Надежда Лиманская - Бездна смотрит на тебя
— Ну, разве что именно так? Да, пожалуй! — улыбнулась она. — Даже забавно!
Саломея почувствовала дикую усталость. Не быстро ли она утомляется в последнее время? Сделала крепкий кофе. Отпивая мелкими глотками, подошла к окну. Весь день, казалось, было пасмурно. Дождь так и не собрался. Она и не заметила, — после обеда выглянуло солнце, — уже закатывалось за верхушки деревьев, озаряя всё вокруг ярко-лиловым светом.
«Поработала, называется! — корила себя. — Что мы имеем? Да уж! Психолог! Экстрасенс! — иронически покачала головой. Поставила чашку. — Погоди!». Обрывки недавнего видения, словно матрица, стали печатать красочные изображения.
— Не Сибирь! — повторила вслух, раздумывая. — Точно, не Сибирь…
Заглянула в сотовый. На календаре, — неделя, как она с семьёй в этом городе. Что ж ещё поведала Лариса?
…«Он, то есть Захар, увёз семью», а до этого…
Рано утром, когда Вадим и Кирилл ещё крепко спали, — поздно вернулись, пробыв целый день в заповеднике, — неслышно выскользнула из номера. В восемь пятнадцать уже сидела напротив начальника городского управления МВД.
— Вы ничего не путаете? Не ошиблись, Саломея? — спрашивал её полковник полиции. — Я поднял весь архив. Случаев, подобных вашему,… не было зарегистрировано! Преступления были, похожи! Но не серия! Ни в пятидесятых, ни начале шестидесятых…
«Серия! Не было такого термина в «уголовке». Слова такого не знали!» — вспомнила умные, насмешливые глаза «важняка».
Заметила, нет, ощутила, — её вопросы раздражают полковника. Всем видом, всё утро давал знать, — она здесь лишняя и, вообще, беседа окончена. Тема, время, дурацкие её вопросы, в том числе, — исчерпаны. Всё! Здесь её ничего не держит!
— Благодарю, вас! — поднялась. Неожиданно хозяин кабинета поцеловал ей руку на прощанье: — Будете в наших краях, милости просим!
— Нет уж, лучше вы — к нам!
Улыбнулись. Служебная машина полковника доставила Саломею к концу завтрака.
— Что-то случилось? — бросился навстречу Вадик.
— Всё в порядке, Дюша! Уезжаем!
— То есть? А ну! В глаза! — Взял под руку. — Что? Ничем не помогли? Нахамили? — Погладил плечо. — Да пошли ты их всех к чёрту! Домой, так домой! Я даже рад!
— Я, признаюсь, тоже! — материализовался перед ними Кирилл.
— У нас-то в столице жара! — заявил отец. — Асфальт плавится! Сорок градусов, передают! Немыслимо!
— Асфальт, пап, ерунда! Здесь, конечно, неплохо! Но родина, — нажимая на кнопки мобильного, тихо, под нос себе пропел., — «снова еду я на Родину! Пусть кричат: «Уродина!», а она мне нравится, хоть и не красавица»…
Родители многозначительно переглянулись.
Во время обратной дороги, не спали, — болтали обо всём. Кирилл показывал снимки, что были сделаны в заповеднике, не переставая бойко комментировать.
— Думаешь, кто сидит вон там, на верхушке? Не догадаешься! На кошку похож зверь, да? — Саломея кивнула, чтобы не обидеть сына. Увидела, и правда, какую-то тень на самой вершине сосны. Кирюша продолжал восторженно:
— Рысь! Ну, белок полно! Ничего удивительного. А! Вот! Глухарь! — Чуть ниже, на снимке, — счастливые, с широкими улыбками, — Вадим, Кирилл. Рядом неизвестный мужчина в камуфляже с ружьём.
— Знаешь, ма! Если бы не эти «твои» дела? Увидал бы я всё это? — Сам себе, вздохнув, — никогда! — Взглянул в иллюминатор. — Что в классе-е-е буде-е-е-т, когда покажу!
Саломея взлохматила светлые волосы сына: — До осени далеко, дорогой Миклуха — Маклай!
С улыбкой:
— Вадик! Признайся, как, всё же, удалось вам попасть в заповедник?
Вадим, наклонился к её уху, прикрывая ладонью рот:
— Цена вопроса!
— И только? Пустяки, какие!
— Поверь, не такие уж пустяки!
Потом, заглянув жене в глаза: — Моля! Какие планы на завтра?
Саломея пожала плечами.
— Доложусь генералу! А впрочем… Это мало что прояснит!
— Вы, девушка, — обратился насмешливо, — меня удивляете! Столько сделать? И снова! Одно и то же! Когда ты прекратишь в себе сомневаться? Моля! Ты, можно сказать, раскрыла им, сколько там? Три, нет, четыре «висяка», или как там, — «глухаря»! Да когда? В какие годы! После войны!
— Вот именно! «Можно сказать»! Кому это что-то даст?
— Во-первых, не передразнивай! Плохой пример для Кирилла! — дёрнул Вадик плечом. — Во-вторых! Не пойму! Там ты, что называется, «цвела»! Чем ближе к дому, — апатия! В конце концов, мы все немного развеялись! Ты поработала! Да! — посмотрел жене в лицо. — Как могла!
— Вот именно! «Как могла»! — эхом повторила она.
— Виртуозно, надо сказать! — не обращая внимания, продолжал Вадим. — Никому бы и в голову не пришло, ну, этим! — Покосился на сына. — Генералу твоему, его «насмешникам» начать! И откуда? Лететь в Сибирь! Начхать на запланированный семейный отпуск в тёплые края! — схватил её руку. Поцеловал пальцы. — Ты, мать, героиня! Нет, серьёзно!
— Ничего себе, — «начхать»! — подхватил Кирилл. — Когда бы я побывал… Думаете, из нашего класса, да я уверен на все сто, — никто из гимназии не были в Сибири! — достал наушники. — Вот скажите! Разве у нас хуже, ну, в нашей стране, чем где-то в Испании, Италии, Сейшелах? — Поелозил. — Ну, ясно, — чистое море, песок. Покупался, позагорал, а дальше? Скука! Турция. Вот тоже! Что я наших пьяных мужиков там не видал? А Египет? Нет, вы вспомните! Вставать ни свет, ни заря, чтобы посмотреть пирамиды! Да ещё в сопровождении автоматчиков, чтобы террористы в заложники не взяли! И всё для того, чтобы в сочинении написать, что я — не хуже всех! Везде был, всё видел, как многие из гимназии!
— Но мы ездили туда не для того, чтобы…
— Да знаю! Это я так! Не о вас! Не прав ты, всё же, пап! — перебил сын. — Не было счастья, так несчастье помогло! Здорово, что мы побывали в Сибири! — Затем, как ни в чём не бывало, включил плеер, надел наушники, стал трясти головой, вторя такту.
Обличительная тирада закончилась. Родители недоумённо смотрели на него. Не смутило на этот раз в лексике сына даже «пьяные мужики».
— Видишь? Ребёнок и тот, после поездки мыслит по-другому. Неужели можно воспитать патриотизм таким вот образом? Смотри-ка! Анализирует, сравнивает!
— Кирюша прав! Ездим к чёрту на рога, а своей страны так и не знаем!
Глава 8
Объявили посадку. Саломея прикрыла глаза.
Спускаясь по трапу, пассажиры оказались в густом летнем мареве аэропорта. Плавилось, казалось, всё: ступеньки трапа, крыша здания, посадочная полоса. Получив багаж, направились на стоянку.
— Немного опоздал! — улыбаясь, Александр Васильевич протянул Саломее букет. Кирюше:
— Привет, сибиряк!
Обнялись. В автомобиле, в котором только что прибыл учитель, происходила какая-то возня.
— Блэкки! — воскликнул Кирилл. — Встречаешь? — Пёс заскулил, выбежал из салона. От радости пытался запрыгнуть на подростка. Подбежав к Саломее, положив лапы на плечи, быстро облизав, бросился к Вадику. Затем снова, — к хозяйке. Горячий язык коснулся открытой части ног, чуть задрал лёгкую юбку.
— Ах, ты, бесстыдник! Где только научился?! — Вся компания рассмеялась.
— Кого-то здесь ещё не хватает! — сморщил нос Кирилл. — А котёнок? Моня?
— Всё в порядке, не волнуйся! Спит ваш Моня! Завтра привезу!
— Как ты, Саломея? — учитель пристально посмотрел в глаза. — Тяжело было? Ладно! Потом расскажешь! Куда едем? — обернулся к Вадиму. — Ко мне? — Тот отрицательно качнул головой. — Понял! Я бы тоже так поступил. Домой, так домой!
Заехали в супермаркет. Очереди к кассам практически не было. Усталость, вдруг, застала врасплох. Решили не набирать много продуктов.
— Знаешь, Моля! — начал Вадим, держа фужер с вином, когда сын уже крепко спал. К этому времени, многое обсудив, решили поужинать при свечах. — Ты с этой темой, — стройбат, оргнабор, лагеря все эти… Будь аккуратнее! Какие-то размытые, тёмные пятна… Историки наши пишут об этом как-то неохотно, скажем, почти ничего. А ты начала в этом копаться, вытаскивать на свет божий…
— Ничего я не поднимаю на свет! — слабо возразила. — Дело касается лишь одного отморозка, вернее…
— Уголовники все эти… — продолжал Вадим. — Послевоенные преступления. В общем, думаю, — показал пальцем вверх, — твоих милициантов, это будет раздражать! Очень им это не понравится, я уверен! Новая головная боль… Даже этот? — щёлкнул пальцами.
— Большаков!
— Да! Он самый! Признался тебе, что смешон в глазах бывших коллег. Его догадки. Предположения. Видите ли, их не устраивают! Ещё бы! Столько работы! Это же не взять первого попавшегося, повязать, выбить признания, — дело закрыто!
— Прекрати, Вадим! Иначе поссоримся! — Пальцами коснулась тонкой ножки фужера, задумчиво покрутила. — Ты ведь не знаком с ними! Если пригласили, значит, рассчитывали…
