Лесли Чартерис - Святой в Лондоне
Тил, закончивший осмотр банкнота в неверном свете фар одного из такси, медленно сложил его и убрал в свой бумажник.
– Не возражаете, если я позабочусь о нем вместо вас? – так же полуутвердительно спросил он.
– Пожалуйста, – сделал широкий жест Святой. – Вы что, коллекцию начинаете собирать? Если хотите, у меня есть еще такие же.
Инспектор застегнул пальто и бросил взгляд в сторону двух полицейских, беседовавших в магазинной арке. Те, не прерывая беседы, вышли на тротуар и направились к ним.
– Удивляюсь я вам, Святой, – сказал Тил с намеком на мрачный юмор. – Ведь вас здорово надули – это в вашем-то возрасте! Вы что, никогда поддельных банкнот не видали?
– Мне они больше нравятся, – медленно ответил Святой. – Вы же меня знаете, Клод: я никогда не любил вещей массового производства. Я всегда верил в поощрение частного предпринимательства...
– Хорошо, что я видел, как вы его поощряете, – сказал инспектор, – иначе, с вашей-то репутацией, вам бы очень не повезло, если бы вы попались при попытке расплатиться фальшивыми деньгами. – Морщины запоздалого сожаления появились на его лбу. – Да-а, не надо было спешить отбирать у вас этот банкнот, – искренне добавил он.
Святой улыбнулся одними губами.
– У вас, старина, ко мне весьма дружеские чувства, – любезно сказал он. – Так почему вы мне не отдаете банкнот обратно? Еще не поздно, да и под рукой у вас целая куча ваших старых школьных приятелей.
– Сейчас у меня другие заботы. – Тил расправил плечи, а на его лице появилось выражение, по которому многое можно было прочитать. – Если мне понадобится задать вам некоторые вопросы, я знаю, где вас найти. – Он резко повернулся и направился к дверям клуба.
Сразу за ним пошел и стоявший неподалеку полицейский, а следом – и другие двое. В их действиях не было ничего странного или сенсационного, но они отличались механической точностью маневра отделения хорошо подготовленных солдат. Две-три секунды трое детективов, возникших из ниоткуда, выждали у двери, а потом без суеты просочились сквозь нее. Дверь опять закрылась, и на исхлестанной тенями улице наступила тишина, в которой можно было слышать даже шум падающих капель дождя.
Не отрывая глаз от ничем не примечательной двери, Саймон докурил сигарету и растоптал окурок каблуком. Вечер свою задачу выполнил: он предоставил Саймону необходимую пищу для размышлений. Сунув руку в карман, Святой вспомнил, что отдал двадцать шиллингов чистого серебра в обмен на конфискованный у него фальшивый банкнот Английского банка; еще он вспомнил очаровательное лицо девушки и тень страха в ее карих глазах. Но в тот момент он еще не представлял, что делать.
И тут позади него раздался ужасный шум. Этот шум напоминал страшную, непреодолимую икоту, которая перешла в непрерывное стонущее дребезжание, где первую скрипку играл скрежет дверного металла.
Саймон Темплер обернулся. Он давно уже считал себя сумасшедшим, и после стольких лет уже вряд ли стоило стремиться к здравому рассудку. Он взглянул на успевшего застегнуть все пуговицы водителя, который стоически устраивался на своем месте.
– Это, случайно, не ваше такси, братец? – спросил Святой.
– Мое, командир, – ответил водитель. – А что, думаете купить?
– Именно это я и хочу сделать, – был ответ.
Глава 2
Таксист совсем по-рыбьи разинул рот – ведь и более умные люди становятся в тупик, когда их тонкие шутки воспринимаются буквально.
– Чего-о? – слабым голосом спросил он, выразив одним весьма кратким словом самую суть вселенского сомнения, к познанию которой веками стремились философы.
– Я хочу купить вашу машину, – сказал Святой. – Собираю экспонаты для музея. Называйте цену.
– Пятьсот фунтов, командир, и машина ваша, – заявил гордый владелец, отчаянно надеясь на продолжение шутки.
Саймон вынул бумажник и извлек оттуда пять хрустящих банкнот. С остекленевшим взглядом водитель выбрался из кабины и, чтобы не упасть, оперся на ржавое крыло.
– А вы мне мозги не пудрите? – спросил он.
Саймон сложил деньги и сунул ему в руку.
– Сходите завтра утром в банк и убедитесь насчет своих мозгов, – посоветовал он и, помолчав, достал еще одну бумажку. – А пиджак и фуражку за пятерку не продадите?
– Провалиться мне на этом месте, командир! – отозвался таксист, с неожиданным проворством расстегивая пуговицы. – Да за половину этой суммы продам – вместе с рубашкой и брюками!
Некоторое время Святой наблюдал, как понесший "тяжелую утрату" таксист радостно улепетывает в темноту, но тут ничего не понимавший Попрыгунчик Униац вопросил:
– Это что еще за шуточки, босс?
– Подрастешь – узнаешь, Попрыгунчик, – ласково ответил Саймон, очнувшись от размышлений.
Он уже натягивал грубую шоферскую куртку и обматывал шею неприметным шарфом со сноровкой иллюзиониста. На пустой улице его никто не видел. Сняв шляпу, он сунул ее в руки Попрыгунчика, а сам нахлобучил фуражку. В свете фонаря под фуражкой на мгновение мелькнула белозубая улыбка, которая означала, что невозможного на свете не бывает.
– Ты в этой шутке не участвуешь, – сказал Святой. – У меня есть для тебя другое дело. Запомни адрес: Челси, Аббот-Ярд, номер двадцать шесть. Возьми такси – только не это. Отправляйся прямо туда и устраивайся как дома. В шкафу есть бутылка виски, а вот и ключ. Мы устроим вечеринку.
– Ладно, босс, – мрачно ответил Униац.
Он взял ключ, сунул его в карман и, не сказав больше ни слова, размеренно затопал но направлению к Пиккадилли. Нельзя сказать, что он ухватил суть происходящего, но некоторые знакомые глаголы и существительные, сложившись в его голове, указали ему определенный курс, которому он и следовал. Его мозг, представлявший собой крошечный клубок нервных окончаний, привык управлять такими простейшими действиями, как сон, еда и стрельба, но для дедуктивных рассуждений приспособлен не был. Однако он обладал способностью выбирать путь наименьшего сопротивления: если Святой приказал ему отправиться в. Челси и найти бутылку виски, то это его дело.
В отличие от жены Лота Попрыгунчик, идя по дороге, не оглядывался и поэтому не видел, как Святой влез в кабину такси и повел сей музейный экспонат вверх по улице. Не видел он и всего остального, что произошло в этом районе некоторое время спустя.
Старший инспектор Тил вышел из Барньярд-клуба и огляделся.
– Вы и Гендерсон можете, идти домой, – обратился он к одному из бывших с ним полицейских. – Сегодня вы мне больше не понадобитесь.
Он поднял руку и остановил едва тащившееся по улице древнее такси. Повернувшись к двоим задержанным в клубе, он коротко приказал:
– Садитесь!
Тил с бдительным спокойствием наблюдал за задержанным. Рейд оказался далеко не таким успешным, как он рассчитывал, и он пока еще не знал, что даст допрос этих двоих. Подождав, пока в машину заберется еще один детектив, Тил сел сам и приказал водителю ехать в полицейский участок на улице Кэннон-роу.
Тарахтя разболтанной коробкой передач, такси тронулось с места, а Тил достал большие серебряные карманные часы и прикинул, сколько ему удастся поспать. Второй детектив внимательно изучал свои пальцы и грыз заусеницы. Хранили молчание и оба задержанных: девушка, которой Святой разменял фальшивый фунт, и темноволосый, крикливо одетый человек, на чьей рубашке безвкусно красовался большой квадратный изумруд. Инспектор Тил даже не смотрел на них. Его руки были аккуратно сложены на коленях, а полное лицо выражало непроницаемое спокойствие. Дело может быть раскрыто или сегодня, или через год – значения не имело. Безжалостная рутина, которой он служил, никогда не обращала внимания на время. В его работе было очень немного блестящих сенсаций и горячих погонь, столь любимых авторами детективных романов. А работа его заключалась в следующем: ухватиться за ниточку и разматывать ее, пока она не кончится; браться за другую, пока в один прекрасный день не будет сплетена сеть и в нее совершенно прозаически не попадется нужный человек. Если, конечно, это не Святой... От этой непрошено пришедшей в голову мысли инспектор слегка нахмурился. В этот момент такси, уже несколько минут тащившееся на последнем дыхании, окончательно остановилось, оглушительно чихнув напоследок.
Тил раздраженно обернулся: водитель вышел из машины и открыл капот. Они стояли на узкой улочке, которую инспектор не узнал, поскольку не следил за дорогой. Он высунулся из окна:
– Что случилось?
– Не знаю пока, – проворчал водитель, копаясь во внутренностях допотопного двигателя.
Спустя несколько минут Тил заерзал и обратился к своему подчиненному:
– Попробуйте-ка сориентироваться, где мы находимся, Дарэм. Не можем же мы сидеть здесь всю ночь.
Детектив открыл дверцу и вышел. В своем естественном виде улочка оказалась еще более неприглядной, чем из окна машины. В одном, по крайней мере, можно было не сомневаться – здесь в поисках пассажиров не поедет никакое другое такси.