Росс Макдональд - Холод смерти
Я кинул письмо обратно в корзину, потом вымыл руки и вернулся в гостиную. Брэдшоу сидел в плетеном кресле. Даже сейчас, в одиночестве, он сумел сохранить официальный вид, и я подумал, что, возможно, он вообще впервые видит смерть так близко. Я-то уже имел опыт в этом деле, но именно эта смерть причинила мне острую боль — ведь я мог предотвратить ее.
Туман за окном продолжал сгущаться. Он окутывал дом, создавая странное ощущение, что внешний мир растворился и мы с Брэдшоу летим в пространстве — два непохожих близнеца, объединенных трупом молодой женщины.
— Что вы сказали полиции?
— Я разговаривал лично с шерифом. Он сейчас приедет. Я сообщил ему только самое необходимое. Я не знал, надо ли ему что-нибудь говорить о миссис Кинкейд.
— Нам придется как-то объяснить причину нашего появления здесь. Но рассказывать все, что она говорила, не нужно. До вас просто дошли слухи.
— Вы действительно подозреваете ее?
— Пока у меня еще не сложилось определенного мнения. Посмотрим, что скажет доктор Годвин о ее состоянии. Надеюсь, он сможет поставить точный диагноз.
— Он лучший врач в городе. Как странно, мы с ним только что виделись, сидели рядом в президиуме на встрече выпускников, пока он не уехал.
— Да, он сказал, что виделся с вами.
— Мы с Джимом Годвином старые друзья. — Казалось, он пытается уцепиться за что угодно, только бы отключиться от действительности.
Я огляделся, на что бы присесть, но в комнате не было ничего, кроме шезлонга Элен. Я присел на корточки. Меня поражало в этом доме странное сочетание изысканной роскоши и голой нищеты, словно в нем одновременно проживали две разные женщины — принцесса и нищенка.
Я сказал об этом Брэдшоу, и он кивнул:
— Да, я тоже обратил на это внимание, когда заезжал сюда. Такое ощущение, что она тратила деньги на ерунду.
— А откуда она их получала?
— Я так понял, что у нее были какие-то личные средства. Естественно, она не могла бы так одеваться на одну профессорскую ставку.
— Вы хорошо ее знали?
— Не очень. Я участвовал вместе с ней в двух-трех мероприятиях в колледже. Потом у нас обнаружилась общая страсть к Хиндемиту. — Он соединил пальцы. — Она была... она была очень презентабельной женщиной. Но мы не были с ней близки ни в каких смыслах. Она не располагала к интимности.
Брови у меня поползли на лоб. Брэдшоу слегка покраснел.
— Ради Бога, я не имел в виду сексуальные отношения. К тому же она вообще была не из тех женщин, которые мне нравятся. Я хотел сказать, что она не любила откровенничать.
— Откуда она приехала?
— Из какого-то небольшого колледжа на Западе, кажется, Мейпл-Парка. Мы пригласили Элен на работу уже после ее переезда сюда. Это была срочная замена, вызванная тромбозом коронарных сосудов у доктора Фарранда. К счастью, Элен оказалась под рукой. Просто не знаю, что бы делал наш факультет современного языкознания, если бы не она.
В его тоне сквозило легкое сожаление об умершей и гораздо большая тревога о судьбе факультета, потерявшего преподавателя в разгар семестра. И хотя его волнение за судьбу собственного колледжа было совершенно естественно, что-то мне в этом не понравилось. И я сказал с желанием задеть его:
— Вам и вашему колледжу придется столкнуться с куда более неприятными проблемами, чем поиски преподавателя.
— Что вы имеете в виду?
— Вы не просто потеряли профессора. Я имел возможность побеседовать с ней сегодня утром, и, между прочим, она сообщила мне, что ее шантажируют.
— Как ужасно, — произнес он таким тоном, будто это сообщение потрясло его больше, чем сама смерть. — Но кто?..
— У нее не было ни малейшего представления, впрочем, как и у меня. Я подумал, может быть, вы что-нибудь знаете. У нее были враги в колледже?
— Даже не могу себе представить. Понимаете, мы с Элен не были настолько знакомы.
— А вот я успел с ней познакомиться за то короткое время, что мы провели вместе. И, насколько я понял, ее жизнь складывалась не только из семинаров и факультетских чаепитий. Вы не интересовались ее биографией перед тем, как пригласить на работу?
— Нет. Я уже сказал: это было срочное назначение, и, кроме того, это не входит в мои обязанности. Руководитель ее факультета доктор Гайзман высоко оценил представленные ею рекомендательные письма и принял ее на работу.
Было видно, что Брэдшоу пытается уйти от обсуждения этого вопроса. Я занес имя Гайзмана в свою записную книжку.
— Придется заняться ее прошлым. Как выясняется, она была замужем и недавно развелась. Кроме того, мне хотелось бы побольше узнать о ее взаимоотношениях с Долли. Судя по всему, они были довольно близки.
— Вы намекаете, что это была лесбиянская связь? У нас... — Он решил не доводить свою мысль до конца.
— Я ни на что не намекаю. Мне нужны сведения. Каким образом профессор Хагерти стала консультантом Долли?
— Я думаю, самым обычным.
— В чем заключается путь выбора консультанта?
— Когда как. Миссис Кинкейд состояла в старшей группе студентов, которым мы обычно позволяем самостоятельно выбирать себе консультантов — конечно, если они имеют свободные часы для занятий.
— Значит, Долли сама выбрала Элен Хагерти?
— Вполне возможно. Но это ведь могла быть и чистая случайность.
Как будто нас что-то подтолкнуло, мы одновременно повернулись и посмотрели на тело Элен. Оно лежало, маленькое и одинокое, в дальнем конце комнаты. Наш совместный полет в тумане длился уже довольно долго. Я взглянул на часы. С момента нашего приезда прошло всего четырнадцать минут. Казалось, время замедлило бег, разделившись на бесконечное число отрезков, как пространство Зенона, или поддавшись влиянию марихуаны.
С видимым усилием Брэдшоу оторвал взгляд от тела Элен. За эти мгновения с его лица окончательно исчезло выражение детскости. Он наклонился ко мне. Глубокие морщины разбегались от глаз и рта.
— Я не понял, что вам сказала миссис Кинкейд? Она призналась... призналась в убийстве?
— Полицейские или прокурор расценили бы это именно так. К счастью, никого из них не было рядом. За свою жизнь я слышал много правдивых и ложных признаний. С моей точки зрения, она говорит неправду.
— А как же кровь?
— Она могла поскользнуться и упасть.
— Так вы думаете, что мы не должны говорить об этом шерифу?
— Если вы не возражаете.
На его лице отразилась борьба противоречивых чувств, и после некоторого колебания он произнес:
— Да, лучше помолчать об этом, по крайней мере, пока. Как бы там ни было, она была нашей студенткой.
Брэдшоу не заметил, что использовал прошедшее время, и это очень огорчило меня. Думаю, что полицейская сирена принесла облегчение нам обоим. Вслед за машиной шерифа подъехала передвижная лаборатория. В несколько минут комната заполнилась людьми, полностью изменившими ее вид, — помощник прокурора, фотограф, эксперты. Она потеряла свою индивидуальность и потускнела, как любая комната в любой части света, где было совершено убийство. Как это ни странно, казалось, что люди в униформе совершают еще одно убийство, разрушая изысканную ауру дома Элен и превращая ее самое в кусок мяса, который поступит на лабораторные исследования для предъявления в суде. Когда над ней засверкали вспышки, мои нервы не выдержали.
Шериф Герман Крейн, широкоплечий мужчина, был одет в желто-коричневый габардиновый костюм. Единственным намеком на униформу была широкополая шляпа с кожаным ободом. Разговаривал он командным тоном.
Манера поведения обнаруживала в нем политикана, балансирующего между лестью и хамством. К Брэдшоу он обращался с показным почтением, словно тот был экзотическим оранжерейным растением.
Со мной он вел себя так, как со мной обычно ведут себя полицейские — с профессиональной подозрительностью: они всегда подозревают меня в преступной самостоятельности мышления. Мне удалось убедить шерифа снять с дежурства патрульную машину и отправить ее на поиски беглеца с невадским номером. Он стал жаловаться, что у него не хватает людей, и выражать сомнения, так ли уж необходимо выставлять на дорогах контрольные посты. И тут я понял, что в дальнейшем иметь с ним дело бесполезно.
Мы уселись: шериф — в шезлонг, я — в плетеное кресло — и занялись обсуждением происшедшего; помощник прокурора, владевший стенографией, записывал наш разговор. Я сообщил ему, что тело обнаружила Долли Кинкейд, жена моего клиента. Профессор Хагерти была ее научным консультантом. В данный момент Долли в шоковом состоянии и находится под наблюдением врача.
Не дожидаясь, когда шериф начнет выжимать из меня подробности, я, насколько это было в моих силах, передал ему свой разговор с Элен о том, что ее шантажировали. Упомянул я и о том, что она обращалась в полицию. Естественно, это было воспринято им как критика его ведомства.
— Я уже сказал, что у нас не хватает штатов, не хватает профессионалов. Все бегут в Лос-Анджелес — там хоть деньги платят, а что мы можем? — Он прекрасно знал, что я из Лос-Анджелеса, так что это обвинение было адресовано прямо мне. — Если я после каждого идиотского звонка буду выставлять у дома охрану, кто будет заниматься делом?
