Бретт Холлидей - Вызывают Майкла Шейни
– Пока нет. Они, видно, нездешние. На машине нью-йоркские номера.
Шейни кивнул:
– Дай мне знать, если что-нибудь обнаружишь.
Он сунул руку в карман и вытащил обшитый кружевом кусочек материи. Джентри взял его и осмотрел со всех сторон:
– Похоже на дамский носовой платок.
Шейни наклонился к нему.
– Я хотел бы, чтобы твои гениальные мальчики проверили его тщательнейшим образом на предмет тайнописи и прочей ерунды. Это, конечно, идиотская мысль, – он откинулся на спинку стула и потер лоб, – но я должен и это выяснить.
– Договорились. Еще что-нибудь, Майк?
Шейни поднялся, но начальник полиции остановил его:
– Что ты обо всем этом думаешь?
– Я многое отдал бы, чтобы разобраться. Но пока я ни в чем не уверен. У меня в голове штук двадцать версий.
Джентри откашлялся и взялся за газету:
– Тут пишут, что ты опознал голос человека, вызвавшего тебя на берег.
Шейни рассеянно кивнул:
– Это приманка. Посмотрим, клюнут ли. Если что, дай мне знать в отель.
Джентри пообещал, и Майкл вышел.
Из полиции детектив поехал прямо по улице и через пару кварталов свернул направо, в Мэджик Сити, старый район города. Он остановился у двухэтажного особнячка с фронтонами. Перед домом раскинулась лужайка, окаймленная великолепными старыми деревьями. Аккуратная табличка на лужайке гласила: «Сдается в наем».
Шейни направился к покосившемуся крыльцу и нажал кнопку звонка. Дверь открыла невысокая круглолицая женщина с маслянисто-черными волосами. Шейни приподнял шляпу:
– Привет, старушка. Чак Эванс дома?
– Это вы, мистер Шейни! – воскликнула матушка Джулия и покачала головой. – Чаку несколько дней назад привалило счастье. А у меня не живут те, у кого водятся деньжата. Он тут же переехал в какой-то шикарный отель. И та сучка, что всю зиму липнет к нему, тоже переехала.
– А что это за отель?
– Точно не знаю. Кажется, он что-то упоминал об Эверглейдз. Той красотке и невдомек, как она вылетит оттуда, если вздумает швырять свои окурки в фойе.
Подавив смешок, Шейни поблагодарил женщину и поехал на бульвар Бискейн. Там он остановился у шикарной гостиницы с видом на залив. Войдя в фойе, Майкл направился к небольшой нише в стене и толкнул деревянную дверь.
– Здравствуй, солнышко, – обратился он к толстому лысому человеку, с бессмысленным видом посасывавшему сигарету. Карл Болтон привстал и дружески протянул пухлую руку:
– Привет, Майк. Вечно ты куда-нибудь встрянешь.
– Это точно, – сказал Майкл и присел на край стола. – Ты знаешь парня по имени Чак Эванс?
– А что?
– Он по мелочи играет на скачках, всю зиму крутится на ипподроме. Говорят, ему здорово повезло, и теперь он переехал сюда, чтобы спустить капиталец. Проверь-ка.
– Момент, – Карл Болтон вышел.
Шейни сидел на столе, болтая ногой, пока детектив не вернулся с листком бумаги в руке.
– У нас живет Эванс Дж. Ч. с женой. Они въехали позавчера. Их номер 362.
– Пошли, – сказал Шейни, – у тебя есть запасной ключ?
Болтон кивнул. Они вместе вышли в фойе и поднялись лифтом на третий этаж. Болтон постучал в дверь номера 362. Не дождавшись ответа, постучал громче.
Шейни стоял рядом, сунув руки в карманы, пока Болтон открывал дверь. Наконец замок щелкнул, толстяк шагнул внутрь и тут же воскликнул:
– Боже мой! Глянь-ка!
Шейни прошел мимо него в спальню, которая выглядела так, словно по ней только что пронесся ураган. Все ящики шкафа были выдвинуты, по всему полу валялись вещи. Простыни свисали со стульев, матрац наполовину сполз с двуспальной кровати. Он был вспорот, и набивка вылезла наружу. Шейни подошел к низенькой тумбочке, из которой вывалилась целая куча дорогого дамского белья. Майкл нагнулся и начал пересматривать белье.
Болтон не выдержал:
– Что все это значит, Майк? Ты, кажется, совсем не удивлен?
– Нет.
Нахмурившись, он продолжал рыться в наполовину опустошенных ящиках.
– Кто это мог сделать? И кто будет за это платить? – воинственно добавил Болтон.
– Может, твои постояльцы, если ты их когда-нибудь еще увидишь.
– А что ты там ищешь?
– Хотел бы я знать. Может быть, носовой платок, – Шейни с отвращением отвернулся от кучи белья. – К черту. Пошли в офис и проверим, когда это случилось.
Они заперли дверь и спустились в кабинет. Пока Болтон связался с администрацией, Шейни, устроившийся в глубоком кресле, чуть было не уснул. Наконец Болтон сообщил:
– Похоже, что Эвансы не возвращались со вчерашнего вечера. Ни дежурный, ни лифтер их не видели. Они, должно быть, унесли с собой ключ. И вообще, никто ничего о них не слышал.
Шейни встряхнул головой, отгоняя сон:
– Может, кто-то одолжил у Чака ключ? Вот тебе ниточка…
Он описал Пассо и Марви, особенно подчеркнув, что у второго очень мягкий мелодичный голос.
– Дежурный или рассыльные могли их заметить. Это было примерно в полночь – не позднее двух часов, – Шейни встал с кресла и протер глаза. – Если Чак Эванс появится, постарайся его задержать.
– Хорошо, хорошо, – сказал Болтон и пошел проводить Майкла до двери. – Почему ты скрываешь от меня факты? Ты же знаешь гораздо больше, чем говоришь, Майк.
– Черт побери, – сказал Шейни раздраженно. – Ничего я не знаю. Я всегда тебе доверял, и если у меня что-то прояснится, обязательно дам знать.
Было яркое, солнечное утро. Шейни сел в машину и вдруг вспомнил о деньгах, которые взял вчера у Марко. Он вытащил бумажник и осмотрел купюры. Они были еще влажные. Майкл тщательно вытер каждую носовым платком и разложил на сиденье. Потом поехал в Первый Национальный Банк и положил их там на счет. Покончив с этим, Шейни поехал на побережье по окружной дороге.
Остановившись у аптеки, он нашел в телефонной книге нужный адрес. Через несколько минут «родстер» подкатил к неказистому двухэтажному дому, стоявшему недалеко от океана на усаженной пальмами улице. Шейни подошел к входной двери и позвонил. Дверь открыла худая, среднего возраста женщина в черном шелковом платье и белом переднике.
– Что вам угодно?
– Мистер Марко дома?
– Нет, – с кислой миной ответила она и хотела было закрыть дверь, но Шейни вовремя подставил ногу.
– Это не страшно. Я, собственно, хотел бы видеть мисс Марко.
– Это невозможно, – резко ответила женщина. – Она больна и лежит в кровати.
– Поэтому я и приехал. Я доктор Шейни.
– Но доктор Холкомб уже…
– Я знаю, – строго сказал Майкл, – доктор Холкомб попросил меня заехать и осмотреть больную. Он немного обеспокоен течением заболевания и просил меня провести консультацию.
Женщина с сомнением оглядела его спортивную куртку, и Шейни понял, что не очень похож на доктора. Но в Майами врачи нередко позволяют себе заглянуть к больному в брюках гольф или в костюме для рыбной ловли.
– У меня мало времени, – нетерпеливо сказал Майкл. – Я сегодня уезжаю, но обещал доктору Холкомбу, что прежде осмотрю больную.
Женщина уступила его напору:
– Ладно, войдите.
Он проследовал за домоправительницей в просторный холл. У лестницы на второй этаж она остановилась и пальцем указала вверх:
– Горничная покажет вам, где комната мисс Марши.
Шейни поднялся по лестнице и в коридоре обнаружил молодую женщину, раскачивавшуюся на стуле взад-вперед. У нее было широкое славянское лицо, и она ритмично жевала резинку. Горничная не встала, когда Майкл остановился перед ней.
Вокруг ее головы была уложена толстая светлая коса, платье не скрывало внушительного бюста.
– Я доктор Шейни. Где комната мисс Марко?
Горничная прекратила жевать и окинула его туповатым, тяжелым взглядом:
– Вот ее комната. Но мистер Марко сказал…
– Мистер Марко просто уволит вас, если вы не позволите врачу к ней войти.
Шейни даже прищелкнул пальцами, чтобы показать, с какой быстротой ее уволят. Он двинулся к двери, но горничная опередила его. У нее на шее висел ключ на белой тесемке.
– Обождите, я открою, – сказала горничная уже более приветливо.
Наконец Шейни прошел в затемненную комнату и прикрыл за собой дверь со словами:
– Попрошу меня не беспокоить, пока я буду осматривать больную.
Он взглянул на постель. Она была пуста. В комнате была еще одна дверь. Шейни распахнул ее – ванная была пуста. Единственным местом, где еще можно было спрятаться, был шкаф. Шейни открыл его, позвал девушку по имени и ощупал платья. В шкафу никого не было. Шейни с озабоченным видом пошел к выходу. Он уже готовился взяться за ручку, но вдруг развернулся и прошел к зашторенным окнам. Край скрученной жгутом простыни был привязан к спинке кровати и тянулся к окну. Он поднял штору и, выглянув из окна, увидел, что скрученные простыни достают почти до земли.
