Ричард Пратер - Джокер в колоде
— Заметано.
— Я бы и сам это сделал, но мне придется съездить в центр и закончить приготовления к похоронам.
— Никаких проблем. — Он продиктовал номера телефонов, а я наспех их записал. — Я вернусь к девяти и буду ждать тебя. И береги себя, Джим, — предостерег я.
Полиция конфисковала «смит-и-вессон», из которого я прошлой ночью продырявил Микки М., но мы подготовили для Джима другое оружие, револьвер 38-го калибра. Я посоветовал ему:
— Захвати с собой пушку.
— Я давно уже это сделал.
Взбодрившись разговором, я принялся всех обзванивать. Мне не удалось дозвониться лишь до Евы и Лори — у них никто не снимал трубку. Разумеется, когда я звонил Лори, я не стал долго трезвонить. Раз никто не ответил, мне нужно обязательно наведаться к ней лично. Я бросил трубку, упал в машину и помчался в «Клеймор».
Я вошел в отель и остановился у табачного киоска, что возле лифтов. Сковыривая тонкую целлофановую полоску с пачки сигарет, я увидел у киоска крупного толстощекого мужчину средних лет. Это был тот самый Санта-Клаус, что разговаривал вчера вечером с Евой.
Он тоже открыл пачку, достал сигарету с фильтром, который рекламируют как «гигиенический, безопасный и эффективный», уверяя, что он поглощает 90 процентов никотина, 95 процентов смолы и приблизительно 99 процентов дыма. Круглолицый воткнул сигарету еще и в металлический фильтр, который он потом с большой осторожностью ввел себе в рот. Он закурил, и я усомнился, чувствует ли он вообще какой-нибудь вкус. Черт возьми, стоило ли возиться так долго, чтобы на выходе получить так мало.
Он заметил, что я с интересом разглядываю его, и смутился. Белесые брови взлетели вверх над яркими голубыми глазами, и он слегка поежился.
— Добрый день, сэр, — сказал я. — Вы стали обладателем лота вчера в Лагуна-Парадиз?
Его брови медленно поползли вниз. В конце концов, я же не собирался выхватывать у него изо рта сигарету, чтобы он заговорил. Он улыбнулся — это была милая улыбка. Примерно так улыбнулся бы Санта-Клаус Дондеру и Блицен в канун Рождества.
— Да, — произнес он младенческим, ласкающим слух голосом, — да, да. — Это прозвучало так, словно он купил три лота. — Я приобрел два лота, — заявил он. — Один — это великолепный прибор для обозрения, просто великолепный. Другой — маленькая вещица, но любимая.
— Любимая? Как, лот может быть любимым? — удивился я.
— Я не помню, чтобы видел вас там, сэр, — сухо сказал круглощекий. — Мы с вами встречались?
— Нет. Я был там со своими друзьями. Я узнал вас, потому что случайно видел, как вы разговаривали с Евой.
— Ева?
— Ева Энджерс, одна из моделей.
— О, конечно. Конечно. Продавщица, или кто там. Одна из девушек действительно предоставила мне исчерпывающую информацию о лотах.
Что прозвучало весьма странно: у Евы, я помню, было множество лотов. А он продолжал:
— Довольно крупное создание эта девица, да? Однако странная у него какая-то манера описывать Еву, хотя он и не был далек от истины. Но это не все, о чем я думал. Мой мозг работал: я представлял себе комбинацию из трех королей и слышал, как Ева говорит: «Я застегну твою „молнию“, дорогуша». Я все же заставил свои мысли вернуться в нужное русло и спросил:
— Вы купили много лотов — вернее, два лота, верно?
— Да, да. — На этот раз он понял все правильно. — Я очень доволен, особенно мне нравится прибор для обозрения. Моя заветная мечта. Можно смотреть на голубой Тихий океан, на игру белых пенящихся волн.
— Да, как Дуз, — сказал я и задумался, что же случилось с этим героем. Наверное, некоторые люди все-таки разговаривают таким странным образом, и сейчас передо мной стоял один такой чудак. Не знаю почему, но у меня по спине побежали мурашки.
— Пока, — услышал я, и он важно удалился. Ева занимала 213-й номер на втором этаже, а Лори жила двумя этажами выше, в 420-м. Я приберег Лори напоследок и резко постучал в 213-й. Немного подождал, дверь скрипнула и приоткрылась на три дюйма.
Через открывшуюся щель я мало что мог разглядеть, но понял, что, должно быть, вижу Еву. Копна черных волос, каждая блестящая прядь прекрасно завита и уложена, короткая пышная челка на лбу, кошачий зеленый глаз, обрамленный длинными ресницами. Но ее глаз смотрелся как-то незнакомо. Потом я понял, что она еще не успела наложить косметику и поэтому не стала неотразимой, как обычно. Кроме того, открывшийся фрагмент — глаз, участок лба и волосы — вряд ли можно считать смертоносным оружием. Я смекнул, почему Ева так робко выглядывает и озирается по сторонам; когда же она распахнула дверь, то не только рассеяла мое недоумение, но и впрямь чуть не сразила меня наповал.
— Шелл! — удивилась она. — Это ты! Какой сюрприз.
— Сюрприз, это уж точно, — согласился я, но в моем понимании это относилось к Еве.
На ней было полотенце. Она была завернута в белое пушистое полотенце, которое как бы между прочим прикрывало лишь третью или четвертую часть ее плоти. Это было большое полотенце, правда; но и Ева была большой девочкой. Некоторые девчонки обматываются полотенцами и становятся похожи чуть ли не на кучу белья, но только не Ева. Она смахивала на сентябрьское утро, ухватившееся за облако.
— Входи, — пригласила она.
— Нет… нет, нет. — Мой голос прозвучал хоть и неестественно, но, во всяком случае, я не спешил подражать странностям речи того толстощекого типа. — Я просто пришел, чтобы передать тебе кое-что, Ева.
— Да?
Я сообщил ей, что обслуживающий персонал должен заступить на работу в Лагуна-Парадиз как обычно. Она сказала:
— Ладно, мне лучше одеться.
— Наверное, так будет лучше.
— Я только что встала. Едва успела принять душ. Она улыбалась мне и не очень-то беспокоилась придерживать полотенце — как мне показалось, она, наоборот, придерживала его весьма небрежно. На ней не было никакой косметики, и выглядела она чуть старше: четче обозначились морщинки вокруг глаз и рта, но все же смотрелась как надо, а главное, очень умело придерживала банное полотенце.
— Обычно я не лечу открывать дверь в таком виде, — уточнила она.
— Похвально, я считаю.
— Ты будешь сегодня в Лагуне, Шелл?
— Точно не знаю. Может, вечером.
— Вероятно, мы с тобой увидимся?
— Наверное.
Мы наградили друг друга улыбками, я попрощался, повернулся и помчался по коридору, как только дверь за моей спиной захлопнулась. Взлетев, как спринтер, по ступенькам на четвертый этаж, я подошел к квартире Лори и тихонько поскребся в дверь, вдобавок выстукивая какой-то мотивчик. Внутри послышалось движение.
— Кто там?
— Шелл. Шелл Скотт. Она засмеялась.
— Достаточно одного имени, Шелл, — произнесла она. — Я помню твое имя. Я помню тебя.
— И я помню тебя.
Дверь распахнулась. Я ошибся. Я не помнил. Совсем ничего. Совсем не так, как было вчера. Эта девушка казалась совсем другой каждый раз, когда я ее видел.
— Привет, Лори, — поздоровался я.
— Привет. Входи, Шелл Скотт.
Я вошел, сказал, что несколько минут назад звонил ей, но так и не дозвонился. Это была правда. Понятно, я не стал уточнять, что после двух гудков бросил трубку и помчался сюда как на крыльях, чтобы увидеть ее.
— Мне кажется, я слышала, как звонил телефон. Когда лежала в кровати.
Лори только что встала. Она стояла босиком, на ней была просторная тонкая ночная рубашка, искусно скрывающая все прелести, выставляя их напоказ, и поверх рубашки — такой же легкий и стимулирующий воображение пеньюар; мне безумно нравятся пеньюары, даже если они из грубой мешковины. Волосы спутаны, она еще не успела привести их в порядок, а на лице — ни следа косметики. Сегодня я увидел Еву и Лори до того, как они успели преобразить себя волшебными действиями краски и пудры, тенями для век и декоративной косметики, но Лори не выглядела хуже обычного. Более того, она выглядела намного лучше.
Она затараторила:
— Я ринулась к телефону, схватила трубку, а там противные короткие гудки. — Она напустила на себя хмурость. — Так, значит, это ты, негодник, меня разбудил? — И тут она прогнула спину и потянулась, словно только что проснувшаяся фея.
— Ох-х, — вырвалось у меня.
— Что стряслось?
— Ничего. — Я затряс головой. — Лори, — быстро произнес я, — я пришел сюда, чтобы сказать тебе… кое-что. Я уложусь в минуту. Ах, как жаль, но сегодня тебе придется выйти на работу.
— Я думала над этим. — Ее лицо приняло трезвый вид. — Разве это не ужасно?..
— Ты права, ужасно, — подхватил я, теперь не было смысла дипломатничать.
— До того момента, как зазвонил телефон прошлой ночью, все было замечательно. Разве не так?
— Прекрасно. Волшебно.
— Я давно столько не смеялась. Я хочу сказать, что нужно еще раз устроить поздний ужин.
— Сегодня я должен кое-куда съездить, но если вернусь вовремя и мы оба сможем освободиться на часок — ну, подкрепиться ведь надо. Может, мы могли бы пообедать…
