Олег Агранянц - Последний ход за белой королевой
– Вы не похожи на леопарда. Скорее, вы похожи на енота.
Меня это обидело, но я решил в полемику не вступать:
– Мне все об этом говорят.
– Я опоздал, ибо был уверен, что самолеты запаздывают.
Работать над повышением пунктуальности французских журналистов я не собирался.
– Как я могу увидеть Тизанникова? – спросил я.
– Я бы вам посоветовал читать нашу газету… Хотя… Я знаю, у вас Штатах газеты такие большие, что прочесть одну за день невозможно. У нас другое. Если бы вы посмотрели на шестую страницу нашей вчерашней вечерней газеты, вы бы прочли сообщение, которое бы вас опечалило… – Он поежился. – Опять дождь. Я завидую моим коллегам, которые работают в Сахаре. Вы когда-нибудь были в Сахаре?
– Не был, но знаю, что там жарко и сухо. Так что меня должно опечалить?
– Дело в том, что Тизанников скончался.
– Когда?
– Два дня назад. Скоропостижно. Пока есть предположение, что инфаркт, но будет вскрытие. – И, не дав мне опомниться, принялся философствовать. – Мы умираем, а след от нас остается. Мой коллега мне всегда говорит: «Не торопись умереть. Иначе люди могут о тебе плохо подумать». Правда, смешно?
– Смешно. Я обязательно запомню это выражение и буду цитировать на похоронах.
– Великолепно, – обрадовался корреспондент. – Теперь я вижу, что вы действительно леопард.
– Расскажите мне поподробнее о фотографиях.
– Это было две недели назад. Мне позвонил какой-то человек и спросил: «Знаете ли вы, что диссидент Тизанников – извращенец?» Так и сказал: «извращенец». Вы, случаем, не извращенец?
– Нет.
– И я тоже нет. Но этот мир настолько сошел с ума, что тоже хочется стать извращенцем.
– Дальше.
– Я спросил, какого рода извращенец этот Тизанников. Теперь, знаете ли, есть такие извращенцы! Я вчера был в театре Мадлен на спектакле «Триумф истории». Мария Антуанетта там такое вытворяла, что когда ее повели на эшафот, я подумал: «Хорошо было бы, если бы ей отрубили голову по-настоящему. И автору пьесы тоже».
– Что ответил неизвестный?
– Он обещал прислать фотографии. И прислал.
– Больше он вам не звонил?
– Нет.
– Вы знаете, кто он?
– Нет. Но думаю, тоже извращенец.
– Вы не связываете скоропостижную смерть Тизанникова с этим звонком?
– А что произойдет, если свяжу? То же, если не свяжу.
– Вы знали Тизанникова?
– Я встречался с ним лет пятнадцать назад, когда работал в газете компартии.
– «Юманите»?
– Да, «Юманите». Тогда наши коммунисты сильно расходились во взглядах с русскими, особенно в отношении к диссидентам. Ну, и поддерживали их. Тизанникова выслали из России, по-моему, за связь с Солженицыным или что-то вроде.
Это было правдой. Тизанников распространял запрещенные тогда в России книги Солженицына.
– Почему он прислал фотографии именно вам?
– Наверное, считает меня честным человеком.
Он стоял, опираясь на парапет, и смотрел на рыболовов, сидящих у самого берега реки.
– Вам не кажется, что удить удочкой у Собора Парижской Богоматери занятие столь же перспективное, как стоять с высунутым элементом на Трафальгарской площади и ждать, когда на него случайно попадет проезжающая мимо английская королева? Правда, смешно?
– Смешно.
– Но все мы похожи на рыболовов у реки, из которой кто-то до нас выудил всю рыбу. А это уже печально.
– Печально, – снова согласился я и спросил: – Вы мне дадите адрес Тизанникова?
– Дам. Улица Прони, двадцать пять, второй этаж. Это семнадцатый округ, около парка Монсо. Найдете?
– Найду.
139. Жилище диссидента
Я спустился в метро, неудобное и по нью-йоркски грязное. Две пересадки – и я на улице Прони. Дом двадцать пять нашел быстро. В будке для консьержа никого. Лифт старомодный, открывать дверцы надо самому. Поднялся на второй этаж. Четыре двери. На одной медная табличка «Доктор А.Тизанников». С каких это пор Тизанников, который, как я хорошо знал, не осилил и двух курсов института, стал доктором? Я позвонил. Дверь открыла дама лет пятидесяти в синем бесформенном платье с аккуратно завернутыми в сетку волосами, со щеткой в руках.
– Мне господина Тизанникова.
– Он умер, – спокойно ответила дама.
Я сделал вид сначала растерявшегося, а потом убитого горем человека.
– Как?! Я не знал. Внизу нет консьержа… Меня не предупредили.
– А консьерж – это я, – ответила дама. – Господин Альбер жил один. Вот я и хозяйничаю тут.
– Я могу видеть тело покойного?
– Можете. Только не сейчас. Оно еще в морге. Его должны были привезти еще утром, а вот не везут. Потеряли, что ли, по дороге. Будете ждать?
– Буду.
– Ждите. Проходите в гостиную.
Огромная комната, вся в шторах, тяжелые, вишневого цвета – на окнах, такие же на дверях. И много книг: на полках, на столе, на полу. На стенах какие-то непонятные безделушки. На внушительных размеров письменном столе бумаги и относительно новый Макинтош.
Сразу в голову пришла идея. Я уселся за стол и включил компьютер.
Много-много файлов с какими-то текстами, в основном по-русски. Но не они меня интересовали. Я посмотрел, какие у него программы. Я искал File Buddy. Не нашел. Тогда я включил интернет. И благо, эта программка не велика по объему, я быстро скачал ее и начал искать секретные файлы. Этим я занимаюсь в Орландо уже почти пять лет.
Провозился я недолго. Минут через пять нашел папку, начинающуюся с точки:.tutu. Это значит засекреченный. Конечно, для знатока – это секрет Полишинеля. Но люди верят, платят деньги, покупают программы для засекречивания файлов. Поискал еще, больше секретных папок не было.
Я открыл засекреченную папку, там оказался файл в Microsoft'e, тоже засекреченный. Понадобилась другая техника. Но все это игрушки.
Я дважды нажал на мышку, и файл открылся. Всего четыре строчки. На первой – набор букв, начинающихся с www.; очевидно, адрес какого-то сайта, на второй слово «брамапутра», на третьей слово «бандаранаике», на четвертой цифры парами; первая пара 01, судя по всему, парижский телефонный номер.
Я сразу же открыл сайт. Высветилось заглавие: «Сити-банк, Парижское отделение».
Дальше все понятно. Дальнейшие слова – коды для выхода на счет. ID – «брамапутра», password – «бандаранаике». Отметил про себя, что слова придуманы ловко, трудно забыть, трудно догадаться и отсутствуют буквы, написание которых латинским шрифтом может запутать. Теперь я узнаю, сколько было у Тизанникова на счету.
– Вы побудете еще минут пять? – это вошла консьержка. – Мне нужно на минуту спуститься к себе.
– Побуду.
Она помялась. Потом бодрым голосом начала:
– Меня зовут Милен Добеску.
Чисто французская фамилия. Настоящая парижская консьержка.
– Я Эуженио Саркаменту.
– И у вас есть документ? Знаете… оставлять квартиру на незнакомого…
Я вытащил из кармана паспорт. Она смотреть не стала.
– Я вам верю.
И исчезла. Теперь можно продолжить игры с компьютером.
Все получилось, как я предполагал.
Банк спросил: назовите ваш ID. Я ответил «брамапутра». Потом: назовите password. Я напечатал: «бандаранаике». И открылся счет…
Я мог предполагать что угодно. Удивить меня трудно. Но чтобы такое! У меня аж дыхание захватило.
Счет был на сумму чуть меньше миллиона долларов США.
Я знал такие счета. По интернету можно контролировать количество денег на счету. И только. Снять с него деньги или сделать перевод невозможно. И действительно, внизу я прочел скромную надпись: «Вы можете осуществить движение вашего счета, только лично связавшись с нашим агентом, которого вы сможете найти 24 часа в сутки, позвонив по известному вам телефону». Теперь понятно, что это за номер телефона.
Я встал, прошелся по комнате, вышел в коридор. И тут скорее услышал, чем увидел, как кто-то пытается осторожно открыть входную дверь. Очень похоже на непрошеного гостя.
Можно было, конечно, встретить гостя лицом к лицу, но любопытство взяло верх. В квартире так много штор… Я спрятался за одну из них. Получалось все, как во французском водевиле. А почему бы и нет? В конце концов, я в Париже!
Из-за моей шторы я мог наблюдать за открывающейся дверью. В комнату вошла молодая женщина. Вошла, осмотрелась, закрыла дверь. Когда смотришь на женщин из-за шторы, все они кажутся молодыми и красивыми. И эта мне показалась молодой и красивой. Среднего роста, блондинка, крепкого телосложения, чем-то напоминающая Катрин Денев. Причем Катрин Денев, играющую роль шпионки.
Эта Катрин уверенно вошла в гостиную. Взяла стул, подвинула его к книжному шкафу, взобралась на него, вытащила с полки пару книг, небрежно бросила их на пол, протянула вглубь руку, и я услышал, как что-то щелкнуло.
Я высунулся из-за шторы и теперь мог видеть, как гостья открывает маленький сейф и вынимает оттуда бумаги. Потом она закрыла сейф и, держа в руках какие-то фотографии, спрыгнула со стула. Начала рассматривать фотографии, потом положила их к себе в сумочку. Я понял, настало время вмешаться. Я вышел из-за шторы и вежливо поздоровался:
