Росс Макдональд - Дело Гэлтона
— Вы правы. Мальчик много пережил. И я не хочу, чтобы он зря страдал.
— Я не собираюсь делать так, чтобы он страдал. Если мальчик действительно сын Джона Брауна, вы сделаете ему добро, сведя нас.
— Вы должны мне доказать это. Буду с вами откровенен. Мне пришлось несколько раз сталкиваться с частными детективами. Один из них был связан с шантажированием моего пациента — молодой девушки, у которой был незаконный ребенок. Я не говорю, что это касается вас, но, естественно, заставляет людей быть осторожными.
— Хорошо. Предположим, меня наняли, чтобы найти наследника, которому причитается получить несколько миллионов долларов. Я не говорю, что это так. Это просто предположение.
— Такое я уже слышал раньше. Придумайте что-нибудь поинтереснее.
— Я ничего не придумываю. Это правда.
— Докажите.
— Со временем это будет очень просто сделать. А пока доказывать должен этот парень. Он может доказать, кто он?
— Такого вопроса никогда не вставало. Дело в том, что доказательства его личности на его лице. Я сразу узнал, чей он сын, как только он вошел сюда. Он очень похож на своего отца.
— А когда он здесь появился?
— Примерно месяц назад. С тех пор мы с ним встречаемся.
— Он ваш пациент?
— Он мой друг.
— А зачем он к вам пришел?
— Моя фамилия была на его свидетельстве о рождении. Попридержите лошадей, молодой человек. Дайте мне подумать. Некоторое время доктор молча курил. — Вы серьезно говорите, что этот мальчик — наследник крупного состояния?
— Он будет наследником, если его отец умер. Его бабушка все еще жива. Деньги у нее.
— Но вы не хотите назвать ее имя и фамилию?
— Без ее разрешения — нет. Могу позвонить ей по телефону. Но сначала хочу поговорить с парнем.
Доктор колебался. Он поднял свою правую руку, подержал ее над столом, а потом ударил по столу ладонью.
— Ладно, поверю вам. Хотя, возможно, мне придется пожалеть об этом.
— Вы не пожалеете, если это будет зависеть от меня. Где я могу с ним увидеться?
— Сейчас скажу.
— А что он рассказывал вам о своих родителях?
— Думаю, будет лучше, если он сам вам все расскажет. Могу рассказать вам, что я знаю о его отце и матери и свое мнение о них. А это даст вам больше, чем вы думаете. — Он помолчал. — Для чего точно нанял вас этот ваш анонимный клиент?
— Найти Джона Брауна-старшего, — сказал я.
— Как я понимаю, это его ненастоящее имя?
— Правильно, ненастоящее.
— Не удивлен, — сказал Динин. — Когда я его знал, то часто спрашивал себя, что он собой представляет. Полагал, что он может быть человеком, живущим на деньги, которые ему кто-то дает. Знаете, есть такие неудачники, которым семьи платят деньги за то, чтобы они не жили дома. Помню, когда жена Брауна рожала, он заплатил мне за услуги стодолларовой бумажкой. Такие деньги как-то не соответствовали их образу жизни. Были и другие вещи. Например, драгоценности, которые носила его жена, бриллианты и рубины в прекрасной золотой оправе. Однажды она пришла ко мне вся увешанная драгоценностями — ходячий ювелирный магазин.
Я посоветовал ей не носить такие вещи, потому что они жили за городом рядом со старой гостиницей. Это был довольно опасный район в те времена. Люди здесь жили бедные. Многие платили мне за лечение рыбой. У меня было столько рыбы во времена депрессии, что теперь я ее просто не могу есть. Ну да ладно. Носить напоказ драгоценности значило привлекать жуликов. Я сказал об этом молодой женщине. Она перестала их носить, во всяком случае, когда мы встречались.
— А вы часто встречались?
— Раза четыре или пять. Раз или два перед тем, как родился мальчик, и несколько раз после этого. Она была довольно здоровой девицей. Никаких проблем. Главное, что я для нее сделал, это научил ее, как ухаживать за ребенком. Ее прошлое не подготовило ее к материнству.
— А она рассказывала о своем прошлом?
— Ей не нужно было ничего рассказывать. Прошлое оставило следы на ее теле. Ее били до полусмерти ремнем с железной пряжкой.
— Ее муж?
— Вряд ли. В ее жизни были другие мужчины. Полагаю, что она с раннего возраста сама зарабатывала себе на хлеб. Она была беспризорницей в тридцатые годы. Тогда таких детей было много. У нее совсем другое прошлое, чем у мужа.
— А сколько ей было лет?
— Девятнадцать или двадцать. Может быть, немного больше. Выглядела она старше. Но ее прошлый опыт не сделал ее твердой. Как я уже сказал вам, она не была готова к материнству. Даже когда встала на ноги, ей нужна была медсестра, чтобы помогать с ребенком. Она сама была ребенком, с точки зрения чувств.
— А вы не помните, как звали сестру?
— Дайте подумать. Кажется, миссис Керриган.
— Или Каллиган?
— Каллиган, совершенно верно. Это была хорошая молодая женщина, довольно знающая. Кажется, она уехала отсюда одновременно с Браунами.
— А семья Браунов уехала?
— Да, они уехали, даже не сказав никому до свиданья. Или спасибо.
— А когда это было?
— Через несколько недель после рождения ребенка. В 1936 году, где-то на Рождество. Думаю, через день или два после Рождества. Я хорошо помню это, потому что обсуждал это дело с людьми шерифа.
— Недавно?
— Последние пять месяцев. Короче говоря, когда стали расчищать территорию для строительства поселка Марвиста, были найдены человеческие кости. Местный помощник шерифа попросил меня посмотреть на них и сказать, что я об этом думаю. Я согласился. Это были человеческие кости, принадлежавшие, по всей вероятности, человеку среднего роста лет двадцати.
Я решил, что это могли быть кости Джона Брауна. Они были найдены под домом, где он жил. Дом снесли, чтобы построить там дорогу. К сожалению, у нас нет возможности установить это точно. Там не было черепа, и это не дало возможности установить личность по зубам.
— Это дает основание думать об убийстве.
Динин серьезно кивнул головой.
— Вы совершенно правы. Есть и другие доказательства. Одна из костей позвоночника была разрублена тяжелым инструментом. Я бы сказал, голова Джона Брауна, если это действительно был он, была отрублена топором.
Глава 10
Перед моим уходом доктор Динин дал мне препроводительное письмо к занимавшемуся этим делом заместителю шерифа, которое он написал на бланке для рецепта, и адрес заправочной станции, где работал Джон Браун-младший. Я быстро вернулся в аптеку. Боллинг все еще сидел за стойкой, держа бутерброд с поджаренным сыром в левой руке и карандаш в правой. Он одновременно жевал бутерброд и что-то записывал в своей записной книжке.
— Извините, что заставил вас ждать...
— Извините, я пишу поэму.
Он продолжал писать. Я быстро съел сандвич, а потом вытащил его из аптеки и посадил в машину.
— Хочу вам кое-кого показать. Кто он, объясню позже. — Я включил мотор и повернул по шоссе к югу. — О чем ваша поэма?
— О городе и о людях. Я сделал прорыв в поэзии. К самоутверждению. Это будет прекрасная... первая прекрасная поэма за многие годы моего творчества.
И он начал мне рассказывать об этом в таких выражениях, что я ничего не понял. Я нашел место, которое искал, в южном пригороде. Это была независимая заправочная станция с тремя помпами, которые обслуживал один человек. Это был молодой парень в белом комбинезоне. Он заправлял небольшой грузовик, загруженный коричневыми рыболовными сетями. Я встал за грузовиком и стал за ним наблюдать.
Без сомнения, он был похож на Энтони Гэлтона. У него были такие же светлые, широко расставленные глаза, такой же прямой нос и такие же полные губы. Только волосы другие. Темные и прямые.
Боллинг нагнулся ко мне:
— Боже мой! Это Браун. Это не может быть Браун. Браун почти моего возраста.
— У него был сын, помните?
— Это его сын?
— Я думаю, да. Вы не помните, какого цвета волосы были у ребенка?
— Волос было мало. Но они были темными, как у его матери.
Боллинг собрался вылезать из машины.
— Подождите, — остановил его я. — Не говорите ему, кто вы.
— Я хочу спросить его об отце.
— Он не знает, где отец. Кроме того, нужно установить его личность. Я хочу услышать, что он скажет мне, не будучи предупрежден заранее.
Боллинг с сожалением посмотрел на меня, но остался в машине. Водитель грузовика заплатил за бензин и уехал. Я подъехал к колонке и вышел из машины, чтобы лучше разглядеть парня.
На вид ему было двадцать один или двадцать два года, столько же, сколько было его отцу, когда он исчез. И приятная улыбка.
— Чем вам помочь, сэр?
— Залейте полный бак. Это будет всего два или три галлона. Я остановился, потому что хочу, чтобы вы проверили, достаточно ли у меня масла.
— С удовольствием, сэр.
Он казался услужливым парнем. Заполнил бак бензином, очень чисто протер ветровое стекло. Но когда поднял капот, он не мог найти, где находится масло. Я помог ему.
— Давно здесь работаете?
Он смутился:
