Джеймс Чейз - Итак, моя прелесть
– Порядок, – сказал юноша, вылезая из машины. Он вдруг поглядел под ноги и увидел на песке деньги. – Эй! Это ваши?
Юноша нагнулся за деньгами, и Мейски спустил курок.
Миш Коллинз закрывал ящик с инструментами, когда вдалеке послышался выстрел. Он вскочил как ошпаренный.
Засыпались! Оглянуться не успеешь, как набежит полиция и охрана. Он выключил свет в щитовой и торопливо зашагал по аллее.
Миш неторопливым шагом прошел под прожекторами, освещавшими фасад Казино. Оказавшись на несколько секунд в полосе ослепительного света, он ждал, что вот-вот раздастся окрик или прогремит выстрел.
«Что же там за переполох?» – думал он, утирая пот с лица. Полоса света внезапно кончилась, и он попал в тень.
– Не останавливайся. Я с тобой, – произнес знакомый голос.
Появился Чандлер и пошел с ним рядом.
– Что случилось? – спросил на ходу Миш.
– Заткнись! – огрызнулся Чандлер. Он был белый как смерть, глаза сверкали. В голосе слышались истерические нотки, от которых у Коллинза пробежала по телу нервная дрожь. – Пойдем к берегу! Да не беги ты!
Вскоре, подгоняемые пронзительным воем полицейской сирены, они вышли к набережной и спустились на пляж.
– Ну, что там за дела? – спросил Миш, срывая с себя форменную куртку. Он совсем запарился.
– Труба… теперь по мокрому пойдем, – ответил Чандлер, стараясь унять дрожь в голосе. – Этот козел Перри уложил охранника!
– А деньги?
Чандлер сделал глубокий, судорожный вдох. Его передернуло и затрясло при воспоминании о том, как Перри пристрелил настырного ирландца.
– Деньги взяли… Мейски надул нас… смылся вместе с добычей.
Миш, сузив маленькие глазки, пригляделся к Чандлеру.
– А чего это с тобой? Что ты такой дерганый?
Чандлер круто обернулся и схватил Коллинза за грудки.
– Ты что, оглох? Этот подонок Перри убил…
Миш тяжелой, толстой ручищей влепил Чандлеру пощечину.
– Будет, Джесс, – примирительно сказал Миш. – Поостынь. Пусть деньги у Мейски. Отлично… Я же говорил, у него котелок варит. За него не волнуйся. Перри выбрось из головы… ну, не повезло. Что с Уошем?
– Там был этот тип… старик… он пальнул. Чуть-чуть не продырявил меня. Мы разбежались кто куда.
Коллинзу это не понравилось, однако он рассудил, что и сам поступил бы так же.
– Ну, и сколько же у нас примерно денег?
– Нет у нас денег! Деньги хапнул Мейски! – взорвался Чандлер. – Только началась заваруха, этот гаденыш сразу отвалил!
– Да что ты мелешь? Чего же ты хотел… чтобы он стоял и ждал, пока у него отберут денежки?
Чандлеру не приходило в голову такое объяснение.
– Думаешь, так было дело? – спросил он с надеждой. – А я решил, он нас наколол.
– Вот еще! Мейски не такой человек. Я-то его знаю. Прикинь сам… вот начинается шухер, он знает, что вы как-нибудь разберетесь, а сам спасает денежки… рвет когти. И я бы так сделал.
У Чандлера немного отлегло от сердца.
– Да-а. – Для пущей уверенности он тряхнул головой. – Вообще-то, когда он газанул, я уж подумал…
– Так сколько же, по-твоему, вы взяли?
– Не знаю. Коробку набили под завязку. А сколько в нее вместилось, понятия не имею. Спешили. Пойдем-ка быстрей. – Он с опаской оглядел берег. На пляже было еще довольно людно. – Пропади пропадом эта форма…
– Да брось ты ее, – посоветовал Миш и снял рубашку защитного цвета. – Сделаем из штанов шорты, никто и не посмотрит в нашу сторону.
Он нашарил в кармане перочинный нож, обрезал штанины, затем передал нож Чандлеру, и тот проделал то же самое. После этого они закопали рубахи и обрезанные штанины в песке.
– Вперед, – скомандовал Миш.
Не спеша, словно прогуливаясь, они пошли к дому Мейски.
Джек Перри вылез из спецовки и кинул ее на цветущий кустарник. Как только грузовик рванул с места, он с бесшумностью и проворством дикой кошки улизнул, но не по дороге, а через живую изгородь, по мягкой земле, прочь от Казино. Пробираясь между кустами и деревьями, он на ходу отвинтил от ствола глушитель и сунул его в задний карман. Он понимал, что старик рано или поздно даст полиции его приметы. «Надо было прикончить его», – подумал он. Теперь предстояло самому добираться до бунгало Мейски.
Перри вышел к набережной, снял рубашку и забросил ее за дерево. Еще беспокоил револьвер. Его не так-то легко было скрыть от глаз. Минут через пять Перри свернул с набережной и побрел по песчаному пляжу. Здесь было тихо и безлюдно. Он вдруг замер, приметив под пальмой ярдах в ста маленькую спортивную машину. Рядом стояла девушка и натягивала поверх купальника тонкий свитер.
Перри метнул хищный взгляд вправо, влево – никого. Он двинулся вперед.
У машины он оказался в тот миг, когда девушка уселась за руль и захлопнула дверцу. Она испуганно поглядела на возникшего откуда ни возьмись Перри.
– Привет, милашка, – произнес он со своим обычным хихиканьем. – Сейчас мы с тобой немного покатаемся. – И он приставил к ее щеке холодный ствол револьвера. – Сечешь?
Он почти не видел лица девушки, только волосы, длинные, темные, мокрые. Лунный свет падал ей на грудь, обтянутую белым бумажным свитером, и Перри отметил про себя, что ему попалась бабенка хоть куда.
Девушка ахнула, и Перри посильней ткнул ее стволом.
– Не дергайся, киска. Если пикнешь, от твоей мордашки останется мокрое место.
Он обошел машину и сел рядом.
– Поехали… я покажу дорогу.
Трясущимися руками девушка нажала кнопку стартера и включила скорость. Маленький автомобиль вырулил с пляжа на дорогу, уходящую в сторону от набережной.
– А что же это такая красавица ходит на пляж одна? – спросил Перри.
Она не ответила. В стекле приборной доски поблескивало отражение револьвера, и ее передернуло.
– Не нужно так бояться, – сказал Перри. Его беспрестанное хихиканье еще больше пугало ее. Она в жизни не слыхала ничего отвратительнее. – Тебя как звать, детка?
Перри положил ей на колено горячую, потную ладонь. Она в ужасе отшатнулась от него. Машина вильнула, выскочила на травянистую обочину, потом вернулась на дорогу.
Перри с проклятием просунул ногу к педалям и нажал на тормоз. Машина остановилась как вкопанная, двигатель заглох. Они оказались на узкой дороге под развесистыми деревьями. Домов поблизости не было.
Перри выключил фары. На дороге тускло желтели крохотные отсветы габаритных огней. Он взял девушку сзади за шею и слегка встряхнул ее.
– Что с тобой, детка… Боишься меня? – хихикнул он.
Девушка раскрыла рот. Внезапно, будто разжалась внутренняя пружина, она закричала. Перри толстыми пальцами перехватил ей горло, и крик оборвался. Тогда она в отчаянии, вне себя от страха начала вырываться, бить его маленькими кулаками по лицу и в грудь.
Ругнувшись, Перри уронил револьвер на пол, чтобы высвободить вторую руку. Куда ей было против его силищи! Левой рукой он сгреб ее кулачки, а правой – сдавил горло. Задохнувшись, она обмякла. Прикосновение стройного, полуобнаженного тела разбередило Перри, он нагнулся, открыл дверцу со стороны девушки и выпихнул ее на дорогу. Почти в обморочном состоянии она распласталась на присыпанной песком земле, а Перри вылез из машины и склонился над ней.
Она смутно сознавала, что он срывает с нее свитер и купальник…
Утолив похоть, он встал и пнул ее ногой.
– Подымайся, детка. Вперед будет тебе наука. Давай… подымайся, – нетерпеливо повторил он, нагнулся, ухватил за волосы и силой поставил на ноги. Она со стоном привалилась к нему, но он втолкнул ее головой в машину.
Ее нога коснулась револьвера. Не вполне отдавая себе отчет, она подняла револьвер. Тем временем Перри тяжело плюхнулся на соседнее сиденье. Она, всхлипнув, спустила курок.
Перри увидел вспышку, услыхал гром выстрела, и в следующий миг ему нестерпимо больно обожгло внутренности. Он сидел без движения, потрясенный, оцепеневший, разинув рот, и на его толстой физиономии выступили капельки холодного пота.
Он тупо смотрел, как девушка вывалилась из машины, поднялась и, нагая, кинулась прочь от тусклого света габаритных огней.
Кое-как ему удалось перебраться на сиденье водителя. Он завел двигатель и направил машину в кромешную тьму.
Мейски осторожно въехал на «бьюике» под навес. Он с трудом дышал и был не на шутку встревожен. Ноющая боль в груди обострилась. «Псих, – отругал он себя, – хотел сдвинуть неразгруженную коробку. Вот и надорвался». Он выключил фары.
Что ж, теперь надо отдохнуть. Здесь безопасно. Уж в этом сомнений нет. Легавым и в голову не придет искать его на этой поляне. Главное, добраться до пещеры, только не спеша.
Но когда Мейски открыл дверцу автомобиля и начал вылезать, у него потемнело в глазах от резкой боли, он упал обратно на сиденье.
Он замер в полулежачем положении, затаился, и боль постепенно утихла, словно хищник напал на него, куснул и отступил.
