Джеймс Чейз - Избавьте меня от нее
Клинг и Лукан уже поболтали о поездке из Вашингтона, и теперь Клинг делился впечатлениями о Парадиз-Сити. В общем, его все устраивало, включая предстоящую работу.
– Итак, – сказал Лукан, – дело тебе подходит, и ты за него берешься. Тогда прими задаток.
Он достал «дипломат», полученный от Джемисона.
– Тут четыре тысячи долларов на текущие расходы.
Еще тысячу Лукан, конечно же, присвоил.
– Если это только на первые дни, то не возражаю.
– Именно так. – Лукан вручил Клингу портфель.
– Малыш, – Клинг протянул «дипломат» Нго, – пристрой куда-нибудь в безопасное место.
– Да, сэр. – Нго взял «дипломат» и вышел из комнаты.
– Что за китаеза? – спросил Лукан, понизив голос.
– Держись от него подальше, Лаки. Он вьетнамец, и он мой партнер.
Лукан нахмурился:
– Раньше ты работал в одиночку.
– А теперь у меня есть партнер, и вот что я тебе скажу. Он в пятьдесят раз лучше, чем ты есть или когда-нибудь сможешь стать. Запомни это. И лучше его не трогай – он опасен.
Лукан беспокойно заерзал:
– Твое дело.
– Ладно, расскажи немного о предстоящей работе.
– Некий богатый человек желает избавиться от жены. Она же – твердолобая католичка и развода ему на дает. К тому же она бездетна, а заказчику позарез нужен наследник. У него есть женщина, на которой он хочет жениться. А раз так, то нынешняя супружница должна сгинуть. Вот и вся история.
Клинг возлежал на кушетке, чем-то смахивая на разомлевшего удава. Он помолчал, затем кивнул:
– Подходит. Так, значит, этот тип платит триста штук?
– Совершенно верно. Но он ставит условия.
Клинг недобро улыбнулся:
– Без этого нельзя. И в чем же они заключаются?
– Работа должна быть безукоризненной. Никаких следов. Никакой полиции. Несчастный случай, и все.
– Я по-другому когда-нибудь работал? Что-то не помню, чтобы после меня следы оставались. Ладно, скажешь этому малому, что я готов с ним переговорить. Объясню, как все буду делать, но прежде мне надо побольше узнать о его жене.
Лукан платком вытер пот со лба.
– Нет, Эрни, не выйдет. Все переговоры с тобой он будет вести через меня. Я-то сам меньше всего этого хочу, но иначе ничего не выйдет.
– И с чего бы это? – настороженно спросил Клинг.
– Пока у тебя не будет тщательно разработанного плана, который бы ему понравился, он хочет остаться в тени.
– Я не люблю эти игры в кошки-мышки. Кто этот мужик, Лаки?
– Ну, в общем, он мне своего имени не назвал. Но у меня есть свои связи, пришлось кое-кому отвалить приличную сумму, и я все-таки выяснил, кто он такой…
– Да не тяни ты резину, Лаки! Как его зовут?
– Шерман Джемисон.
Клинг сел на кушетке, свесив на пол длинные ноги.
– Тот самый Шерман Джемисон?
– Есть, что ли, другой?
Клинг снова улегся, закурил, пуская дым и глядя в потолок. Несколько минут он обдумывал положение дел, затем ухмыльнулся:
– Так, стало быть, мистер Джемисон желает отделаться от своей жены? Недурно придумано!
Лукан молчал.
Клинг еще немного подумал и спросил:
– А ты знаешь, что этот парень стоит миллиарды?
Лукан облизнул пересохшие губы.
– Ну да.
– Это хорошо. Вот что – мне надо с ним встретиться. И это, Лаки, тебя не касается. Выясни, где мы можем увидеться, узнай, где он бывает. Скажи, что тебе нужны кое-какие сведения о его жене, назначь встречу, а вместо тебя приду я. Только и всего.
– Не выйдет, Эрни. Джемисон очень хитер. Он сам приезжает за мной, сажает в машину, взятую напрокат замечу, и везет на побережье, не говоря по дороге ни слова. Штучка, одним словом, и опасная.
– А я как раз и люблю таких ребят – опасных. Сколько он тебе платит, Лаки?
– По сравнению с твоим гонораром – крохи. Прижимист клиент.
Клинг снова ухмыльнулся:
– Ладно, я тебе тоже буду платить. Сколько ты хочешь?
– Ну, думаю, что десять процентов было бы по справедливости.
Клинг расхохотался:
– Ну, ты убил наповал! Мне даже жаль тебя – так низко ты себя ценишь. Ладно, идет. Ты скажи ему, что у меня есть отличный план, только нужны дополнительные сведения о его жене. Потом назначь с ним встречу. И тут я возьму все в свои руки.
Он поднялся с кушетки, прошел к письменному столу и принялся что-то быстро писать на листке бумаги. Лаки, с бьющимся сердцем, наблюдал за ним.
– Вот вопросы, на которые я хотел бы получить ответ. Через пару дней после того, как я получу ответы, я представлю ему детальный план действий.
– Я бы не хотел влезать в это, Эрни, – сказал Лаки, принимая бумагу. Он даже не взглянул на то, что написал Клинг, а сложил листок и сунул его в карман. – Может, ты заплатишь мне и будешь сам иметь дело с Джемисоном?
Клинг похлопал его по плечу:
– Не дрейфь! Мы теперь в одной упряжке. Если хочешь получить тридцать штук, то изволь шевелить задом. Топай и устрой все в лучшем виде. Тогда будет полный порядок.
И он подтолкнул Лаки к двери.
Когда Лукан ушел, из кухни появился Нго.
– Я бы на вашем месте, сэр, не доверял этому человеку, – спокойно заметил он.
– Правильно говоришь. Это такой негодяй – за деньги мать родную продаст. Однако пойдем искупаемся.
Надев плавки, они спустились к океану.
– Если Лукан начнет финтить, мы ведь всегда сможем малость поприжать его, не так ли, малыш?
Вьетнамец посмотрел на Клинга глазами полными обожания.
– Да, сэр, – ответил он.
Убийца и его партнер нырнули в голубую воду залива.
Джемисон на прокатном «мерседесе» подъехал к «Звездному» ровно в одиннадцать. Он не обратил внимания на высокого, жилистого седеющего мужчину в черных очках, который лежал в шезлонге в нескольких метрах от домика Лукана. Между тем человек за стеклами очков внимательно разглядывал его, Джемисона.
– Доброе утро, сэр, – нервно сказал Лукан, подойдя к «мерседесу».
Джемисон был в скверном настроении. Его расстроил телефонный разговор с Тарнией, которая решительно запретила ему приезжать в аэропорт, чтобы проститься.
– Не надо, Шерри, – мягко возражала она. – Чем меньше нас видят вместе, тем лучше для нас. Я никак не могу выкинуть из головы этого гнусного щелкопера Дрисдейла. Очень жаль, что он видел нас вдвоем.
– Успокойся, дорогая. Забудь об этом. Он не посмеет и заикнуться о нас. Я буду думать о тебе все время. Обещаю, что когда ты вернешься, то через шесть месяцев станешь миссис Шерман Джемисон.
– Ну, если ты так уверен в этом, то и я не сомневаюсь больше, – ответила Тарния. – Я позвоню тебе сразу же, как только прилечу в Рим. А сейчас я должна бежать. Мне еще многое нужно сделать. Пока, милый. – И она повесила трубку.
Джемисон тоже задумчиво положил трубку. Он предлагал Тарнии сделать ее одной из богатейших в мире женщин, разделить с ним жизнь, стать матерью его сына, его возлюбленной. Но в ее голосе не слышно радости и энтузиазма. Все, о чем она думает, это чертов показ мод!
Ну как тут не впасть в меланхолию? Когда Лукан сел в машину, Джемисон, ни слова не говоря, завел мотор и погнал к побережью. Только когда они остановились, Шерман повернулся к Лукану и буркнул:
– Рассказывайте.
Глянув в его ледяные глаза, Лукан в очередной раз пожалел, что ввязался в эту авантюру.
– Я говорил с Клингом, – произнес он, робея. – Он утверждает, что все будет в полном порядке. Но прежде всего, сэр, ему нужны дополнительные сведения о вашей жене.
– Какие еще сведения? – ощетинился Джемисон.
– Он ведь профессионал, сэр. Когда Клинг идет на такое дело, то прежде всего заботится, чтобы не оставить никаких следов. Ему нужно с неделю, чтобы досконально изучить обстановку и найти самый лучший и безопасный способ выполнения задания.
– Ясно. Так что его интересует?
– Ну, например, нет ли у вашей жены любовника.
– Нет, – резко сказал Джемисон, в душе об этом сожалея.
– Наверно, у нее есть друзья, с которыми она регулярно общается?
– Регулярно ни с кем, но у нее есть друзья, которые, как и она, увлекаются музыкой, и они видятся время от времени.
– У нее есть постоянный распорядок дня?
– В какой смысле?
– Люди часто делают одно и то же каждый день: выгуливают собаку, ездят в клуб…
Джемисон кивнул:
– Да, каждое утро в восемь часов она ходит к мессе, возвращается к завтраку, примерно час плавает, а потом садится за виолончель. Она обычно обедает дома. Любит ездить верхом. Она катается по берегу час или около того обычно вместе с друзьями. Вечерами выбирается на концерты или выступает сама. Вот и вся ее жизнь.
«Господи, – подумал Лукан, записывая ответы, – тоска-то какая!»
– А она хорошо плавает, сэр?
– Великолепно.
– А в седле хорошо держится?
– Более чем.
Лукан подумал и сказал:
– Это можно будет сделать, когда она будет выходить из церкви. Вы не будете возражать?
Джемисон воззрился на него:
– С какой стати? А ей… что ж, все-таки поближе к Богу.
«Ну и тип! – негодовал Лукан. – Чудовище какое-то, дикарь! Чего только не сделают некоторые люди, чтобы добиться своего».
