Росс Макдональд - Вокруг одни враги
— Наверное, его электронику?
— Угадали.
— Вы опоздали. Он забрал ее с собой. Погрузил в багажник и увез. Слава богу.
— Он вам мешал?
— Придраться вроде было не к чему. Но у меня мурашки по спине бегали от такого соседства. Сидел целый день один-одинешенек в пустом доме. Мне было просто не по себе.
— Откуда вы знаете, что дом был пуст?
— Что я не вижу, что ли? — спросила она. — Когда он въезжал, он привез с собой только раскладушку, складной стул, ломберный столик и радиоаппаратуру. Эти же вещи он забрал, когда уехал.
— Сколько он прожил здесь?
— Недели две в общей сложности. Я уж была готова пожаловаться мистеру Сэнти. Что это за соседи без мебели? Так не полагается.
— А кто такой мистер Сэнти?
— Алекс Сэнти. Агент, с помощью которого я сняла этот дом. И тот дом тоже он обслуживает.
— Где можно найти мистера Сэнти?
— Его контора на Сансет-бульвар. — Она показала рукой в сторону Пэлисейдс. — А сейчас, извините, я должна идти. У меня обед на плите.
Я прошел в другой конец двора и поглядел вниз с холма на другие задние дворы. Квартира Лорел Смит тоже была видна. Распахнутая дверь находилась прямо передо мной. Из нее вышел сержант Яновски и запер ее.
Глава 10
Алекс Сэнти оказался маленьким человечком средних лет со спрятавшимся за очками самоуверенным взглядом. Когда я подъехал, он как раз закрывал контору по найму и торговле недвижимостью, но был рад задержаться ради перспективного клиента.
— Правда, у меня всего несколько минут, поскольку я договорился показать один дом.
— Меня интересует дом номер 702 по Лос Баньос-стрит. Тот, в который вписана плита из лавы.
— Приметный дом, верно? К сожалению, он уже сдан.
— С какого времени? Он стоит пустой.
— С 15 ноября этого года. Вы хотите сказать, жилец еще не въехал?
— По словам соседей, он уже въехал и выехал. Съехал именно сегодня.
— Странно. — Сэнти пожал плечами. — Что ж, его право. Если Флайшер действительно выехал, дом может быть опять сдан в аренду с пятнадцатого числа этого месяца. Триста пятьдесят долларов в месяц за год аренды, первый и последний месяцы выплачиваются авансом.
— Может быть, я сначала переговорю с ним. Вы сказали, его фамилия Флайшер?
— Джек Флайшер, — Сэнти заглянул в папку с документами и произнес фамилию по буквам. — Вот адрес, который он мне дал: «Доринда-отель» в Санта-Монике.
— Он сказал, каким делом занимается?
— Помощник шерифа в отставке где-то к северу отсюда. — Он еще раз заглянул в папку. — В Санта-Тересе. Возможно, решил вернуться туда.
Портье в «Доринда-отель», грустный человек с пышным коком, искусно прикрывающим лысину, сначала не мог вспомнить Джека Флайшера. Но, полистав регистрационный журнал, установил, что примерно месяц назад в начале ноября Флайшер останавливался у них на две ночи.
В коридоре, что шел из глубины холла, я нашел телефонную будку и набрал номер Спеннеров. Ответил низкий мужской голос:
— Квартира Эдварда Спеннера.
— Мистер Спеннер?
— Да.
— Говорит Лью Арчер. Мне посоветовал обратиться к вам мистер Джейкоб Белсайз. Я веду расследование и очень бы хотел поговорить с вами…
— Насчет Дэйви? — Голос его вдруг истончился.
— Насчет Дэйви и прочих разных дел.
— Он опять что-нибудь натворил?
— Женщину, у которой он работал, сильно избили. Ее только что увезли в больницу.
— Вы говорите о миссис Смит? Но до сих пор он ни одной женщины не трогал.
— Я и не говорю, что это сделал он. Вы его знаете лучше, чем кто-либо другой. Поэтому я и прошу вас, мистер Спеннер, уделить мне несколько минут.
— Но мы только что сели ужинать. Не понимаю, неужели нас нельзя оставить в покое? Дэйви уже несколько лет не живет с нами. Мы его не усыновляли и по закону не отвечаем за него.
— Буду у вас через полчаса, — отрезал я.
Солнце уже садилось, когда я выходил из гостиницы. Оно, словно угрожая, полыхало огнем над западной окраиной города. В Лос-Анджелесе ночь наступает быстро. Огонь уже догорел, когда я добрался до дома Спеннера, и над землей легкой дымкой повис вечер.
Спеннеры жили в одноэтажном оштукатуренном доме с верандой, построенном еще до войны и втиснутом в ряд других таких же домов. Я постучал в дверь, и Эдварду Спеннеру волей-неволей пришлось открыть. Передо мной предстал высокий худой мужчина с беспокойными глазами на вытянутом лице. Он весь зарос черными волосами не только на голове, но и на руках. В полосатой рубашке с засученными рукавами он производил впечатление человека старомодного, от которого отдает какой-то прописной добродетелью.
— Входите, мистер Арчер. Милости просим в наше скромное жилище. — Выражался он по-книжному правильно.
Он провел меня через гостиную с обветшалой мебелью и цитатами из священного писания на стенах в кухню, где за столом сидела его жена. Она была одета в простое домашнее платье, подчеркивавшее ее худобу. На лице ее угадывались следы сильных переживаний, смягченные чуткими ртом и добрыми глазами.
Супруги Спеннеры были похожи друг на друга и, судя по всему, очень хорошо понимали один другого, что не совсем обычно для людей среднего возраста. Миссис Спеннер, казалось, побаивалась своего мужа или боялась за него.
— Марта, это мистер Арчер. Он приехал, чтобы поговорить о Дэйви.
Она опустила голову. Ее муж счел нужным пояснить:
— После вашего звонка жена призналась мне кое в чем. Пока я был на работе, днем сюда заезжал Дэйви. Она, по-видимому, не собиралась сообщать мне об этом. — Он говорил это скорее для нее, чем для меня. — Как мне стало известно, он ежедневно является сюда без моего ведома.
Он чересчур разошелся, и она его осадила.
— Сам знаешь, что это не так. И я собиралась тебе все рассказать. Просто не хотела портить обед. — Она повернулась ко мне, избегая прямых препирательств со Спеннером. — У моего мужа язва. Нам дорого обошлась эта история.
Словно в подтверждение ее слов, Спеннер вернулся на свое место во главе стола и безжизненно уронил руки.
Я тоже сел за стол напротив его жены.
— Когда Дэйви был здесь?
— Часа два назад, — сказала она.
— С ним был кто-нибудь?
— Он привез с собой свою подружку. Свою невесту. Очень хорошенькая девушка. — Женщина вроде была удивлена этим обстоятельством.
— В каком настроении они были?
— Оба казались возбужденными. Знаете, они ведь собираются пожениться.
Эдвард Спеннер презрительно фыркнул.
— Дэйви сказал вам об этом? — спросил я миссис Спеннер.
— Они оба. — Она мечтательно улыбнулась. — Я понимаю, они еще очень молоды. Но мне было так приятно узнать, что у Дэйви симпатичная девушка. Я дала им десять долларов на свадебный подарок.
— Ты дала ему десять долларов? — с болью воскликнул Спеннер. — Мне надо обстричь десять голов, чтобы заработать десять долларов.
— Я накопила эти деньги. Это не из твоих.
— Не приходится удивляться, что он пошел по кривой дорожке, — печально покачал головой Спеннер. — С первого же дня, как он появился в нашем доме, ты начала его портить.
— Вовсе нет. Просто я относилась к нему с любовью. Он так нуждался в любви после сиротского приюта.
Она перегнулась через стол и тронула мужа за плечо. Словно он и Дэйви были едины.
Но Спеннер в ответ впал в еще большее отчаяние:
— Нам следовало оставить его в приюте.
— Что ты, Эдвард! Ты же так не думаешь. Десять лет мы втроем жили очень хорошо.
— Да? Дня не было, чтобы мне не приходилось учить его ремнем. Если бы мне никогда больше не слышать о Дэйви, я бы…
— Не говори так. — Она прикрыла ему рот рукой. — Ты сам его любишь не меньше, чем я.
— Это после всего, что он сделал нам?
Она поглядела мимо него на меня:
— Мой муж не может не чувствовать горечи. Он столько вложил в Дэйви. Он был для него настоящим отцом. Но мы не могли дать Дэйви всего, что ему было нужно. И когда Дэйви в первый раз попал в беду, наша община отказалась от услуг Эдварда в качестве проповедника. Для него это было ужасным ударом. Потом пошло одно за другим, и мы переехали из нашего города сюда. Тогда у Эдварда и открылась язва, и он долгое время не мог работать, почти все последние три года. При таких обстоятельствах мы не могли сделать многое для Дэйви. К тому времени Дэйви уже ушел от нас, вырвался на свободу и зажил самостоятельно.
Спеннер смутился от такой откровенности жены.
— Это старая история.
— Но я для того и приехал, чтобы ее услышать. Говорите, вы переехали сюда из другого города?
— Почти всю жизнь мы прожили в Санта-Тересе, — сказала женщина.
— Вам знаком некий Джек Флайшер?
— Не так ли звали человека, который приезжал сюда в прошлом месяце? — Она посмотрела на мужа.
