Росс Макдональд - Кровавый след на песке
Я сел рядом с телефоном, закурил сигарету и попытался что-нибудь извлечь из своей блестящей интуиции, как это делают все сыщики в книгах, а некоторые даже в реальной жизни. Но мне пришло в голову только то, что «ягуар» принадлежит Лэнсу Леонарду и поэтому не даст мне прямых ответов на вопросы. Урчание в желудке от табачного дыма напомнило о том, что я голоден. Я пошел на кухню и, сделав себе сэндвич с ветчиной и сыром на ржаном ломтике хлеба, открыл бутылку пива. Моя приходящая домработница оставила записку на кухонном столе:
"Дорогой мистер Арчер. Пришла в девять, ушла в двенадцать дни. Мне нужны сегодня деньги. Буду проезжать мимо и могу их взять после обеда. Пожалуйста, положите 3 доллара 75 центов в почтовый ящик, если вас не будет.
С уважением, Беатрис М. Джексон.
P.S. В холодильнике появился мышиный помет, купите мышеловку, я ее поставлю, мышиный помет — негигиенично.
С уважением, Беатрис М. Джексон".
Я положил четыре доллара в конверт, написал фамилию на лицевой стороне и вынес его на площадку. Две домашние кумушки сплетничали под навесом, отпуская нелестные замечания в мой адрес. Почтовый ящик был забит почтой: четыре преждевременных счета, две просьбы из благотворительных организаций о высылке денег, объемистое письмо от моего конгрессмена, где утверждалось, что он проявляет бдительность; проспект, рекламирующий книгу «Секреты супружеского блаженства», по цене 2 доллара 98 центов, которая продавалась только докторам, священникам, работникам сферы социального обеспечения и другим заинтересованным лицам; и новогодняя открытка от девушки, которая приударила за мной на предрождественской вечеринке. Оно было подписано «Мона» и изложено в стихах:
— Истинная дружба — это счастливая вещь.
Которая заставляет людей и ангелов петь.
Новый год начинается, а старый кончается.
Каждый и дальше быть другом ручается.
Я присел в гостиной со своим пивом и попытался набросать ответ. Это давалось мне нелегко. Мона напивалась на вечеринках, потому что потеряла мужа в Корее и малолетнего сына в детской больнице. Я начал думать о том, что у меня тоже нет сына. Мужчина начинает чувствовать одиночество в оштукатуренной пустыне, приближаясь к сорока годам без зазнобы, без детей. Мона была достаточно привлекательна и умна. Единственное, чего она хотела, — это заиметь еще одного ребенка. Так чего же я ждал? Богатую девственницу с именем, занесенным в «Голубую книгу»?
Я решил позвонить Моне. Но прежде чем я дотянулся до трубки, телефон зазвонил.
— Мерсеро? — спросил я.
Но это оказался голос Бассета, щекотавший мое ухо:
— Я пытался дозвониться до вас раньше.
— Я на месте уже полчаса.
— Означает ли это, что вы ее нашли, или вы отказались от этой затеи?
— Нашел и опять потерял. — Я объяснил, как это случилось, под аккомпанемент его «ох» и «ах» и под щелчки на линии. — Пока что это не самый неудачный день. Самая моя большая ошибка заключается в том, что я взял с собой Уолла.
— Надеюсь, он не очень пострадал, — в предположении Бассета прозвучал оттенок злорадства.
— Он — крепкий орешек. Выживет.
— Почему, вы думаете, она убежала от него и на этот раз?
— Может быть, простая паника. А может быть, и нет. Кажется, что здесь скрыто что-то большее, нежели просто дело пропавшей жены. Все время возникает вопрос о Габриэль Торрес.
— Странно, что вы ее упоминаете. Я мысленно возвращался к ней все утро — с того момента, как вы сделали замечание о фотографии.
— И я тоже. На фотографии сняты трое: Габриэль, Эстер и Лэнс. Габриэль была убита, убийца не обнаружен. Двое других были с ней очень близки. Лэнс приходился ей двоюродным братом. А Эстер была ее лучшей подругой.
— Вы не хотите сказать, что Лэнс или Эстер?.. — Его голос был приглушенным, но полным предположений.
— Я только высказываю догадки. Не думаю, чтобы Эстер убила свою подругу. Но уверен, что она что-то знает об этом убийстве такого, чего никто больше не знает.
— Она вам сказала об этом?
— Не мне. Своему мужу. Но все это вилами на воде писано. За исключением того, что почти два года спустя она опять появляется в селении каньона Колдвотер. Вдруг она становится состоятельной, как и ее дружок с огромными кулаками.
— Тут есть о чем подумать, не правда ли? — Он нервно хихикнул. — Что вы то думаете об этом?
— Наиболее вероятен шантаж. А я никогда не исключаю очевидного. Лэнс пустил слух, что он заключил контракт с Гелио-Графф, и вроде бы все выглядит законно. Вопрос заключается в том, на каких условиях ему удалось заключить контракт с большой независимой компанией? Он — симпатичный парень, но теперь требуется нечто большее, чем просто смазливая физиономия. Вы были с ним знакомы, когда он работал спасателем при клубе?
— Конечно. Честно говоря, я бы не нанял его, если бы его дядя не проявил тут большой настойчивости. Обычно летом мы берем студентов.
— Стремился ли он стать артистом?
— Настолько я знаю, не стремился. Он хотел стать боксером, — в голосе Бассета звучало презрение.
— Теперь он стал артистом. Может быть, он — непризнанный гений — случались вещи и почудней, — но я сомневаюсь в этом. А кроме того, Эстер тоже уверяет, что подписала договор.
— С Гелио-Графф?
— Пока не знаю. Собираюсь это выяснить.
— Возможно, вам удастся это сделать на самой студии Гелио-Графф. — Теперь его голос звучал более определенно. — Я сомневался, говорить ли вам об этом, хотя, собственно, из-за этого и звоню вам. На моем месте люди привыкают помалкивать. Как бы там ни было, но сегодня утром я разговаривал с одним человеком, и разговор зашел об Эстер. И о Саймоне Граффе. Их видели вместе при довольно компрометирующих обстоятельствах.
— Где?
— В Санта-Монике, в гостинице «Виндзор», если не ошибаюсь.
— Похоже на то. Она жила там. Когда это было?
— Несколько недель назад. Тот, кто сообщил это мне, видел, как они выходили из номера на одном из верхних этажей. Во всяком случае, мистер Графф вышел из номера, а Эстер проводила его до двери.
— Кто вам об этом сообщил?
— Этого я не могу сказать, старина. Один из членов нашего клуба.
— Саймон Графф — тоже член вашего клуба.
— Не думайте, что я этого не знаю. Он — один из наиболее влиятельных членов клуба.
— Не подставляете ли вы себя, сообщая мне об этом?
— Да, я рискую. Надеюсь, что мое доверие к вам — вера в вашу осмотрительность — не подведет.
— Успокойтесь. Я — могила. А как с вашим коммутатором?
— Я с вами разговариваю с коммутатора, — ответил он.
— Графф все еще в клубе?
— Нет, несколько часов назад уехал.
— Где бы я его мог найти?
— Не имею ни малейшего представления. У него сегодня в клубе встреча, но здесь вам не следует подходить к нему. Ни под каким видом не стоит этого делать.
— Хорошо. — Но про себя я подумал несколько иначе. — Этот ваш секретный доносчик... случайно не миссис Графф?
— Конечно, нет. — Его голос начал стушевываться. Либо он говорил неправду, либо его решение рассказать мне об эпизоде в гостинице «Виндзор» исчерпало всю его энергию. — Не смейте даже и думать об этом.
— О'кей, — согласился я, обдумывая его слова. Затем позвонил в отдел автоинспекции и соединился с Мерсеро.
— Прости, Лью. Ничего не мог сделать. Три дорожные аварии с тех пор, как ты позвонил, а я-то надеялся... — и он бросил трубку.
Но это не имело значения. В этом деле начинала выстраиваться цепочка, как мелодия в диссонирующих, хаотичных звуках. У меня была тончайшая ниточка — соломенная шляпа из магазина в Санта-Монике. У меня появилось также какое-то предчувствие, что где-то что-то должно расколоться.
Перед тем как выйти из дома, я посмотрел на Джорджа. Он храпел. Не стоило бы мне оставлять его.
Глава 10
Магазин «Таос» представлял собой небольшую ловушку для туристов на прибрежной автостраде. Там продавались мексиканские пончо, одеяла навахо, различные ожерелья и корзинки, шляпки и посуда, расставленные в художественном беспорядке. Палевая блондинка в коричневой индейской блузке, вяло позвякивая своим ожерельем из ракушек, спросила, что мне нужно — может быть, подарок для жены? Я сказал, что ищу чужую жену. У нее были романтические глаза цвета сливы, и оказалось, что я выбрал правильный подход.
— Как интересно. Вы сыщик?
Я ответил утвердительно.
— Какая прелесть.
Но когда я спросил ее о шляпе, то она покачала головой.
— Сожалею. Я уверена, что это — одна из наших шляп, несомненно. Мы импортируем их непосредственно из Мексики. Но продаем в таком количестве, что я просто не могу... — Она махнула своей гибкой рукой в сторону подноса, заваленного шляпами в конце прилавка. — Может быть, вы опишете ее?
Я описал ее внешность. Она печально покачала головой.
