Картер Браун - Роковая птичка
Еще один взрыв оглушительной музыки, и на освещенной дорожке появилась девица, раздавая направо и налево воздушные поцелуи. Прическа ее напоминала несколько растрепанных париков, надетых друг на друга, что делало ее выше ростом дюймов на восемнадцать. Сооружение ненадежно раскачивалось на каждом шагу, грозя свалиться. Девица была укутана с головы до щиколоток в черное шелковое покрывало, полы которого соблазнительно распахивались при движении. Музыка внезапно смолкла, и девушка застыла на месте, хлопая приклеенными ресницами на лампы, под ярким светом которых она стояла.
– Леди и джентльмены! – объявил громкий голос. – Клуб «Эльдорадо» имеет честь представить вам красавицу Южных морей – Басти Старр!
Музыка снова взбесилась, раздался немыслимый визг и скрежет, вместе с ним ожила и девушка. Покрывало постепенно, дюйм за дюймом, было сброшено и легло у ее ног. Бретельки черного шелкового лифа были достаточно широкими, чтобы удерживать ее внушительные, слегка обвисшие прелести. Черные шелковые, с обязательными кружевами трусики плотно обтягивали мощные бедра, способные вызвать громкое одобрение акушерки. Черные подвязки врезались в белую кожу, черные нейлоновые чулки и туфли на высоченных каблуках со сверкающими фальшивыми бриллиантами на пряжках дополняли общую картину. Понадобилось долгих пять минут, пока она наконец разделась, оставшись в одном убогом джи-стринге. Трудно было в это поверить, но в зале стояла гнетущая тишина. Даже финальная поза – руки раскинуты в стороны, коленки согнуты, таз выдвинут вперед – была встречена с абсолютным безразличием. Девица засеменила по дорожке, бросая воздушные поцелуи с таким видом, будто швыряла в зрителей ручные гранаты, и скрылась за поношенной черной занавеской. Прожекторы погасли, зажегся верхний свет. Никто так и не захлопал.
– Двадцать минут антракт, леди и джентльмены, – объявил радиофицированный голос, – официанты разносят напитки, так что спешите наполнить свои стаканы в ожидании прекрасной, соблазнительной Бетти Бампер, только что вернувшейся с Востока, где она имела потрясающий успех!
– Эй, Дэнни! – Мощная длань железными клещами охватила мое плечо и легко, без малейшего усилия развернула меня кругом. – Классное шоу, что скажешь, а? Я люблю приходить сюда после работы. Надо иногда позволить себе немного расслабиться!
– Привет, Майк! – Я попытался изобразить радость от встречи. – Заказать выпить?
– Не здесь! – Он театрально содрогнулся. – Они разбавляют даже воду водой в этом отстойнике. Мы выпьем вместе с управляющим, он мой большой друг…
Он сжал тиски сильнее, повернул меня на сорок пять градусов и повлек зигзагами мимо плотно уставленных столиков до двери с облупленными золотыми буквами «Управляющий». Ему достаточно было легонько толкнуть дверь кончиками пальцев, чтобы она, протестующе скрипнув петлями, распахнулась. Непреодолимая сила тащила меня по длинному отсыревшему коридору, по обе стороны которого располагались двери гримуборных. Многие были распахнуты, я успел подглядеть мимоходом несколько интересных сценок – например, парочка стриптизерок в обнаженном виде праздно обсуждала вопрос, когда лучше отнимать ребенка от груди, – но Буржесс не давал мне времени подробнее изучить детали. В конце коридора оказалась еще одна дверь с надписью «Управляющий», с такими же отслаивающимися золотыми буквами. Буржесс повторил толчок ладонью, дверь отскочила внутрь, ударившись о стену.
К моему удивлению, за дверью оказался большой кабинет, с ковром на полу и вполне прилично обставленный. Тип, сидевший за столом в глубине комнаты, увидев нас, поднялся со своего места. И сразу мне показалось, что просторный кабинет уменьшился в размерах вдвое. Тип был так же громаден и примерно такого же сложения, как Майк Буржесс, но на этом сходство и заканчивалось. Майк Буржесс был великаном, но с первого же взгляда становилось понятно, что он все-таки относится к человеческому роду. Глядя на его приятеля, трудно было предположить, что он принадлежит к этой же расе. Даже очертания лысого черепа, со стесанным затылком, были слишком сомнительны. Глазки глубоко утонули в глазницах и поэтому казались черными. Нос, тонкий и крючковатый, достигал верхней губы, а маленькое ротовое отверстие пряталось за выдвинутой далеко вперед небритой челюстью. Мощная фигура была облачена в бесформенный спортивный клетчатый пиджак, водолазку унылого серого цвета и мятые донельзя брюки, сшитые когда-то из материала, смутно теперь напоминавшего серую фланель.
Буржесс захлопнул за нами дверь и наконец выпустил мое плечо.
– Джад, – протрубил он, – познакомься с Дэнни Бойдом, я тебе о нем рассказывал. – От дружеского толчка в спину я пустился в полет по направлению к столу. – Это Джад Харрис, Дэнни, мой очень хороший друг.
Я ударился правой коленкой о стол, но, по крайней мере, это остановило мой полет. Мордоворот протянул руку, и я вскоре с ужасом ощутил на пальцах камнедробительное рукопожатие.
– Рад познакомиться, мистер Бойд. – Голос у этого монстра оказался пронзительным и тонким, он с затруднением исходил из ротового отверстия, укрытого выступом челюсти.
– Мы зашли выпить, Джад, – сказал Буржесс, – как насчет французского шампанского, которое ты прячешь здесь для друзей?
– Оно у меня стоит во льду, – с некоторой застенчивостью сказал Джад, – кто-то мне говорил, что его пьют холодным.
– Тогда тащи его сюда, а мы пока устроимся поудобнее, – добродушно приказал Буржесс.
Как только Харрис вышел за дверь, комната опять показалась просторной. Буржесс огляделся и остановил взгляд на массивном кресле, стоявшем у дальней стены. На вид оно было выточено из цельного кедра, а под кожаной обивкой набито болтами и гайками. Протянув руку, Майк приподнял этого мастодонта примерно на фут, медленно развернул и, подвинув к моим ногам, отпустил. Грохот раздался такой, что мне сначала показалось, что обрушились стены, хотя они, оказывается, отделались лишь сильным сотрясением, а на пол полетел целый рой из кусочков краски.
– Садись, Дэнни, будь как дома. – Он указательным пальцем надавил мне на грудь, и я как подкошенный рухнул в кресло-мастодонт, а оказавшись в нем, не ощутил ни малейшего удобства.
Явился Харрис и поставил две огромные бутыли шампанского на стол, потом полез в шкафчик и извлек три оловянные пинтовые кружки.
– Тот парень, что посоветовал пить его холодным, сказал еще, что шампанское надо пить из специальных бокалов. Но мне это кажется нелепым, Майк. Тратить столько времени, чтобы без конца подливать! Как ты считаешь?
– Ты абсолютно прав, Джад. – Буржесс закинул одну ногу на угол стола и с осторожностью расположил на нем свою тушу. – Как тебе нравится Джад, Дэнни? Правда, отличный парень?
– Конечно, Майк. – Я застыл, с невольным восхищением наблюдая, как Джад, обхватив пальцами блестящий верх бутыли, запросто вытащил пробку, не утруждая себя предварительным разматыванием проволочной обмотки.
– Дэнни живет в Нью-Йорке, – сообщил Буржесс.
– Вот как? – Джад смахнул пенную струю со стола в ближайшую кружку. – Это ведь в Америке, да, Майк?
– Ты чертовски прав! – Буржесс захватил одну из кружек и подвинул по столу ко мне. – Великий город, я там жил как-то пару лет.
– Что вы говорите? – вежливо удивился я.
– Знаешь, Дэнни, – он подцепил пальцами другую кружку, широко мне ухмыляясь, – я всегда волновался за Марсию. Ты ведь, разумеется, знаешь о ее наследстве?
– Конечно. – Я кивнул.
– Я всегда боялся, что какой-нибудь сладкоречивый прохвост женится на ней из-за этих денег!
– Как это было бы неправильно! – Джад неодобрительно покачал головой.
– Ты прав, как всегда, это было бы неправильно, – проскрежетал Майк, – не обижайся, Дэнни, но, когда Марсия позвонила мне с Гавайев и рассказала, что встретила американца и собирается выйти за него замуж, я встревожился.
– Понимаю вас, – проникновенно отозвался я.
– Поэтому, когда она позвонила мне вчера утром из пентхауса, я задал о тебе несколько наводящих вопросов. Ты ведь не станешь меня за это винить, Дэнни?
– Кто бы стал, Майк?
– Шампанское греется, парни. Ну, будем здоровы! – Он поднес кружку ко рту.
– На доброе здоровье! – выдохнул Джад и осторожно приблизил край кружки к выступу челюсти, стараясь попасть туда, где пряталась дырка рта.
– За ваше здоровье. – Я поднял свою кружку.
– Хорошо! – расплылся Майк, опустив свою кружку примерно секунд через пятнадцать. – По-моему, это «Боллинжер-66» или 67, я прав?
– Не знаю, Майк, – признался Джад, – я не силен в иностранных языках и никогда не был.
– Так вот, – продолжал Майк, – я испытал огромное облегчение, когда Марсия снабдила меня некоторыми подробностями. Парень, владеющий собственным многоквартирным домом к западу Центрального парка и загородным особняком в Саутгемптоне, не может быть совсем уж мерзавцем, – он явно был в восторге от собственной мудрости, – и еще толстая пачка акций горнодобывающих предприятий, да, Дэнни?
