Картер Браун - Убийственный кайф
— С тобой ничего не случилось? — неслышным шагом приблизившись к ней, прошептал я.
— Нет, — ответила она низким бесцветным голосом. — Я рада, что ты пришел. Я уже давно сижу и жду тебя.
— Ты и в самом деле передумала насчет денег?
— Да.
— И хочешь их получить?
— Да.
— Тебя уговорил Сорон?
Кальвин машинально открыла рот, чтобы ответить “да”, но осеклась.
— И ты отдашь их ему?
— Не ему! — сердито блеснув глазами, твердо ответила она. — Всем. Племени. Сорон — источник существования нашей коммуны и того духа, который объединяет нас. Он заставил меня проникнуться идеей, насколько важно для нас быть независимыми от общества.
— Ты хочешь сказать, что с твоими деньгами вы перестанете зависеть... — Я оборвал фразу на полуслове, потому что меня вдруг осенило, от чего они зависели. — А где вы обычно берете деньги? — спросил я.
— Мы стараемся обходиться минимумом, — очень серьезно ответила она. — Но то, в чем мы действительно нуждаемся, обеспечивает Сорон. И он убедил меня, что будет вполне справедливо, если он возьмет те деньги, о которых ты говорил. Тогда у племени всегда будет заначка на черный день и деньги на еду, одежду и...
— На “травку”?
Кальвин покачала головой;
— “Травку” дает нам Сорон. Мы ничего за нее не платим.
— Он не похож на богача, — саркастически заметил я, — но у него, должно быть, не бедные родители.
Кальвин нахмурилась, неодобрительно посмотрев на меня.
— Его родители умерли, — печально произнесла она.
— Где же тогда он берет деньги?
— Не скажу, — не слишком уверенно ответила она. — А то еще донесешь копам.
— Я адвокат, — с видом оскорбленной невинности сердито возразил я. — И никому не рассказываю о том, что доверили мне мои клиенты.
— Ладно. Я думаю — тебе можно... — Она все еще колебалась. — Он продает “травку” и ЛСД ребятам с побережья. И, по-моему, у него есть связи в Сан-Франциско.
— А как насчет отравы посильней? — спросил я. — Откуда берется она?
— Сорон к ней даже не притрагивается! — пылко воскликнула Кальвин. — Ни под каким видом. Наркотики, которые способны расширить пределы разума, — вроде “травки” или ЛСД — это для нас все равно, что святое причастие. Они позволяют нам постичь более высокий уровень духовного познания. А когда высоты вселенского знания будут достигнуты, то потребность в них и вовсе отпадает. Но героин, морфин и тому подобные наркотики разрушают мозг. Сорон распространяет марихуану и ЛСД потому, что это часть его плана — обратить с их помощью всех к духовной свободе и единению. В этом он видит свой долг, который исполняет вовсе не ради денег. И он ни за что не дотронется до сильнодействующих наркотиков.
— Он сам тебе это говорил? — недоверчиво спросил я.
— Я знаю, что это так, — гневно ответила Кальвин. — А ты не веришь потому, что не хочешь верить, и потому, что тебе не нравится Сорон. Но он никогда не имел дела с героином. В племени существует табу — никто не употребляет сильнодействующих наркотиков. Поэтому Сорон и хотел прогнать Землянику.
Я кивнул. Лично я не считал Сорона этаким ангелом-хранителем соплеменников, хотя, возможно, у меня просто было предубеждение против него. А может быть, такая линия поведения диктовалась лишь соображениями безопасности. Ведь для парня, торгующего наркотой, сидящий на героине наркоман в собственном лагере — риск чистейшей воды. Ясно одно — Кальвин рассказала мне все, о чем знала и что считала правдой.
Она едва заметно улыбнулась.
— Земляника был по-своему неплохим парнем, и мне очень жаль его, хотя он и не был духовной личностью.
— Ну, теперь-то он ею стал; — напомнил я. — И Бегущий Олень тоже.
Кальвин непонимающе посмотрела на меня, решив, что ослышалась.
— Бегущий Олень, он...
— Он мертв. И, судя по всему, смерть наступила от чрезмерной дозы героина.
— Нет! — Кальвин прикрыла рукой рот, ее глаза расширились от ужаса. — Это не правда! — выдохнула она. — Этого не может быть! Он никогда не кололся. Он даже не притрагивался к героину. Он просто не мог...
— Ты уверена? — с нажимом спросил я. — Он точно не кололся героином?
— Нет! Никогда! У него его никогда не было.
— Да он бы и не смог скрывать свое пристрастие в тайне, не так ли?
— У нас нет секретов друг от друга, мистер Роберте, — широко, по-детски открыв свои ясные глаза, убежденно сказала она. — И, кроме того, здесь, в лесу, мы большую часть времени проводим вместе. Как может кто-нибудь из нас ширяться так, чтобы другие ничего не заметили? О Землянике мы узнали только тогда, когда он повадился бывать в городе. Но Бегущий Олень бывал там очень редко. Он почти все время проводил в лесу.
Такие вот дела. Передозировка героина, введенная кем-то неизвестным — или неизвестными, — такой вердикт предварительного следствия вынес суд, состоящий из судьи и присяжных в лице одного-единственного Рэндола Робертса. Теперь оставалось лишь выяснить — как это сделано, почему и кем.
— Ну хорошо, давай теперь поговорим о твоем наследстве.
— Как ты можешь! Бедный Бегущий Олень! Невероятно, что его не стало! Это просто невозможно!
— Он пришел ко мне в гостиничный номер и там умер, — сказал я. Что ж, придется вернуться к денежному вопросу попозже: все равно дело, похоже, шло к тому, что на наследство наложит лапу Сорон.
— Кто-то его убил, — с сомнением в голосе хрипло прошептала Кальвин. — По-другому не может быть. Я очень хорошо его знала; он никогда не кололся героином.
Я кивнул.
— Согласен. Весь вопрос теперь в том, кто это сделал. Тут ты мне должна помочь.
— Конечно, если только смогу, — ответила она каким-то отстраненным голосом. — Бедный, бедный Бегущий Олень!
— Кстати, почему он пришел именно ко мне в номер? Только ты знала, где я. Это ты сообщила ему?
Кальвин покачала головой. В ее глазах отразилось смущение, смешанное с удивлением, а застывший взгляд свидетельствовал о том, что перед моим приходом она накурилась марихуаны.
— Я говорила об этом только Сорону, — сказала она. — И больше никому.
— Ну ладно. Сейчас ты все равно ничего не сможешь поделать, кроме как постараться обо всем забыть. Тебе есть где лечь и отоспаться?
— Мне и здесь хорошо, — пробормотала она. — Какая разница, где находятся наши тела; главное, наш дух свободен для странствий. — Кальвин загадочно улыбнулась.
Я оставил ее сидеть в кресле — таком старом, что любой уважающий себя курильщик марихуаны давно бы бросил его в огонь, — и парить в эмпиреях, где она, возможно, отыщет контакт с бессмертной душой Бегущего Оленя.
Гостиная заканчивалась коридором, в который выходило несколько комнат с распахнутыми настежь дверями. Только сейчас до меня дошло, что эта вечеринка была самой спокойной из всех, на которых мне когда-либо доводилось бывать. В гостиной — всего лишь одна оцепеневшая от наркотика девушка, а во всем остальном доме — тишина. Даже как-то страшновато!
Я прошел мимо двух пустых спален и наконец в третьей комнате заметил слабый огонек.
Заглянув туда, я увидел нескольких членов племени, рассевшихся на диванных подушках и грязном, ободранном двуспальном матрасе. Они сидели, сосредоточенно попыхивая сигаретами, и молчали. Комнату тускло освещали три свечи, вставленные в пустые винные бутылки. И никакой мебели.
Их было пятеро — Сорон, Голем, Белая Скво, Джей Си Кристофер и Бац-Бац. Когда я вошел, никто даже не оглянулся и не подал виду, что заметил меня. Мне незачем было быть нарком, чтобы понять, что их дух уже воспарил до небес — а они все продолжали смолить!
— Эй, Сорон! — Я пнул его ногу. — Спустись-ка на землю. Случилось нечто ужасное, и мне необходим духовный совет.
Он поднял голову, и его темные глаза словно прожгли меня насквозь.
— Я рад, что вы пришли, мистер Роберте, — произнес он слегка невнятным голосом, в котором, однако, улавливалась ирония. — Эй, смотрите, мистер Роберте пожаловал! Он принес нам манну небесную и послание из мира тупоголовых! Их послание гласит: “Мы не станем содержать вас, никчемное отродье, презирающее честный труд, но мы шлем вам манну небесную..."
— Манну небесную, — нараспев подхватили остальные.
— Когда ты в последний раз видел Бегущего Оленя? — надеясь застать Сорона врасплох, спросил я без предисловий.
Сорон моргнул и улыбнулся своей едва уловимой улыбкой.
— Когда посылал за тобой, чтобы ты не забыл прийти на вечеринку, Роберте. Разве он не с тобой?
— Он не смог прийти, — резко ответил я. — Потому что отправился в мир иной.
Это печальное известие не сотрясло стен хибары. Белая Скво сдавленно вскрикнула, испустив тонкий, завывающий звук, затем, уткнувшись лицом в ладони, беззвучно зарыдала. Бездонные глаза американской девушки-мечты источали печаль, а Джей Си тупо уставился в потолок, словно высматривал там воспаривший к небесам дух. Сорон и Голем впились в меня злыми глазами.
![Картер Браун - Том 11. Меня прислал Чарли [ Меня прислал Чарли. Близорукая русалка. Пираты из Гонконга. Убийственный кайф]](/uploads/posts/books/194874/194874.jpg)
