Картер Браун - Жертва
— Я? — Он пожал плечами. — Нигде.
— Ты уверен?
— Разумеется. Я вернулся домой около трех часов.
С тех пор я никуда не выходил.
Я вдруг вспомнил некоего лейтенанта Уилера, который велел сержанту Джоунсу следить за Корнишем вместо того, чтобы не спускать глаз с Винса Мэлоуна.
— Ну что ж, хорошо, Вине. Не будем пререкаться.
— Спасибо и на этом, лейтенант.
— У тебя вечером свидание?
— Вы имеете в виду Эдну? — Мэлоун покачал головой. — Нет, сегодня вечером Эдна работает. По крайней мере, она мне так сказала, и я не думаю, что она солгала.
— А я думаю, — проворчал Полник.
— Вы знакомы с Эдной? — вежливо поинтересовался Мэлоун.
Полник покраснел.
— Так, ерунда, — буркнул он.
От Мэлоуна мы отправились в «Плазу». Я показал портье свой значок, и он откровенно зевнул.
— Мне нужны кое-какие сведения о парне по имени Эдгар Джонс.
— Да?
— Он уехал сегодня вечером?
— Да.
— Оставил какой-нибудь адрес?
— Нет.
Он внимательно рассматривал ногти на левой руке, правая беззаботно покоилась на конторке. Я взял с письменного прибора ручку и воткнул ему в ладонь. Портье подпрыгнул дюймов на шесть.
— Вот так-то лучше, — улыбнулся я. — Уверен, что это позволит тебе сосредоточиться на обсуждаемой проблеме.
Портье судорожно сглотнул.
— Да, лейтенант. Мистер Джонс выписался из отеля в 7.15. Он очень торопился. Он оплатил счет и уехал.
Мне неизвестно, в каком направлении он выехал.
— Он взял такси?
— Не знаю, лейтенант. Я был занят здесь, за конторкой.
— Ну хорошо, — вздохнул я. — Как долго он у вас прожил?
Портье полистал регистрационный журнал.
— Восемь дней, лейтенант.
— У него бывали посетители?
— Нет, к нему никто не приходил до сегодняшнего вечера. Сегодня его навестила одна блондинка, мисс Брайт, но… — Он уставился на Полника. — Эй! Ты тот самый парень, которого мы вытолкали сегодня?!
— Да, — проворчал Полник Он поднес к носу портье свой окорокообразный кулак.
— Ну, что ты собираешься сделать? Может быть, позвонишь в полицию?
— Это не мое дело, — быстро проговорил портье. — Насколько мне известно, к мистеру Джонсу приходила только мисс Брайт.
— Ну что же, благодарю за информацию, — сказал я.
Мы снова погрузились в мой «хили».
— Может, кошечка прячет его у себя дома? — предположил Полник.
— Она слишком умна для этого. По-моему, она посадила Джонса — Блаунта на самолет, и нам уже не догнать его.
— Но все-таки стоит взглянуть, — не унимался Полник.
— Отлично, раз тебе не терпится, вот ты и отправляйся.
— Как прикажете, лейтенант. — Он с трудом вытащил свою тушу из автомобиля.
Я проводил его взглядом, завел двигатель и рванул в сторону Баннистер-стрит. Может, я все-таки напрасно переключил сержанта Джоунса с Винса на Корниша?
Дом напоминал ранчо с низкой, плоской крышей.
Дом окружала лужайка, обрамленная густым кустарником. Я остановил «хили»у обочины и прошел по автомобильной дорожке мимо роскошного «кадиллака».
Мне пришлось четыре раза надавить на звонок, прежде чем дверь открылась. Передо мной стоял Корниш. На нем был темный шелковый халат, на щеке алел след губной помады, явно принадлежавшей не ему. Не тот оттенок. При виде меня лицо Корниша потемнело.
— Опять вы? — прохрипел он. — Какого черта вам нужно на этот раз?
— Нас только что известили, — заговорил я предельно серьезным тоном, решительно проходя в холл, — что на ваш дом совершен налет. Согласно нашей информации к вам проникло шесть человек в темных костюмах… или это был один темный человек в шести костюмах? А?
Извергая эту чушь, я добрался до спальни и решительно распахнул дверь.
Спальня была обставлена так, как и должна быть обставлена спальня руководящего работника. В самом центре стояла гигантская голливудская кровать, а в самом центре кровати сидела девушка… Голая…
Задыхаясь от ярости, Корниш что-то жужжал за моей спиной, я же внимательно рассматривал содержимое кровати.
Девица была чрезвычайно хорошенькая и, как кровать, выдержана в голливудском стиле. Высокие груди с розовыми сосками, тонкая талия и стройные ноги невероятной длины — такие не часто увидишь даже на рекламных календарях. Но вопреки моим ожиданиям она была не брюнеткой, а блондинкой, и звали ее не Ева Фарнхем. Я был разочарован только этим обстоятельством, всем остальным я остался вполне доволен, поскольку в центре кровати сидела секретарша из рекламного агентства. Она одарила меня чарующей улыбкой:
— Это вы, лейтенант? А я не знала, что у Калва сегодня гости, а то я бы оделась.
Мимо меня протиснулся Корниш, у него был вид разъяренного родителя. Однако я готов был держать пари, что его переполняли далеко не отеческие страсти.
Я терпеливо ждал, когда Корниш начнет изрыгать огонь или, на худой конец, его хватит удар. Но ни того, ни другого, увы, не произошло. Внезапно он развернулся. Я быстро отступил, ощутив на щеке легкое дуновение — кулак Корниша просвистел в опасной близости от моего лица. Всю свою силу бедняга вложил в этот удар, так что затормозить он уже попросту не смог.
Он сделал полный оборот вокруг собственной оси, взмахнув одной рукой над головой. В эту минуту Корниш был чрезвычайно похож на подвыпившую статую Свободы. В следующую секунду он потерял равновесие и грохнулся на пол. Падая, Корниш ударился головой об угол монументальной кровати. Раздался неприятный треск. Несчастный растянулся на поду, судорожно хватая ртом воздух. Блондинка на четвереньках подползла к нему.
— С ним все в порядке? — задумчиво спросила она.
— Ему это только на пользу, — успокоил я. — Единственное, в чем он нуждается, это в хорошем отдыхе.
Блондинка заколыхалась в приступе смеха, ее чудесные грудки заколыхались вместе с ней. Она забралась обратно на кровать.
— Черт возьми, эта картина начинает действовать мне на нервы, — заметил я.
— Бедненький Калв! — проворковала она. — Он не слишком годился для роли Ромео.
— Откуда следует, что вы не Джульетта? Зачем вы дурачили меня тогда в конторе? Наплели, будто это Ева Фарнхем украшает спальню Корниша, а не вы.
— Да, но я ведь сказала вам, что у меня сегодня вечером свидание, — обиженно ответила блондинка и снова хихикнула. — Почему бы нам не перебраться в соседнюю комнату и не выпить по рюмочке?
— Действительно, почему? — отозвался я эхом.
Она соскочила на пушистый ковер и обольстительно потянулась. Мне пришлось закрыть глаза, дабы не потерять контроль над собой. Ведь рано или поздно Корниш должен очнуться.
Когда я снова открыл глаза, блондинка уже нацепила на себя бюстгальтер и трусики. Оба предмета были из черных кружев.
Я снова закрыл глаза. Кажется, чем дальше, тем хуже, во всяком случае, уж точно не лучше.
Когда я, наконец, овладел собой в достаточной степени, чтобы посмотреть на нее еще раз, на ней уже были прозрачная комбинация и туфельки.
— О'кей! — весело воскликнула она. — Давайте же выпьем! — Она глянула на Корниша. — Вы уверены, что с моим старикашечкой все в порядке?
— Ничего с ним не случится. У него есть прекрасный стимул для того, чтобы жить. Поэтому он ни за что не умрет.
— Хорошо, если это так, — улыбнулась блондинка.
Я последовал за ней в гостиную. Она оседлала высокий табурет у бара, закинув ногу на ногу. Ее стройные ножки, задрапированные в самом интересном месте черными кружевами, выглядели сейчас еще лучше.
Я поставил на стол бокалы. Мои руки почему-то дрожали.
— Мне виски, лейтенант, — потребовала блондинка и прищурилась. — Может, я буду звать вас как-нибудь иначе? При теперешних обстоятельствах это звучит довольно глупо. — Она многозначительно опустила взгляд на самую интересную часть своего изумительного тела.
— Можете называть меня Эл.
— А я Кенди .
— Ваши родители знали, что делали, когда крестили вас, — пробормотал я.
Я налил ей виски, и она подняла бокал.
— За старину Калвина!
— За доброе, старое виски старины Калвина, — подхватил я, — и пусть он не вздумает подать на меня в суд.
Кстати, что за нелепая идея — уверить меня, будто он путается с Евой Фарнхем?
— Да просто так!
— Что значит «просто так»?
— Мне показалось, что Калвин слишком уж долго торчит в кабинете у Евы, вот я и начала сомневаться, только ли деловой разговор у них. Я подумала, что, может, мой старикашечка собирается дать мне отставку. А в эту минуту вошли вы и спросили Еву Фарнхем.
Я глотнул виски и оглядел Кенди. Вернее, то, что На ней было надето. После этого сосредоточил внимание на том, что именуется первозданным телом женщины.
Я не знал, что сказать.
Впрочем, сейчас требовались действия, а не слова.
Тем не менее я заговорил:
— Вы, наверное, считаете, что в этом объяснении есть какой-то смысл?
