Ричард Пратер - Тепло оружия
— А вы, похоже, имеете привычку жить одновременно на несколько домов.
Он рассмеялся.
— А, вы об этом. Никакой тайны в этом нет. Мы живем здесь — и это очевидно. Вы знаете, что это наш дом. Мы снимали аппартаменты в “Норвью”, чтобы было, куда изредка приглашать Холстедов и кое-кого из их знакомых. Так… так было нужно. Они все ещё считали, что наша фамилия Уист, и мы не хотели разубеждать их в этом. Кроме того, если бы нам тогда пришлось объяснять, почему мы сразу не назвались настоящим именем, то вышло бы довольно неудобно. Это сложно понять.
— Да уж.
И это тоже было донельзя логично. Отрывочные фрагменты начинали складываться в общую картину; и, как мне кажется, я начинал понимать, почему Уоллс поступил именно так, как он поступил. Да, все было очень логично; но только я все ещё никак не мог понять, где тут подвох.
Он продолжил свой рассказ без малейшего напоминания с моей стороны.
— Я занимаюсь продвижением на рынок новой продукции. Имею дело с совершенно новыми видами товаров — в основном с теми, что рассчитаны на домохозяек — иногда оказываю финансовую поддержку его изобретателю или владельцу патента, иногда сам перекупаю все права на производство. К тому же мои позиции на рынке довольно прочны. В течение нескольких месяцев я снимал аппартаменты в отеле “Беверли-Хиллс”. Место, где можно было устраивать встречи с потенциальными партнерами по бизнесу, инвесторами и изобретателями. Не каждого же можно пригласить к себе домой. К тому же Марсель не любит принимать гостей. К тому же и обстановка сама по себе играет очень важную роль, ну, сами понимаете. — Он улыбнулся.
— Полагаю, что да.
— До “Беверли-Хиллс”, мы снимали аппартаменты в “Голливуд-Рузвельт”. А ещё раньше — в “Амбассадор”. Так, чтобы всем было удобно.
— Наверное, на такое житье приходится основательно раскошеливаться?
Картинно поведя бровью, он сходу отмел этот вопрос.
— К счастью, материальных затруднений я не испытываю. Деньги должны делать деньги. Для меня это просто накладные расходы. А значит, это не стоит практически ничего.
— И “Норвью” тоже накладные расходы?
— Нет, конечно же нет. Разумеется, я не буду включать это в список, когда стану изливать свою финансовую душу перед… а вы, случайно, не работаете на Налоговое управление, а?
— Бог ты мой, конечно же нет.
— Конечно, вы ведь мне сразу понравились. — Он залпом осушил свой стакан. — Хотите еще?
Я покачал головой.
— Мне пока хватит, благодарю вас.
— Что ж, наверное, по второму стаканчику мы с вами пропустим в следующий раз. Я хочу познакомить вас со своей женой. Заходите к нам как-нибудь и приводите тройку-четверку девочек. — Он усмехнулся.
Это замечание как бы ненавязчиво давало понять, что разговор окончен, но я не встал, не собираясь пока прощаться с гостеприимным хозяином и уходить. Еще не время. Вместо этого я сказал:
— И ещё один вопрос, мистер Уоллс. Когда я был в Норьвю, то мне рассказали, что у вас там случился небольшой пожар — как раз незадолго до того, как вы выписались оттуда. Вы уехали именно из-за него?
— Нет, тем вечером мы все равно собирались уезжать — и, кстати, мы не выписывались. Срок аренды все равно уже подходил к концу. Что же до пожара… — Он поигрывал стаканов, стоившим на столе перед ним. — Могу я сказать вам по секрету одну вещь? То есть, рассказать и быть уверенным, что дальше вас это не пойдет?
— Если вы доверяете мне. И — я улыбнулся — действуете не сцелью сокрытия доказательств преступления, всего того, что могло бы заинтересовать меня как сыщика.
— Ну… ладно. Никакое это не преступление, совсем нет. Просто, тот пожар не был случайным. То есть, не совсем.
— Как? Вы специально подожгли кровать?
Мой вопрос развеселил его — что ж, очень жизнерадостный человек.
— Не кровать. Это-то и была случайность. Конечно, если бы вы увидели Марсель, то могли бы подумать… — Он многозначительно замолчал, и, как мне показалось, я понял намек. — Просто мы жгли кое-что в корзине для мусора. Специально. Искра попала на проклятые простыни, и нам пришлось звать на помощь. Вот это был уже несчастный случай; но первоначально огонь в корзине для бумаг не был случайностью, но только я не хочу, чтобы об этом стало известно Холстедам — то есть, Энн — или ещё кому-либо из их компании. Я сказал им, что пожар возник случайно.
— Так что же вы жгли?
Он покачал головой и ничего не сказал.
У меня было такое ощущение, что мне следовало бы расспросить его ещё о чем-нибудь; но больше ничего актуального на ум не приходило. Я пробыл там ещё минут десять, но в течение почти всего этого времени вопросы мне задавал Уоллс, распрашивая о работе, о житье-бытье частного детектива. Его интерес казался вполне искренним и очень льстил моему самолюбию — покажите мне человека, который не любил бы поговорить о самом себе и своей работе — но у меня ещё оставалась куча неоконченных дел.
Поэтому я встал с дивана, поблагодарил его за уделенное мне время и собрался уходить.
Он пожал мне руку и сказал:
— Извините, что не смог быть вам полезен. Но, если вам понадобится выяснить ещё что-то, я буду рад снова встретиться с вами здесь.
— Посмотрим, как получится. Еще раз, большое спасибо.
Он проводил меня до двери, и я вышел на улицу. Выйти-то вышел, а вот смятение в душе осталось. На протяжении всего разговора я не переставал искать хоть какую-то зацепку. Но придраться было решительно не к чему.
Проехав по Беверли-Драйв в сторону Олимпик, я повернул направо, направляясь к бульвару Робертсон. По пути к дому Уоллса, я созвонился с отделением полиции, так что о том, что трое подручных Джимми Вайолета были выпущены из тюрьмы и возможно уже успели возвратиться в свой роскошный притон, мне было известно заранее. Я также позвонил Хейзл и воодушевленно пел ей дифирамбы в знак благодарности за то, что она так оперативно связалась с полицией, когда я попал в беду.
Теперь же я позвонил ей с той только целью, чтобы узнать, не было ли новостей.
— Ты можешь вернуться в офис к двум часам, Шелл?
— Думаю, что да. А что?
— Ориентировочно на это время у тебя назначена встреча. Должно быть, что-то очень важное.
— Кто-то приходил?
— Нет, я назначила её по телефону. Минут двадцать назад.
Наверное оттого, что меня все ещё одолевали мысли о Бинго, Пне и Малютке Филе, я улыбнулся и сказал:
— Надеюсь, звонивший представился не как Джимми Вайолет?
— Ничего подобного. К тому же это была женщина. И кстати, у неё очень сексуальный голос.
— Вот так так. И кто же это?
— Она не назвала своего имени.
— Она сказала, что у неё что-то срочное?
— Это что-то имеет отношение к Джорджу Холстеду. Она сказала, что ты поймешь, что имеется в виду.
— Гм.
Сегодня с утра мне удалось побеседовать с Анжеликой Берсудиан и миссис Райли. Может быть кто-нибудь из них вспомнила о чем-то таком, что оказалось прежде “упущенным из виду”. Или же это могла быть миссис Холстед, миссис Прайер, миссис Уоррен… кто знает? Или даже непоседливая Сибилла Спорк.
— Хорошо, Хейзл. Я приеду. Ты должна перезвонить ей, чтобы подтвердить время?
— Нет, она сказала, что позвонит сама. Он это должно быть именно в два часа. Это единственное время, когда она сможет вырваться. Уж не знаю, что она имела в виду.
Я взглянул на часы. Стрелки показывали без десяти час.
— Я сейчас еду проведать одну даму по имени Агата Смеллоу, это в Калвер-Сити. Думаю, до двух я успею вернуться.
— Шелл, только уж не сажай к себе больше маленьких людишек с большими пушками.
— Уж постараюсь, радость моя. Но если это и случится, то я уже буду знать, на кого рассчитывать. А в награду за это, обещаю безоговорочно верить всему, что ты говоришь.
— Ну, все бы хорошо, если бы только… ты все-таки хотя бы чуть-чуть продолжал сомневаться.
Улыбнувшись, я положил трубку.
Я перепроверил адрес Агаты Смеллоу, и теперь мне не терпелось поскорее встретиться с ней. До сих пор мне приходилось встретиться с несколькими молодыми дамочками приятными во всех отношениях и имеющими некоторое отношение к расследуемому мной делу — похоже Холстед был охоч до женского пола и поэтому окружал себя девицами самой разнообразной внешности, от просто красивых до тех, кто ошеломлял своей красотой и свободой от разных дурацких комплексов и предрассудков.
Должен признаться, что разговоры с незакомплексованными красотками доставляли мне огромное удовольствие, и вполне может статься, что Агата, бывшая жена Холстеда, окажется самой-самой изо всех, своего рода джек-пот.
Так или примерно так рассуждал я, даже не подозревая, какой сюрприз приготовила мне судьба на сей раз.
Глава 9
На джек-пот Агата Смеллоу явно не тянула.
Она ассоциировалась больше с выпавшими на табло тремя лимонами, когда тебя в довершение ко всему ещё хватают за шиворот и выводят из зала за опущенный в щель игрального автомата фальшивый четвертной.
