Картер Браун - Клоун
– Да, тамошнюю атмосферу назвать освежающей никак нельзя, – согласился я.
– У меня сразу же свело желудок, – продолжал жаловаться Мэрфи. – Его убили тем же способом, что и Чейза. Но вы сами это уже видели?
– Конечно, – ответил я.
– При данных обстоятельствах время смерти определить очень трудно, тем более что температурные перепады между днем и ночью были очень большие. Могу сказать только, что он мертв уже минимум двое суток, а, может быть, даже и трое.
– А точнее определить это невозможно?
– Нет, – решительно ответил он. – Эд Сэнджер передает вам привет и просит сообщить, что он добросовестно проделал свою часть работы, но, как и всегда, ничего не нашел. Он просит также передать, что на него внезапно, как он выразился, «снизошло озарение», и он собирается поделиться с вами своими мыслями, которые сразу же помогут вам продвинуться в этом деле.
– Как же, жди от него чего-нибудь путного! – бросил я.
– Он считает, что вы должны искать человека, который одет во все черное, у которого большие острые зубы и который умеет летать.
– Графа Дракулу? – спросил я.
– Угадали, – разочарованно сказал Мэрфи и повесил трубку.
«Эду Сэнджеру совершенно безразлично, где работать, – с горечью подумал я. – Он может работать и экспертом по обнаружению и снятию отпечатков пальцев, но с таким же успехом и клоуном в цирке. Его шутки так же бездарны, как и работа в качестве эксперта».
Я вздохнул и начал набирать номер Яноса. После пятого или шестого гудка в трубке раздался низкий женский голос:
– Алло!
– Миссис Янос? – спросил я. – С вами говорит лейтенант Уиллер.
– Слушаю вас, – флегматично ответила она.
– Я бы с радостью повидался с вашим мужем. Он дома?
– Да.
– Приблизительно через полчаса я буду у вас, – сказал я. Едва прозвучало мое последнее слово, как я услышал щелчок. Трубку повесили.
Низко на небе висел красноватый месяц, и прохладный ветерок обвевал мне лицо, когда я спускался на машине по дороге, ведущей в долину. «Прекрасный вечер, – подумал я. – В такой вечер приятно заниматься всем чем угодно, но только не тем, чем собираюсь заниматься я».
Особняк Яноса светился, словно рождественская елка. Я подъехал к дому, остановил машину и вылез из нее. Поднявшись по ступенькам лестницы, ведущей на веранду, я хотел было позвонить, но в последнюю минуту заметил, что дверь не заперта. Значит, меня все-таки ждали? Я открыл дверь и вошел в холл. На какое-то время я остановился и прислушался. В доме царила какая-то неестественная тишина. «Одной насильственной смерти в день вполне достаточно», – подумал я, а в следующий момент со стороны гостиной раздались какие-то пронзительно-визгливые звуки, и мне стало легче.
Когда я входил в гостиную, Нина Янос как раз тяжело поднималась с пола. Пряди длинных волос свисали в беспорядке, закрывая большую часть лица. Только большие голубые глаза, выражавшие страх, оставались открытыми. На ней не было ничего, кроме трико, а на ее спине четко отпечатались широкие багровые полосы, с которых даже местами сочилась кровь, скользя вниз по гладкой коже. В нескольких футах от нее стоял Людвиг Янос в рубашке с расстегнутым воротником и светлых брюках. В руках Янос держал длинный хлыст, который как-то не вписывался в этот мирный домашний ансамбль.
– Стерва! – шипел он. – Проклятая изолгавшаяся стерва!
Его жена смотрела по сторонам, словно выискивала себе путь к спасению. В следующее мгновение она увидела меня и издала какой-то неопределенный радостный звук. Спина ее напряглась, но в этот самый момент Янос сильно взмахнул хлыстом. И тут я подумал, что Элу Уиллеру пора вмешаться в эту семейную сцену.
– Бросьте хлыст! – резко приказал я.
Особой реакции мои слова не произвели. Он лишь приподнял немного брови и посмотрел на меня своими холодными серыми глазами.
– Это мое личное дело, – сказал он наконец, тщательно выговаривая каждое слово, – вас сюда никто не приглашал, лейтенант, и я прошу вас покинуть мой дом.
– Бросьте хлыст! – повторил я еще более резко.
– Да поймите вы, что это еще очень мягкое наказание за все то, что она мне сделала, – сказал он. – Если бы я был мстительным человеком, лейтенант, я бы просто-напросто вырвал бы у нее сердце.
Он вдруг как-то странно обмяк и передернул лопатками, словно к нему за шиворот забралось какое-то омерзительное насекомое, которое я не мог видеть.
– Мы ведь можем не торопясь обсудить этот вопрос, – сказал я, неторопливо приближаясь к нему. – Отложите свою плетку в сторону и давайте побеседуем.
– Уже поздно беседовать, – вяло ответил он. – Вы бы мне никогда не поверили, лейтенант. Они заманили меня в ловушку… – Он кивнул в сторону своей полуголой жены, которая все еще сидела на полу. – С ее помощью они буквально прикончили меня.
– Ну, побеседовать никогда не поздно, – сказал я. – Положите же куда-нибудь свою плетку.
Он бросил плетку и провел руками по своим густым темным волосам.
– Прошу вас, не подходите ко мне близко, лейтенант, – сказал он почти нормальным тоном. – Иначе я начну нервничать.
– Ладно!
Я помог Нине Янос подняться с пола.
– Ведь он сумасшедший! – прошипела она с пеной у рта. – Настоящий сумасшедший! Вы уже знаете, что он убил Элтона… – Когда она переводила дыхание, груди ее вызывающе поднялись. – Он и меня хотел избить до смерти. Только за то, что я сказала вам правду.
– Оставьте ее ко всем чертям! – вскипел Янос.
– Сейчас мы с вами обо всем поговорим, – сказал я как можно спокойнее. – Только в настоящий момент ваша жена нуждается…
– Убирайтесь от нее! – грубо отрезал он. – Иначе я могу всадить в вас пулю!
Я обернулся и увидел, что у него в руке поблескивает револьвер. Сантименты уже стоили жизни не одному полицейскому. Нельзя сказать, что я вспомнил об этом с большим удовольствием. Если бы мое внимание не было бы занято его кровоточащей женой, я бы имел возможность пристрелить его, как только он достал свой револьвер. Но этот момент я уже упустил.
Я отошел от полунагой блондинки, внешне пытаясь сохранить спокойствие.
– Убейте его! – прошипела Нина совсем некстати. – Убейте его! Он же убийца! И вы это знаете. Он ведь только что угрожал вам оружием. Вы имеете полное право пристрелить его в целях самообороны.
– Ну и стервятина же ты! – Янос сказал это, словно плюнул. – Змея подколодная! Немедленно ложись на пол, подлое пресмыкающееся! Твое дело только пресмыкаться, падаль ты вонючая!
Она издала в ответ какие-то всхлипывающие звуки, но повиновалась. Он подошел к ней и быстрым неуловимым движением ударил рукояткой револьвера по голове. Она безвольно опустилась на ковер.
Свободной рукой Людвиг Янос пригладил густые усы, украшавшие его верхнюю губу.
– Я с самого начала должен был понять, – начал он, – что ее интересовали только деньги, деньги и еще раз деньги. Но меня ведь часто не бывало рядом. Поэтому она сумела уговорить Чейза помочь ей. Он всегда питал слабость к крупным и пышным блондинкам. Но он, вероятно, понял слишком поздно, что ей нужен был только его труп и ничего больше. Да и труп-то был ей нужен только для того, чтобы обвинить меня в убийстве и тем самым убрать со своего пути.
– Почему бы вам не отложить револьвер куда-нибудь в сторону? – очень вежливо предложил я. – Тогда и беседа наша потечет поспокойнее.
– Если я положу револьвер, вы сразу же меня арестуете, и со мной будет покончено, – сказал он. – Сейчас мне уже нечего терять. Поэтому, если вы приблизитесь ко мне хоть на шаг, лейтенант, я вас пристрелю. Мне почему-то кажется, что я напрасно трачу время на разговоры с вами. Наверное, проще было бы нажать на курок.
– Хорошо, – сказал я. – Держите свой револьвер. Но мы, тем не менее, должны поговорить.
– Нина лгала вам с самого начала, – заявил он. – Она отлично знала, что в кресле сидел не я, а Элтон Чейз, но она последовательно продолжала нагромождать одну ложь на другую. Она хочет добраться до моих денег, лейтенант! Но она получит их, только перешагнув через мой труп!
– Вы говорили мне, что ездили в Лос-Анджелес, чтобы встретиться там с Эндерсоном, – сказал я. – Но это тоже была ложь! На самом деле вы ездили к нему по ту сторону горной гряды Бад-Маунтин.
– Вы там были?
– Да, сегодня, – ответил я. – И нашли убитого Эндерсона.
– И никаких следов изобретения, не так ли? – Он сердито ухмыльнулся. – Ни приборов, ни документации, ни чертежей… Правильно?
– Его убили тем же самым способом, что и Чейза, – сказал я в ответ. – Вы хотите сказать, что не вы его убили?
– Я даже не знаю, стоит ли дело того, чтобы говорить о нем. – Он снова как-то нехорошо улыбнулся. – Я совершил непоправимую ошибку, когда поверил этому двуличному пресмыкающемуся, Элтону Чейзу. Утром в понедельник, до того, как выехать к Эндерсону, я ненадолго заехал в контору фирмы. Чейз сообщил мне, что буквально несколько минут тому назад мне как будто бы позвонил Эндерсон, который был в страшном волнении. У него, якобы, появилось подозрение, что кто-то собирается похитить его изобретение, и что поэтому он вообще перестал доверять кому бы то ни было. Эндерсон, по словам Чейза, явно был не в себе, и прошло добрых пять минут, прежде чем он, Чейз, уловил в их разговоре первую связную мысль. Далее Эндерсон, по словам Чейза, сообщил ему, что он в настоящее время не может мне доверять, что встреча наша не состоится, потому что она не может происходить в его доме, который находится в таком пустынном месте. Поэтому, если я хочу его видеть, я должен отправиться в Лос-Анджелес, остановиться там в отеле «Фламинго» и записаться под именем Симпсона. После всего этого мне нужно было только ждать. Эндерсон сам будто бы свяжется со мной. Элтон сказал, что он долго уговаривал Эндерсона образумиться, но тот словно с цепи сорвался.
