Ричард Пратер - Кругом одни лжецы
— О'кей, убирайся! — бросил Карвер. — Меня уже тошнит от тебя. Убирайся как можно дальше отсюда. Доставишь мне еще одну неприятность, и ты пожалеешь, что родился на свет, Скотт.
Я промолчал. Он присоединился к Блэйку, и я ушел.
Я поймал такси, доехал до своего «кадиллака» и попросил водителя подождать, пока я открою багажник. Мне не хотелось оставаться одному на пустынной улице, и мне нужен был свет. Порывшись в барахле, которым забит мой багажник, я наконец нашел коробку патронов 38-го калибра, зарядил револьвер и сунул несколько патронов в карман пиджака. Заперев багажник, я расплатился с таксистом и забрался за руль «кадиллака».
Я подгадал на двух светофорах так, что проскочил их, когда уже зажигался красный свет, потом простоял пару минут у знака «Стоп». Убедившись в том, что никто не висит у меня на «хвосте», я поспешил обратно на то место, где Карвер остановил мою машину. Туда, где я потерял «шевроле». Я проехал в том же направлении несколько кварталов, развернулся и рванул обратно, заглядывая во все боковые улицы.
Если только я не спятил, «шевроле» наверняка был брошен где-то тут. Нужно было убедиться в этом. Через пятнадцать минут я и убедился, найдя «шевроле» на улице Каштанов, меньше чем в полумиле от того места, где меня остановили Карвер и Блэйк. Сзади него стояла патрульная машина, вокруг собрались любопытные. Оставив «кадиллак» за углом, я вернулся пешком. Тот самый «шевроле», четырехдверный седан модели пятидесятых, номер 1Р61245, с пулевым отверстием в правом заднем крыле. Паршиво же я целился. Полицейские из патруля не были склонны выдавать какую-либо информацию, но я ухитрился взглянуть на регистрационную карточку. Она была выписана на имя Мануэля Мендосы из города Санта-Анна.
Не было смысла дольше торчать там, пытаясь найти подтверждение того, что я уже знал: именно здесь стояла наготове другая машина, на которой убийцы и смылись два часа назад. Я вернулся к своему «кадиллаку», отъехал подальше от города и остановился у телефонной кабины на заправочной станции. Позвонил я приятелю из дорожно-патрульной службы Лос-Анджелеса, попросив его проверить регистрацию номера «шевроле», повесил трубку и подождал ответного звонка. Номера были выданы некоему Артуру Сиберну, проживающему на Прибрежном бульваре в Лагуна-Бич. Что и требовалось доказать.
Проехав дальше на север по прибрежному шоссе до ближайшего мотеля, я снял бунгало, загнал «кадиллак» в примыкающий гараж и бросился на койку. Однако долго еще не мог заснуть, обуреваемый мрачными мыслями. Я собирался вернуться в Сиклифф, но только средь бела дня. Пока я лишь прикоснулся к краю всей этой заварухи и не хотел, чтобы меня убили выстрелом в спину, пока я добираюсь до ее сердцевины. В Сиклифф я въехал в одиннадцать утра и чувствовал себя в относительной безопасности на заполненных народом улицах, однако не настолько, чтобы полностью расслабиться и утратить бдительность. На Главной улице у красного светофора я машинально оглядывался вокруг — на случай, если увижу знакомую физиономию, и заметил газетный киоск на углу. В глаза бросился большой черный заголовок местной «Стар», но его смысл дошел до меня не сразу. Через мгновение я все же врубился. Светофор переключился, и сзади меня засигналила машина, но я в изумлении смотрел на кричащий заголовок: «САМОУБИЙСТВО ЭММЕТТА ДЭЙНА».
Я крикнул продавцу, чтобы он принес мне газету, расплатился под вой и визг клаксонов позади меня, завернул за угол, припарковался и залпом «проглотил» заметку. Подписанная «Э.С. Лэйн», она занимала самое видное место — две колонки в правой части первой полосы. Я быстро пробежал ее глазами. Заметка не подтверждала в целом вынесенного в заголовок факта, а лишь указывала: «Хотя и не отвергается возможность грязной игры, предварительное расследование свидетельствует о том, что вчера ночью Дэйн совершил самоубийство в своем доме на Сиклифф-Драйв. Активный общественный деятель города, Дэйн...».
Просмотрев остальную часть заметки, я включил передачу и поехал в редакцию «Стар». Скомкав газету в руке, я ворвался в помещение и увидел Бетти сидящей за письменным столом. На нем я и расправил газету под ее носом.
— Кто, черт побери, накатал подобную глупость?
Она подняла на меня глаза:
— О, Шелл! — Лицо ее было искажено усталостью. — Это написала я. Э.С. Лэйн — Элизабет Лэйн.
— Неужели вы не знаете, что Дэйн никогда бы не покончил с собой?
Она прикусила губу:
— Знаю. Мне самой моя заметка не доставила удовольствия. Информацию я получила в полиции. Мне известно только, что он мертв, а как он умер... Я... в его доме не была.
— А я был.
Ее светло-карие глаза за очками в черной оправе распахнулись чуть шире, она встала и провела меня в один из кабинетов в конце большого общего зала. Закрыв за нами дверь, она спросила:
— Что вы имеете в виду?
— Вы получили сведения у копов?
— Да. Я повидала их с утра, как только услышала новость.
— Вы хотите сказать, что они ничего не говорили обо мне? Я нашел его тело, приехав к нему домой сразу после убийства.
Насупившись, она покачала головой:
— Полицейские не упоминали вашего имени. Шелл, что же случилось? Вы точно знаете, что его убили?
— Предумышленное убийство. — Я начал с самого начала и рассказал всю историю, включая и мое сидение с копами.
Когда я подходил к концу рассказа, Бетти сняла очки и мягко постукивала дужками по своей щеке, потом проговорила:
— Это... это странно.
— Еще как странно! Вы впервые слышите все это? Она кивнула:
— Да. Я беседовала с шефом полиции Турмондом. Он мало что сообщил мне, но заверил, что сможет сообщить мне кое-что дополнительное позже и что пока расследование продолжается.
— Насколько я знаю копов в этом городе, они продолжат расследование до двухтысячного года. Любой бойскаут быстрее получил бы результаты. Хотел бы я знать, зачем они выдали всю эту чепуху.
— У них, должно быть, была какая-то причина.
— Ага. Постараюсь разузнать ее. — С минуту я размышлял. — Бетти, мне кажется, Эмметт составил несколько лет назад завещание. Вы не знаете, кто унаследует его собственность?
Она нахмурилась:
— Забавно, я как-то не подумала про завещание. Полагаю, его бывшая жена и дочь. Сейчас они живут в штате Иллинойс. Точно я не знаю, но проверю. — Она помолчала. — Феррис Гордон — его... был его адвокатом. Он должен знать.
— Хорошо. Турмонд обещал вам сообщить что-то еще. Он не намекнул, что именно?
— Нет. Сказал только, что будет держать «Стар» в курсе всех новостей.
Я повернулся и пошел к двери.
— Шелл! — позвала она.
Моя рука уже лежала на ручке двери, когда она подошла и спросила:
— С вами все в порядке? Я же не видела вас с того момента, когда вы подвезли меня домой. Я заезжала в больницу, но меня не пустили к вам.
Я улыбнулся:
— Спасибо, что пытались навестить меня. А я даже забыл поздороваться. Привет!
— Привет! — улыбнулась она. — Я вас так понимаю.
— Пожалуй, я был более... расслаблен, когда разговаривал с вами в последний раз.
— И безумнее. Знаете, вы меня так разволновали, что я позволила вам подвезти меня, забыв, что рядом с редакцией стоит моя машина.
Да и я забыл про машину, в которой она приезжала к Дэйну в тот первый день:
— Тот коричневый «форд»?
— Угу. Ну не глупо ли? Он остался там на всю ночь. — Она снова улыбнулась, но ее лицо тут же посерьезнело, когда она спросила: — Вам здорово досталось?
— Скорее я пострадал морально, чем физически, но теперь я чувствую себя вполне сносно. — Действительно, физически я чувствовал себя не так уж и плохо. Правда, меня почти не отпускала тупая головная боль. Но после выхода из больницы я еще ни разу не чувствовал себя лучше. — Я гораздо в лучшем состоянии, чем будет Норрис, когда я доберусь до него.
— Норрис? Я только слышала, что вас сбила машина.
— Ага, машина и несколько подручных Джима Норриса.
Я коротко рассказал ей о случившемся, и она пришла в ярость:
— Знаете, как я поступлю, Шелл? Я опишу все это, все, что вы мне рассказали, и опубликую, даже если мне самой придется набирать в типографии эту историю.
— Кто-то должен напечатать это. Может, я сообщу вам что-то новенькое, когда вернусь.
— Вы пойдете к шефу полиции?
— Да. Хочу поговорить с ним и парой тупиц, которых зовут Карвер и Блэйк.
Я попрощался и поехал в участок. Когда я вломился туда, мне и в голову не могло прийти, какую глупость я совершаю.
Уголком глаза я заметил Блэйка, беседовавшего с дежурным сержантом, но продолжал целеустремленно шагать к кабинету шефа. Дверь была приоткрыта, и я ввалился внутрь без стука. Турмонд сидел за письменным столом, а в одном из кресел перед ним удобно расположился сержант Карвер. Это меня устраивало — я хотел поговорить с ними обоими.
