда-нибудь связаны между собой?
— В 1975 году Футт преподавал у Харри Айлера и Георга Хоша. Потом Футт перешел в отдел наркотиков и взял Хоша на работу в качестве постоянного сотрудника.
— Становится все интереснее. И тут случайность свела этих людей, чтобы они никогда не расставались друг с другом. Полиция ведь не какая-нибудь мелкая лавчонка, где все время натыкаешься на одни и те же лица. Да, вот она, судьба! Но, господин Лефф…
— Догадываюсь, что вы скажете, господин Каянкая. Но послушайте меня, старого полицейского. Если бы их отношения попахивали криминалом, все бы скоро вышло наружу. Конечно, в полиции тоже не все чисто, но откровенного свинства я никогда не замечал. Поверьте, я лучше вас знаю эту контору.
