Олег Агранянц - Последний ход за белой королевой
– А ты нет? Вон какой костюм! – Костюм на Валеро был из дорогой ткани и хорошо пошит.
– С нашим, – Валеро показал бороду, имитируя Кастро, – хрен обуржуазишься. – Значит, Галина донесла.
– У нее были дружеские встречи с твоим Раулем.
– А у нас это не запрещено. А вот у вас… – Валеро захихикал. – И у тебя с ней были дружеские встречи. И не так давно. Ладно, узнаю. Позвони в посольство завтра утром.
– А раньше?
– Абсолютно исключено.
Бармен налил в пластиковые стаканы отвратительную на вид жидкость. Потом в такие же стаканы – лимонад.
– За твой приезд, Лонов.
Последний раз подобное я пивал лет пять назад на какой-то свадьбе в подмосковной деревне, где случайно оказался после рыбалки.
– Пей, Лонов, пей.
Я с трудом допил стакан и взялся за лимонад.
– А ваш Пичугин – неплохой парень. Марксист.
– Что это значит?
– Не любит богатых, симпатизирует бедным. У вас таких уже не осталось.
Бармен подставил под нос тарелку с чеком. Я вынул бумажник.
– Хочешь заплатить, – прокомментировал Валеро.
– Я знаю, как у вас с финансами!
– Сейчас еще хуже, чем раньше, – вздохнул Валеро. – Во всём мире инфляция, цены растут у-у как! А у нас те же ресурсы, зарплата не меняется. Наш посол получает меньше, чем секретарша в местном банке. А он – не на общем котле. Он как-то в Гаване сказал одному нашему начальнику: «Я получаю в месяц меньше, чем местная проститутка за один сеанс». И что ты думаешь, Лонов? Подействовало! Через полгода нам прислали десять практиканток в местную клинику под личное руководство посла.
– Ого-го!
– Не радуйся, Лонов. То, о чем ты подумал, действительно – «ого-го!» Но мы-то должны у этого «ого-го!» лечить зубы! Денег на местных врачей нам не дают! Так она мне такое с зубом вытворила!
– Но зато… «ого-го!»?
– Не болтай, Лонов. Лучше приезжай завтра в посольство. С зубом расстанешься без сожаления.
Подошли к машине. Я начал прощаться. Валеро обиделся:
– Я довезу тебя до вашего посольства.
– Ты и так опаздываешь.
– То, что я должен был выпить за первые полчаса приема, я уже выпил. Садись, Лонов. Не играй в приличного человека. Я тебя знаю.
Подъехали к посольству. Я открыл дверцу. Валеро, размахивая сигарой, с деланной серьезностью напутствовал:
– К местным женщинам не ходи. А то расскажу генералу.
Это тоже имело историю. Как-то через месяца два после нашего знакомства Валеро меня удивил. «Я, Лонов, знаю, ты – из ГРУ». И хотя моя «ведомственная принадлежность» не была для кубинцев секретом, Валеро, сам, кстати, военный разведчик, по-прежнему звал меня «товарищем полковником» и грозился «пожаловаться военному атташе». А однажды после приема с обильным количеством спиртного Валеро признался мне: есть у них в посольстве специальный человек, он снимает на кинопленку дипломатов из всех посольств и потом по походке определяет, не военные ли они. У меня действительно походка военного; я начинал с военной академии.
На мое удивление Валеро тоже вышел из машины. Мы подошли к ограде посольства. Валеро обнял меня:
– Знаешь, Лонов… По-моему, мы с тобой видимся в последний раз.
– Что за ребята, с которыми имел дело Пичугин? Ты их знаешь?
– Марксисты-нонконформисты.
– Что за группа? Откуда?
– Французы. Очень хорошие ребята.
– Как они себя называют?
– Я тебе сказал: марксисты-нонконформисты. Понимаешь, Лонов, марксисты-нонконформисты. У вас таких не осталось. Только Маркс на площади да Ленин в мавзолее.
– Они купили ему билеты?
– Да.
– Где они сейчас?
– Улетели вместе с ним.
– Он им платил?
– Ну ты, Лонов, совсем обуржуазился. Есть еще такие вещи, которые не покупаются. И люди есть, которые не покупаются. Они ему помогли по идейным соображениям. Очень уж им ваш Горбачев не нравится. И не только им.
25. Чуден Днепр при тихой погоде
Мы сочиняли телеграмму в Москву.
«По сведениям, полученным от жены представителя Аэрофлота Г. Скакуновой, она видела Пичугина за день до его отлета в компании двоих мужчин и одной женщины, предположительно французов. По сведениям, полученным Лоновым на основе личных контактов от советника посольства Кубы В.Родригеса, эти люди принадлежат к левацкой французской группировке марксистов-нонконформистов, и якобы именно они организовали, а также оплатили полет Пичугина и его жены во Францию.
О каких-либо других контактах Пичугина с членами этой группировки неизвестно. По словам того же В.Родригеса, члены группировки вылетели во Францию вместе с Пичугиными. Информация, полученная от кубинца, нуждается в проверке».
– Будем писать о Гоголе? – спросил резидент. – Не сочтут за идиотов?
– Могут. Но не писать нельзя. У меня какое-то чувство, будто именно этого Гоголя я и должен был везти в Женеву.
– Я тоже об этом подумал.
– Абсурд.
– Абсурд.
– Может, порода дерева какая-то особо ценная?
– Вряд ли. Обыкновенное серое дерево. Оно, конечно, дорогое, но не настолько.
– Наверное, оно трудно поддается обработке. И важно искусство мастера.
– Но не до такой степени, чтобы прятать статуэтку в женевском банке.
– Ты держал ее в руках?
– Держал. Маленькая, но тяжелая.
– Спасибо, Пичугин взял ее с собой, а то бы мне пришлось таскать. Постой… А не было там чего-то внутри? Какого-нибудь алмаза, например.
– Конечно, тайник мог быть. Иначе зачем он прятал статуэтку в сейфе? Но мы этого не знаем.
– Верно, не знаем, – согласился я. – Но про статуэтку писать надо.
– Про статуэтку надо. А вот про Гоголя… Давай напишем про статуэтку, но не упомянем Гоголя. А то подумают, что от африканской жары у меня мозг начал плавиться.
– А ты не сам придумал. Источник сообщил: «Гоголь», ты и написал «Гоголь». Сообщил бы: «Тургенев», написал бы «Тургенев». Хоть Миклухо-Маклай. Главное, правдивость передачи информации. Вот если бы сообщил «Карл Маркс», тут не до правдивости. Тут политическая близорукость. Про Гоголя написать надо.
– Думаешь, Гоголь неспроста? А может, просто Чичиков его любимый герой.
– Или кузнец Вакула. Пусть в Москве разбираются.
И резидент начал писать:
«За последние два месяца Пичугин дважды летал в Виндхук (Намибия). По словам Г. Скакуновой, жена Пичугина рассказывала ей, что во время первой поездки он заказал у местного мастера, специалиста по обработке особо ценных пород древесины, статуэтку из серого дерева, якобы писателя Гоголя. Из второй поездки он привез статуэтку и показывал ее сотрудникам посольства. После отъезда Пичугина статуэтка исчезла».
– Послу будешь показывать телеграмму?
– Нет. Мы упомянули источники.
– Ты когда к нему?
Резидент посмотрел на часы:
– Через двадцать минут. Будем сочинять общую посольскую депешу.
– Нашу пошлешь после беседы с послом?
– Пошлю сейчас. Если что новое узнаю, пошлю еще одну. Кашу маслом не испортишь. В моем положении чем больше телеграмм, тем лучше.
– Узнай у посла, кто дал разрешение на поездку Пичугина в Виндхук, это все-таки другая страна, и без разрешения лететь он не мог. Спроси, знает ли он что-нибудь про статуэтку. Но про Гоголя не говори. И про этих нонконформистов тоже.
Валерка подписал телеграмму, протянул мне. Я тоже расписался. Он вызвал шифровальщика:
– Вне очереди.
Шифровальщик взял телеграмму, вышел.
– Теперь так, – Валерка встал. – Я сейчас к послу. Сколько пробуду, не знаю. Потом домой и сразу за тобой машину. Обедаешь у меня.
– Договорились.
– Если посол про тебя спросит, пригласит принять участие в составлении депеши…
– Скажи, что я на выполнении оперативного поручения.
– Не в первый раз.
* * *По дороге в гостиницу ко мне привязался здоровенный тип:
– Только для вас, месье.
Он раскрыл ладонь, и я увидел десяток камешков величиной с булавочную головку.
– Настоящие. Вы можете проверить, месье.
Я знал, как здесь проверяют алмазы. Царапают о стекло машины, настоящие оставляют узкую полоску.
– Настоящие бриллианты, месье.
Нешлифованные алмазы никого не интересуют. Хотя, говорили специалисты, попадались алмазы чистой воды, такие легко проверить: бросить в стакан с водой, и их не будет видно.
– Очень дешево, месье. Только для вас, месье.
Верзила плелся за мной до самой гостиницы и отстал только у входа. Я не торопясь поднялся на свой этаж. Принял душ.
Машина от резидента приехала около восьми.
26. Благие пожелания и благие намерения
Валерка встречал у двери.
– Наконец-то! – он весело потирал руки.
– Спросил у посла, кто давал разрешение Пичугину летать в Намибию?
– Спросил. Все очень просто. Там есть члены партии и нет парторганизации. Ездил собирать взносы.
– То есть у него есть разрешение на выезд в Намибию.
– А вот как раз и нет. Он сказал послу, что имеется личное указание заведующего загранвыездами ЦК. В иное время посол, конечно, отправил бы уточниловку, но теперь…
