Джеймс Чейз - Ухо к земле. Миссия в Венецию. Удар новичка
Когда он подошел и хотел поцеловать ее, она отмахнулась!
— Не трогай меня!
Гарри вздохнул и сел рядом.
— Плохой день, дорогая?
— А бывают у меня другие? Эта Селби — дура! Я подумываю избавиться от нее.
Вспомнив ледяную улыбку мисс Селби, Гарри нисколько не огорчился.
— Тебе лучше знать... Я всегда был о ней невысокого мнения.
Этого не следовало говорить.
— У нее больше мозгов в мизинце, чем у тебя в голове! — злобно огрызнулась Лиза.
То-то, маленький востроглазый японец, вошел на террасу, неся сухой мартини, поставил стакан на столик перед Гарри и с поклоном удалился.
— И ты слишком много пьешь! — Лиза завистливо смотрела на запотевший стакан. Доктор Гурли запретил ей алкоголь, а она любила иногда выпить.
— Извини, между прочим, это мой первый стакан за весь день. Или ты предпочла бы, чтобы я от него отказался?
— Да пей, пожалуйста! — Она прикусила тонкую нижнюю губу. — Я хочу куда-нибудь поехать.
— Ну и прекрасно. Куда поедем? В яхт-клуб? К Альфреду?
— Осточертели они мне. Поедем в ресторан «Сайгон».
Гарри удивился. В прибрежной полосе города располагалось множество маленьких, довольно убогих ресторанчиков и баров.
Работая в магазине, он частенько заходил в них. Он знал ресторан «Сайгон», но ни разу там не бывал. Ему не нравились вьетнамские блюда. Этот ресторан был грязноват и обычно полон туристов, привлеченных дешевизной. Идея Лизы поужинать там показалась ему неудачной.
— Ты думаешь, тебе там понравится? Он вечно набит туристами.
— Мы едем туда!
— Что ж, хорошо... Я позвоню, закажу столик.
И они поехали. Пересадить Лизу с кресла на колесах в машину всегда было непростым делом. Гарри приходилось поднимать ее с кресла и усаживать в специальное сиденье. Каждый раз она жаловалась, что он делает ей больно. Потом он должен был сложить кресло и засунуть его в машину.
Они выехали на людную набережную и около девяти остановились у ресторана. Гарри вкатил ее в большой главный зал, темноватый и довольно запущенный.
Донг Тхо, владелец ресторана, кинулся навстречу. Гарри предупредил его по телефону, кто такая Лиза. Низенький и толстый человечек с желтой сморщенной кожей и блестящими черными глазами, одетый в традиционный вьетнамский костюм, поклонился до земли и, улыбаясь, провел их в отдельный кабинет в стороне от главного зала. Окна выходили на оживленную гавань. На столе стояли красные гвоздики, а снежно-белая скатерть и тщательная сервировка свидетельствовали о стараниях Донг Тхо угодить, однако на Лизу это не произвело никакого впечатления.
— Нас тут, должно быть, отравят, — заметила она, когда Гарри катил ее кресло к столу.
Донг Тхо захихикал от смущения. Он протянул им два меню, каждое в фут длиной. Гарри растерянно уставился на перечень блюд, ничего не говоривший ему, потом повернулся к Лизе.
— Может, предоставим выбор ему?
— Пожалуйста, — безразлично отозвалась Лиза. Гарри видел, что она уже сожалеет о приезде сюда, но идея принадлежала ей, и она не могла выместить досаду на нем.
— И вообще, это ошибка.
Гарри захотелось дать ей пощечину.
Ему было неловко за маленького человечка, который выжидательно топтался рядом. Он попросил подать им простой вьетнамский обед.
Пока длилось ожидание, Лиза смотрела в окно, наблюдая за толчеей возле только что причаливших лодок ловцов губок. Она не была расположена к болтовне, и Гарри помалкивал. Потом отворилась дверь, и вошла девушка, неся заставленный поднос. На ней был вьетнамский костюм: белые шелковые брюки и длинный пиджак цвета розы. Заплетенные в косу волосы опускались вдоль узкой спины как толстая черная веревка. Знак девственности — замужние вьетнамки зачесывали волосы кверху.
Она появилась за спиной Лизы, и Гарри увидел ее первый. На мгновение у него остановилось сердце. Он никогда не встречал такой красивой женщины. Мелкие, деликатные черты, большие миндалевидные глаза, фигура феи — от всего этого у него захватило дух. Он быстро отвел глаза, а девушка принялась расставлять перед ними тарелки.
Лиза взглянула на нее, потом, заметив ее красоту, впилась глазами в Гарри, но тот, как-то ухитрившись придать своему лицу скучающее выражение, рассматривал еду.
— Выглядит съедобно, — сказал он. — Как ты думаешь?
— Пожалуй, да.
Девушка вышла. У Гарри было такое чувство, словно перед ним засияло солнце, но лишь на несколько секунд, после которых наступил внезапный мрак.
Девушка была дочерью Донг Тхо. Ей исполнилось 18 лет. Ее мать, американка, одно время работала в американском посольстве в Сайгоне. Она познакомилась с Донг Тхо и вышла за него замуж. У них родился единственный ребенок — Таня. Родители увезли пятилетнюю Таню из Сайгона и поселились в Парадиз-Сити. Донг Тхо открыл ресторан на деньги жены. Два года назад мать Тани умерла, несколько лет она тяжело болела раком. Эта смерть ни для кого не явилась неожиданностью.
Тане пришлось заменить ее, хотя она ненавидела работу в ресторане. Две стороны ее характера — вьетнамская и американская — никак не могли уравновесить друг друга, затрудняя ее жизнь.
Когда она пришла убрать тарелки и поставить новые блюда, Гарри вновь бросил на нее быстрый, оценивающий взгляд. Быстрый, потому что он чувствовал враждебность Лизы к девушке. От ее волшебной красоты перехватило горло. В ней сочетались достоинства обеих рас — изящество вьетнамки и женственность американки. Вид ее грудей, холмившихся под розовым пиджаком, возбуждал кровь, ноги были длинными, а бедра узкими, но крепкими.
Лиза ко всему придиралась, хотя ела с аппетитом. Гарри был рад, когда ужни закончился.
— Эта девушка... — заговорила Лиза в ожидании счета, — она полукровка. Как ты ее находишь?
— В самом деле? Я не обратил внимания. — Гарри смотрел в окно. — И вообще азиатки меня не волнуют.
Лиза подалась вперед, ее глаза блестели.
— А кто тебя волнует, Гарри?
Он выдавил улыбку.
— Сейчас скажу, — солгал он. — Меня волнуешь ты. Я помню нашу первую встречу... тот раз был лучшим в моей жизни. С той памятью я и живу, дорогая... о том, как нам было хорошо.
Жесткое, угрюмое лицо Лизы дрогнуло.
Она взяла его за руку.
— Это самое приятное, самое чудесное, что я от тебя слышала, Гарри.
Три дня Гарри мечтал о Тане. На четвертый день утром в его кабинет вошла мисс Бернстейн и сообщила, что клиент, с которым он условился позавтракать вынужден отменить встречу.
Гарри ухватился за подвернувшийся шанс.
— Жаль... Раз так, позвоните в клуб и скажите, что я не приду.
— Где вы будете завтракать, мистер Льюис?
— Не знаю... возьму где-нибудь сэндвич.
Гарри поспешил в ресторан «Сайгон». Завидев его, Донг Тхо низко поклонился и провел его в отдельный кабинет.
Минутой позже вошла Таня с меню. Они посмотрели друг на друга. Гарри понимал, что времени терять нельзя. Он улыбнулся своей обаятельной улыбкой и сказал:
— Вы — самая красивая девушка, какую я видел в жизни.
Ее лицо сохраняло свойственное азиатам ничего не говорящее выражение, которое еще многие месяцы спустя беспокоило Гарри.
— Благодарю вас. — Она протянула меню.
Близость девушки, ее тонкий стан феи, белая, как слоновая кость, безупречная кожа воспламенили Гарри.
— Как вас зовут? — спросил он.
— Таня.
— А меня — Гарри Льюис.
— Да.
Таня знала о нем все, и в особенности миссис Льюис, которая слыла богатейшей женщиной в городе.
Гарри колебался. Он понимал, что в ближайшие недели едва ли представится еще одна возможность посетить ресторан. Приходилось действовать очертя голову. В том, как смотрела на него девушка, было что-то, придававшее ему смелость.
— Вы свободны в следующее воскресенье утром? — спросил он. Пан или пропал. Другого выхода не было, оставалось идти напролом.
Выражение ее лица не изменилось. Она смотрела на него с прежним бесстрастным видом.
— В полдень я должна быть здесь.
— Но перед этим... вы не заняты?
— Нет.
Гарри с облегчением перевел дух и вкрадчиво произнес:
— Не могли бы мы где-нибудь встретиться? Мне хочется поговорить с вами... лучше вас узнать.
Девушка опустила глаза. Она выглядела так прелестно, что Гарри стоило труда сдержаться и не схватить ее в объятия, отшвырнув стол.
— Мне нужно спросить отца, — тихо сказала она, не глядя на него.
«Боже! Во что я ввязываюсь», — подумал Гарри.
— Это обязательно? — с тревогой спросил он.
Таня посмотрела на него и одобряюще улыбнулась.
— Мой отец восхищается американцами. Он очень снисходительный. Что бы вы хотели поесть?
— О... — Гарри успокоился, почувствовал себя увереннее. — Поесть? Да что-нибудь... я не голоден.
