Картер Браун - Девушка, которой не было (сборник)
— И я пожалею о своей неделикатности?
— Точно!
— Не слишком ли откровенная приманка, мистер Холман?
— Совершенно верно, мистер Дженнингс. Ник знает, что я не могу заполучить доказательства.
— Не можете? — Он недоуменно уставился на меня. — Тогда почему...
— Потому что это наиболее верная гарантия его прихода, — сознался я. — Увидеть мое падение, самое эффектное падение со времен комедий немого кино! Да его хлебом не корми.
Он вынул трубку изо рта и завертел ее в пальцах. — Помнится, я говорил, что студия и киноиндустрия не могут терпеть кошмаров Бобби Джайлса. — Он медленно покачал головой. — Подразумевалось, конечно, что они не могут больше терпеть Ника Фесслера. Я могу сделать для вас что-то еще, мистер Холман?
— Ну... — Я отклонил спину от ревматического лебедя, освободив его от своего веса. — Извините за откровенность, мистер Дженнингс, но вам следует обратиться к психотерапевту по поводу непреодолимого желания доверять первому встречному.
Хруст черенка догнал меня у двери.
* * *Я устроил себе один из тех основательных завтраков в счет расходов по делу, которые начинаются с мартини, а кончаются страстной надеждой найти очередное такое же дело. Затем отправился домой, потому что оттуда мог звонить лежа, не опасаясь, что какая-нибудь старая леди, рвущаяся в автомат, вызовет копов.
Мой дом выглядел покинутым: в последнее время я мало в нем бывал. Я отнес к дивану непонятной формы (такого не увидишь и в борделе, говорили мне) телефон, поставил его на пол, набрал номер и с радостью услышал напоминающий компьютер голос:
— Офис мистера Брюса Милфорда.
— Здравствуй, Гиацинт, — мечтательно сказал я.
— О, это вы! — холодно откликнулся голос.
— Мистер Брюс Милфорд на месте?
— Будет в четыре тридцать. Хотите, я попрошу его перезвонить вам?
— Нет, скажешь ему следующее: Холман просил передать, что привезет доказательство невиновности его клиента в дом Эдвины Боллард в восемь вечера; да, а еще я был очень взволнован.
— Ладно, — ответила она. — Гений за работой. — Мне показалось, я услышал в голосе девушки нотку уважения, но если это и было, то недолго. Хилда с угрозой добавила:
— Но разве ты не занят сегодня вечером?
— Наш ужин придется отложить, по крайней мере, на время. Боюсь, пока мне придется заняться работой и сосредоточиться на других занятиях. Иначе... — Но она уже повесила трубку.
Я набрал номер Эдвины Боллард, и мне ответил внушительный, похожий на рык, знакомый сочный баритон.
— Надеюсь, моя знакомая в добром здравии, а не лежит под плитами гаража? — с тревогой спросил я. Мембрана загрохотала, как барабан.
— Это вы, Холман? — прогудел наконец баритон. — Эдвина в обычном состоянии.., как всегда истерическом. Веселенький денек я провел. Все равно что караулить в психушке лунатиков в полнолуние! Как развиваются события? Вы не представляете, как я на вас надеюсь!
— Полный успех! — бесстыдно солгал я, настроенный баритоном исполнителя шекспировских пьес на британский лад. — Поэтому и звоню. Сегодня в восемь вечера я привезу бесспорное доказательство, что девушку убили не вы.
— Правда? — Облегчение в его голосе вызвало у меня мерзкое чувство вины. — Слава Богу! Замечательно, Холман! Не знаю, как...
— Потом, — сказал я. — Мне уже пора, к телефону рвется какая-то расхристанная девушка по вызову. Похоже, Марти Дженнингс обсчитал ее на девяносто девятый доллар. — Я быстро повесил трубку.
Повинуясь внезапно возникшей идее, я набрал номер бара в центре города, известного под названием “У Майка”, и спросил, нет ли там поблизости Джо Треллена. С тех пор как я знал Джо, он всегда сидел в этом баре, так что пари было беспроигрышное. Джо, экс-адвокат и алкоголик, перебивался выполнением случайных поручений для желающих сэкономить деньги на практикующем юристе.
— Джо Треллен слушает, — раздалось в моем ухе знакомое невнятное бормотание.
— Рик Холман, — отрекомендовался я. — Как ты, Джо?
— Ужасно! — горестно ответил он. — Кроме двух ничтожных кружек пива, купленных каким-то прижимистым моряком, больше ничего, и я трезв!
— Для тебя нашлась работенка. Знаешь Ника Фесслера?
— Нет, — сказал он твердо. — Даже у нас, бывших адвокатов, есть своя гордость! Слышал о нем, конечно...
— Я хочу знать, женат ли он и, если да.., на ком.
— У меня знакомый в муниципалитете, — ответил Джо, — но он дорого стоит, Рик, ради такого важного дела.
— Сколько?
— Вечером я должен купить ему ржаного виски с маленьким прицепом. — Джо захихикал. — Я позвоню тебе в течение пятнадцати минут. Идет?
— Двадцать пять баксов, если уложишься, — сказал я. — За каждую минуту просрочки теряешь доллар. — Я беззвучно усмехнулся. — Так идет?
Но он уже повесил трубку.
Телефон зазвонил через тринадцать минут.
— Нет, сейчас не женат, — быстро заговорил Джо. — Был.., в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом, целых семь недель, на Лулу Ла-Зарр... Настоящее имя Элли Мэй Скротен. Она получила развод, основание — крыша поехала. — Экс-адвокат гоготнул. — Может, парень ожидал, что она умеет говорить?
— Большое спасибо, Джо, — сказал я. — Дай мне Майка.
— Разумеется, — сказал он. — В любое время, мистер Холман. Вести с вами дела — одно удовольствие. — Он снова гоготнул. — Если бы я все еще чтил закон, то не посмел бы потребовать с вас так много.
Наступила короткая тишина, затем грубый голос прогудел в мое ухо:
— Привет, мистер Холман.
— Майк, — сказал я, — запиши тридцать баксов на мой счет, ладно?
— Само собой.
— Только передай Джо, что я сказал двадцать пять, а на оставшуюся пятерку вечером пошли еду для него, ладно?
— Как скажете, — прогудел Майк. — Только он не станет есть, сами знаете.
— Но иначе меня заест совесть... — ответил я. Я поставил телефон на пол и закрыл глаза. Звонок задребезжал через три минуты, когда я уже начал засыпать.
— Мистер Холман? — прозвенел молодой женский голос, после того как я пробурчал в микрофон нечто неразборчивое. — Вам звонит мистер Дженнингс, пожалуйста, не бросайте трубку.
— Я в ванной, — огрызнулся я. — Что вы хотите? Чтобы я встал под кипяток?
Но девушка уже передала трубку.
— Говорит Марти Дженнингс, — послышался решительный баритон. — Я только что говорил с нашим общим другом в духе ваших предложений. Он относится к вам враждебно.., и скептически. К тому же он зол на вас.
— Неудивительно, — заметил я.
— Мне показалось, вам следует это знать.
— Спасибо, — сказал я, а затем вдруг спросил по наитию:
— Зачем вы пригласили на прием Бетти Уонг, мистер Дженнингс?
— Фесслер попросил в качестве одолжения. А что?
— Бетти меня заинтересовала. Никто, кажется, о ней ничего не знает.
— Она была его любовницей, во всяком случае, еще несколько месяцев назад, — ответил продюсер. — Ник называл ее своей королевой-девственницей. — В голосе Дженнингса послышалось отвращение. — Даже в лицо, представляете, но Бетти Уонг, кажется, было наплевать. Думаю, перед этим она работала секретаршей у Милфорда. Меня весьма удивила просьба Фесслера пригласить ее, я думал, все давно в прошлом.
— Любопытно, — сказал я. — Говорят, она называла себя женой Ника.
— Выдавала желаемое за действительное, — коротко рассмеялся продюсер. — Или фраза Ника отражала реальность, пока мисс Уонг не стала его любовницей?
— Кто знает? — бодро ответил я. — Спасибо за звонок, мистер Дженнингс.
— Просто я подумал, вам следует это знать, — повторил он и повесил трубку.
Я снова поставил аппарат на пол и на всякий случай закрыл глаза, пребывая в уверенности, что не усну. Когда я очнулся, на часах было шесть тридцать и за окном светало. Я принял душ, оделся по полной форме, включая тридцать восьмой в поясной кобуре под пиджаком, второпях проглотил бурбон со льдом и сел в автомобиль. Без двадцати восемь я припарковался перед домом Эдвины Боллард, и Роберт Джайлс открыл дверь раньше, чем я успел нажать кнопку звонка.
— Рано, — сказал он.
— Всему причиной мои врожденные хорошие манеры, — сообщил я. — Если я опаздываю, начинаю тосковать, а нет ничего хуже, чем плачущий гость на приеме, не так ли?
— С вами все в порядке? — осторожно осведомился англичанин.
— Все великолепно! — заверил я. — Если у вас под рукой есть отрытая могила, я упаду в нее, не возражаете?
Когда я прошел за ним в гостиную, с дивана на меня бросила злой взгляд Эдвина Боллард. Она была в мрачном черном платье и здорово походила на труп трехдневной давности. Атмосфера в комнате явно накалялась.
— Ну, старина? — раздался баритон Джайлса, возвратившегося в комнату. — Где обещанное доказательство?
