Эд Макбейн - Королевский флеш
В ящике Ротманов почты не было. Хорошо. Стало быть, мадам уже спустилась и квартира пуста. Сердце колотилось в груди. Он вышел из ниши, даже не глянув на указатель над бронзовой дверью — не было времени для лишних действий. Он должен вскрыть этот гребаный замок на этой чертовой пожарной двери и выйти из вестибюля прежде, чем спустится лифт, или вернется швейцар, или войдет с улицы кто-нибудь из жильцов. Он терпеть не мог входить в помещение. Это самый мерзкий момент, особенно в таком вестибюле. Перчаток не наденешь — приходится рисковать оставить отпечатки по всему этому клятому вестибюлю. Надо было послать Генри подальше со всей этой чертовой работой.
Дрожащей рукой он вынул из кармана инструмент и выбрал отмычку, достаточно тонкую, чтобы она вошла в замочную скважину. В кино показывают, как вор засовывает отмычку в замок, поворачивает ее пару раз — и вот вам, дверь открыта! А ни хрена. Отмычкой можно поднять каждый из пружинных шпеньков в нужное положение, но они возвращаются на место, и чертова дверь остается закрытой, если ты не зафиксируешь их в верхнем положении. В этом гребаном замке было пять шпеньков, и Алексу придется поднять их все — поднять первый и удерживать его в таком положении тяжем, пока будет поднимать второй, затем тяжем придется удерживать еще и его, и так далее, всю дорогу, пока он не поднимет все. Тяж имел изгибы, так что мог держать шпеньки, не мешая работе отмычки. Алекс поднял первый шпенек и зафиксировал его. «Ну, малыш, давай», — подумал он, нащупал второй шпенек, провел отмычку, поднял шпенек, зафиксировал тяжем… «Давай, милашка, поддавайся, давай, давай, сука ты чертова!» Загудел спускающийся лифт, на верхней губе Алекса выступил пот, он повернул отмычку, нащупывая третий шпенек… «Ну, давай же!» Шпенек подался. «Давай!» Он поднял шпенек, зафиксировал его, он был уже почти у цели, поднял четвертый шпенек, затем пятый, повернул тяжем цилиндр, и защелка отскочила. Держа дверь открытой, Алекс протер ручку носовым платком и вошел внутрь. Быстро закрыл за собой дверь и, тяжело дыша, привалился к ней.
Посмотрел на часы. Было десять двадцать три. Он открыл дверь менее чем за две минуты, и все равно казалось, что прошел целый год. Он стал подниматься по металлическим ступенькам, считая этажи, на случай, если бы на лестничных площадках не были помечены их номера. Но они были помечены, причем красным цветом. «Спасибо большое», — подумал он, перешагивая сразу через две ступеньки, поднимаясь на шестнадцатый этаж. Там он постоял перед пожарной дверью, чтобы отдышаться и прислушаться к звукам в коридоре. Затем надел перчатки. Открыв дверь, вошел в служебный закуток. Около восьми квадратных футов площадью. Слева в нем была дверь под номером 16В. Справа — дверь 16А. Дверь прямо перед ним была без номера и, несомненно, вела в коридор, который проходил за лифтом и перед передними дверями двух квартир. У него в голове даже не возникало вопроса, открыть ли ему переднюю дверь или черный ход. На дверях черного хода замок обычно — непонятно почему — куда хреновее. Кроме того, переднюю дверь видно лифтеру, который может вдруг высадить на этом этаже кого-нибудь, а в закутке опасность одна — это если кто-нибудь из квартиры 16В решит вынести мусор. В коридорчике стояли три мусорных ведра — два у квартиры 16В и одно у 16А. Воняло там дальше некуда.
Алекс приложил ухо к двери в квартиру Ротманов. Внутри, насколько он слышал, все еще звонил телефон. Он набрал номер в пять минут одиннадцатого, сейчас была почти половина, а телефон все звонил, что ему было вполне на руку. Он поставил кейс, посмотрел на замок и не поверил своим глазам — это был самый дешевый замчишко, который только можно найти! У людей в квартире лежит алмаз на тридцать тысяч баксов, а они ставят на заднюю дверь десятицентовый замок! Этот он мог бы открыть игральной картой. Он просунул полоску над защелкой, провел ее за деревянной дверной рамой и в щель между дверью и косяком. «Вот и все, — подумал он, — дешево и сердито». Повел полоску вниз, нащупал защелку, почувствовал сопротивление там, где алюминий соприкасался со сталью, и повернул полоску, нажимая на защелку. Пластик будет погибче алюминия, с пластиком можно делать такое, что не получится с этим дурацким куском алюминия… а теперь вот так, вот сюда. Грошовый замок можно открыть за десять секунд, ну, давай, лапочка… теперь в узкую щель… ага, вот так, почти получилось. Он провел полоску вниз, и защелка отскочила.
Алекс повернул ручку и толкнул дверь. Она приоткрылась на три-четыре дюйма и остановилась. Цепочка. Никаких проблем. Он сунул руку во внутренний карман, достал карандаш, обвязанный резинкой над ластиком, и сунул его в щель между дверью и косяком. Пошарив резиновой петлей, он меньше чем через минуту зацепил крючок цепочки. Чуть прикрыв дверь, он продолжал тянуть за резинку, и крючок проделал весь путь к отверстию на обратном конце. Он повернул карандаш, и крючок упал.
Алекс вошел в квартиру.
Взяв кейс, он закрыл за собой дверь и повернул замок так, чтобы дверь оставалась открытой. Он хотел оставить себе возможность быстро уйти, не возясь с задвижками, если вдруг кто-нибудь вернется домой. Телефон все звонил. Алекс понимал, что у него крыша поедет от этого звона, если он так все и оставит, пока будет работать с сейфом. Он подошел к стене, снял трубку с рычажка и оставил ее болтаться на шнуре. Затем вышел из кухни, прошел через столовую в гостиную, откуда направился прямо к входной двери. Тут замок был получше, но ненамного. Он открыл и его, вынул из коробочки зубочистку, чуть-чуть приоткрыл дверь и сунул зубочистку в замочную скважину. Резко сломал ее, закрыл дверь и снова запер ее. Если вдруг кто из Ротманов неожиданно вернется домой, то, конечно же, попытается войти через переднюю дверь, поскольку именно там выход из лифта. Попробует сунуть ключ в замок, но он наткнется на зубочистку, и пока пришедший будет топтаться у двери, пытаясь просунуть ключ внутрь, шуму наделает такого, что и мертвый проснется. Довольный тем, что его собственная, воровская сигнализационная система включена и путь к отступлению обеспечен, Алекс пошел в спальню. Часы на комоде показывали без двадцати одиннадцать. У него оставался час и десять минут, чтобы выбраться отсюда.
Горничная говорила, что сейф находится внутри двустворчатого стенного шкафа напротив окон. Он тут же подошел к дверям, открыл одну, отодвинул в сторону дюжину платьев. Сейфы бывают с круглыми и квадратными дверцами. И бывает еще то, что называется «пушечным ядром» — круглый черный шар с завинчивающейся дверью. Эти «пушечные ядра» уже устарели, в наши дни на них уже не напорешься. Сейф Ротманов не был «пушечным ядром», да Алекс и не ожидал встретить подобный реликт, и дверца у него была не круглая. Старые сейфы при наличии опыта открываются за двадцать минут, но этот был блестящим, новеньким, с квадратной дверцей, и Алекс понял, что тут придется повозиться. Скорее всего у него есть ведущий шпиндельный вал, а контргайки расположены на расстоянии от него, так что не удастся забить шпиндель внутрь и таким образом сломать контргайки. Придется попробовать просверлить замок — может, и повезет, хотя он и сомневался.
Перед тем как начать работу, он автоматически проверил сейф на предмет «дневного» шифра. Многие люди, которым приходится заглядывать в сейф по пять-шесть раз на дню, каждый раз, закрывая его, поворачивают диск лишь частично. Из-за этого чужому невозможно повернуть ручку и открыть дверцу, а хозяину легче открыть сейф — нужно только медленно повернуть диск и поставить его на последнюю цифру шифра, постоянно надавливая на ручку. Это быстрее — не приходится набирать всю комбинацию цифр. Но беда в том, что если человек оставляет сейф на «дневном» шифре, то он не до конца закрыт, и любой может сделать то же самое, что и хозяин, — просто повернуть диск, надавливая на ручку. И дверца откроется.
Алекс попробовал это проделать. Сейф не открылся, стало быть, он был не на «дневном» шифре. Затем он попробовал метод «пять-десять», при котором можно открыть сейф, не взламывая его. Многие люди с трудом запоминают цифровые комбинации, и, когда они заказывают сейф, они просят, чтобы три цифры просто умножались на пять. Или на четыре. Восемь-двенадцать-шестнадцать, что-то вроде этого. Или на три, на семь, на любое число из таблицы умножения, чтобы было легче запомнить. Многие шарахаются от цифры девять — почему-то таблица умножения на девять запоминается с трудом. Некоторые берут в качестве кода свой день рождения. К примеру, предположим, что миссис Ротман родилась 15 сентября 1913 года. Он попробовал поставить слева девять, справа пятнадцать и тринадцать опять слева. Но он не знал ее дня рождения, потому попытался поэкспериментировать с более простой таблицей умножения, затем набрал шесть первых цифр номера телефона Ротманов. Но сейф Ротманов был поставлен не на эту комбинацию. Минуты через четыре он оставил попытки разгадать шифр. В конце концов, надо работать.
