Картер Браун - Любовница
— Что вы делали после этого?
— Оставался здесь, — ответил он, — в квартире. А что?
Я осмотрел комнату — никто не подпирал стен.
— Где Джонни Торч?
— Не знаю. Он вышел около десяти. Сказал, что выпьет где-нибудь пару стаканчиков.
Я прошел мимо него в спальню. Флетчер следил за мной. Покрывало сброшено, кровать выглядит неопрятно. Я проверил ванную, затем комнату Торча. Флетчер продолжал наблюдать за мной с любопытством. Наконец я вернулся в гостиную.
— Ну что? — спросил он.
— Меньше часа тому назад убили Нину Бут, — ответил я.
Его лицо неожиданно сморщилось.
— Нина? — прошептал он. — Не верю! — Он медленно сел и долго смотрел на меня, внезапно состарившись. — Как это произошло?
Я рассказал ему. Он дернул головой, словно его ударили.
— Нина! — прошептал он снова. — Сначала Линда, а теперь Нина! Кто это сделал, лейтенант?
— Вот это я и пытаюсь узнать. Вы уверены, что Джонни уходил только дл того, чтобы выпить?
Позади меня послышалось легкое движение. Я быстро развернулся и увидел в дверях Торча, смотревшего на меня с безразличным выражением. Он медленно вышел на середину комнаты, не вынимая рук из карманов и сдвинув шляпу на затылок. Глаза его были несколько затуманены.
— Конечно, я выходил выпить, — сказал он. — Я выпил, кажется, четыре стакана, точно не помню. Это считается преступлением в этом городе, а, коп?
— Заткнись, Джонни! — грубо перебил его Флетчер. — Час назад кто-то убил Нину ледорубом. Лицо Торча быстро побледнело.
— Нину? — хрипло переспросил он.
— Где вы пили?
— В баре, ниже по улице.
— Как он называется?
— Я не знаю. Он был открыт, и в нем был ликер. Вот и все, что мне надо было знать.
— Точнее, Джонни. Для вас же лучше, если вы будете точнее, — сказал я. — Намного лучше.
— Это примерно в двух кварталах отсюда к югу, — сказал он. — По той стороне улицы.
— Когда вы в последний раз видели Нину?
— Думаю, днем. Она была здесь около получаса. Мы беседовали втроем.
Я посмотрел на Флетчера, который утвердительно кивнул.
— Это верно, лейтенант. Около четырех часов. Я спустился к ней. А в последний раз я видел ее, когда пришли вы.
— Ладно, — сказал я и посмотрел на Джонни Торча. — Мы проверим этот бар. Надеюсь, кто-нибудь запомнил вас, на ваше счастье. В ресторане вас никто не запомнил. В ту ночь, когда убили Линду Скотт.
— Перестаньте давить на меня, коп! — строго сказал Джонни. — Почему вы не ищете тех, которые действительно ее убили? Может, вы их боитесь? Или вам подать на бедность, чтобы вы оставили нас в покое?
— Перестань, Джонни, — устало сказал Флетчер. — Это не твое дело.
— Заткнись! — огрызнулся Торч. — Тебе лучше помолчать. Я устал от твоих тычков, устал быть у тебя холуем, слышишь?
— Ты говоришь это мне? — холодно спросил Флетчер. — По-моему, ты работаешь на публику!
— Продолжайте, Джонни, — сказал я, подстегивая его. — Это становитс интересным!
Он так сжал губы, что они исчезли с лица.
— Я уже все сказал, что собирался, коп! Это звучало правдоподобно, поэтому я вернулся в квартиру Нины Бут, где оставил Полника, едва он пришел. Теперь там трудилась целая компания: док Мэрфи, шериф, парни из криминальной лаборатории. Квартира напоминала трудолюбивый муравейник, а Лейверс походил на растревоженную пчелиную матку.
— Ну? — закричал он на меня.
— Флетчер всю ночь был дома, — сказал я. — Торч только что вернулся. Он уходил в десять и выпивал в баре, который находится на той же стороне улицы, только несколько южнее.
Лейверс издал горловой звук, выражавший отвращение.
— Во второй раз у них нет алиби!
Из ванной явился док Мэрфи с полотенцем в руке.
— Лейтенант, он же первый любовник! — добродушно приветствовал он меня. — Молодое поколение выбирает рыжих?
— Сами понимаете, как это бывает, — сказал я. — Думать — единственное, что мне остается. Не то кончишь, как вы. Газовая камера — и то лучше.
Мэрфи одобрительно хихикнул:
— Могу подтвердить: моя профессия требует долгих лет работы и учебы. Ее убили, ударили ледорубом по затылку. Теперь вы понимаете преимущества профессии доктора?
— Перестаньте паясничать, — сердито проворчал Лейверс. — Время смерти?
— Что на вас нашло, шериф? — Мэрфи посмотрел на него с некоторым удивлением. — Что особенного в этом трупе?
— Время смерти? — прогремел Лейверс.
— Двадцать три двадцать, — ответил я. — Это произошло тогда, когда она была вынуждена прервать разговор со мной по телефону.
— Время, не хуже любого другого, — сказал Мэрфи. — Я бы сказал — в течение последнего часа. Вам нужно еще что-нибудь уточнить у меня, шериф?
— Мгновенная? — резко спросил шериф.
— Острие ледоруба проникло прямо в мозг, — ответил Мэрфи. — Боюсь, она ни о чем не успела подумать. — Он снова хихикнул и замолк, увидев в глазах Лейверса холодную ярость. — Конечно, — кивнул он, — мгновенная.
Я взял телефонный справочник. В нем нашел номер телефона Солтера. Он жил на Коун-Хилл.
— Гибель и разрушение, — раздался со стороны двери знакомый голос. —» Погребальная песнь без музыки»— вы знаете это стихотворение?
— Как вы сюда попали? — строго спросил шериф. Шафер усмехнулся.
— Вы вызывали мальчиков из криминальной лаборатории, а городские копы всегда дают нам знать, что происходит, не то что вы. Они не делают секретов из ерунды, как в службе шерифа.
Лицо шерифа побагровело.
— Вы…
Он чуть не задохнулся. Шафер посмотрел на тело.
— Она была хорошенькая, — угрюмо сказал он. — Кто это сделал?
— Вот это мы и стараемся узнать, — грубо ответил Лейверс. — И мы сможем это сделать гораздо быстрее, если вы не будете путаться под ногами!
— Продолжайте! — мягко разрешил Шафер. — Я буду просто наблюдать!
— Уилер, — взорвался шериф. — Уберите отсюда этого… репортера!
— Я арестован, лейтенант? — спросил тот холодно.
— Не сейчас, — объяснил я. — Но шериф сделает это, если вы будете продолжать здесь сшиваться.
— Я не люблю, когда меня выставляют вон, — заявил он, осторожно освобождая локоть от моей хватки. — Очень скоро ваш шериф узнает, что с «Трибюн» так не поступают.
— Я прямо дрожу за него, — ответил я вежливо и нажал на кнопку вызова лифта.
— Подождите минутку! — заторопился Шафер. — Куда вы направляетесь?
— «Не говори со мной! — воскликнул я. — Что я тебе отвечу?»
— Эге! — Он сердито воззрился на меня. — Да ведь это поэзия!
Подошел лифт, и его дверь распахнулась. Я вошел в кабину и улыбнулс Шаферу. Потом нажал на кнопку.
Я подъехал к дому Солтера на Коун-Хилл. На моих часах был час ночи, но в доме ярко горел свет, и в подъездной аллее стояли пять или шесть автомобилей. Видимо, эта ночь не располагала к тому, чтобы свернуть на боковую дорожку.
Несмотря на полуоткрытую дверь, я нажал на кнопку звонка и подождал. Из дома доносился шум большой компании: пронзительные голоса, звон бокалов… Возможно, отмечали день рождения синдиката в Лас-Вегасе?
Я снова нажал кнопку и оставил палец на ней. Через холл неуверенно шла нарядно одетая блондинка, направляясь к входной двери. На ней было черное платье, подчеркивающее великолепную фигуру. Когда она подошла ближе, увидел, что ей не больше двадцати двух лет. В ее руке покачивался бокал, а она, прищурясь, серьезно посмотрела на меня.
— Что вам угодно? — с интересом спросила она. — Нарушение общественного порядка? Я отнял палец от кнопки.
— Мне хотелось бы повидать мистера Солтера.
— Я — миссис Солтер, — сказала она. — Не подойду?
— При любых других обстоятельствах еще как подошли бы, но сейчас мне необходимо увидеть именно вашего мужа.
— Вероятно, по делу, — сказала она. — Иногда мне хочется, чтобы Хьюго не занимался этим импортом! Кажется, никто не работает дольше него…
— Лас-Вегас — большой рынок, — понимающе сказал я.
Она беспомощно посмотрела на меня.
— Лас-Вегас? Хьюго импортирует фотоаппараты и оборудование для них, все это он продает здесь.
— Простите, я ошибся, — извинился я. — Можно мне его увидеть?
— Я найду его. Как, вы сказали, ваше имя?
— Уилер, — сказал я отчетливо. — Мистер Уилер.
— Я иду, чтобы найти его, мистер Уилер.
Ее голос замер, когда она, тихо покачиваясь, вышла из холла.
Я закурил и оперся о косяк двери. Минуту спустя ко мне быстро вышел Солтер.
— Входите, пожалуйста, — любезно пригласил он. — Простите, что заставил вас ждать. У нас семейный праздник, день рождения жены, и она веселитс вовсю. — Он широко улыбнулся. — Вы же знаете, как это бывает! Кажется, она не в меру развеселилась. Но ведь «в жизни раз бывает»… девятнадцать лет.
— Девятнадцать? — переспросил я.
— Мы поженились шесть месяцев назад, — пояснил он. — Это моя третья жена.
