Сью Графтон - «А» – значит алиби
Упершись рукой в бедро, она бросила на меня грустный взгляд и произнесла:
– Если подождете часок, обещаю представить полный список.
Не выдержав, я тоже рассмеялась. Юмор в ее устах звучал совсем не оскорбительно, и, похоже, она просто чувствовала некоторую неловкость ситуации. Ответы на вопросы частного детектива нередко лишают людей присутствия духа и уверенности.
Поместив обработанную Вуфлс в пустую клетку, Гвен направилась в соседнюю комнату за следующим клиентом и вернулась с огромной английской овчаркой. Вначале она приподняла ее на стол за передние лапы и только после этого с видимым усилием установила и задние. Во время всей этой операции пес жалобно поскуливал.
– Ну, успокойся, Дюк, – приговаривала Гвен. – Уж такой ты у нас неженка.
– Вы не возражаете, если мы продолжим нашу беседу немного погодя? – спросила я.
– Разумеется, какие могут быть возражения? Я заканчиваю в шесть. Если вас это время устроит, мы могли бы выпить чего-нибудь. После работы я иногда не прочь пропустить рюмочку.
– Я тоже. Значит, договорились, – сказала я и, спрыгнув со своего табурета, направилась к выходу. Когда дверь за мной закрывалась, я слышала, как Гвен уже болтала с собакой. Мне было любопытно, что ей еще известно об этом деле и чем она готова поделиться. А еще я чертовски надеялась, что через десяток лет смогу выглядеть не хуже Гвен.
Глава 6
Я притормозила у телефона-автомата, чтобы позвонить Никки. Она сняла трубку только после третьего звонка.
– Никки, это Кинси. У меня к вам одна просьба. Мне хотелось бы заглянуть в дом, где вы с Лоренсом жили.
– Разумеется. Он все еще принадлежит мне. Я собираюсь в Монтерей, чтобы забрать Колина домой, а это как раз по пути. Если не возражаете, то можем прямо там и встретиться.
Она продиктовала адрес, сообщив, что сама будет там минут через пятнадцать. Повесив трубку, я направилась к машине. Пока мне было не очень ясно, что такого там можно отыскать, но побывать в этом местечке казалось довольно любопытно – хотя бы проникнуться атмосферой, в которой они все там жили. Дом располагался в районе Монтебелло, той части города, где на одну квадратную милю приходится самое высокое в США число миллионеров. Большинство домов в этом заповеднике богачей были практически не видны с шоссе. Лишь изредка из-за густых олив и развесистых дубов выглядывал краешек черепичной крыши. Многие участки были отгорожены от дороги мощными стенами из больших, грубо обтесанных камней, увитых пышно разросшимися дикими розами и настурциями. А выстроившиеся вдоль дороги стройные пирамиды эвкалиптов вперемежку с развесистыми пальмами придавали всему пейзажу истинно испанский колорит.
Дом Файфов, стоявший на углу двух переулков, скрывался за десятифутовой живой изгородью, которая в одном месте прорезалась узкой, мощенной кирпичом подъездной дорожкой. Здание производило солидное впечатление: двухэтажное, прекрасно оштукатуренное, с белыми полосами по контурам стен. Фасад был плоский, а сбоку виднелась пристроенная галерея. Дом окружала ровная зеленая лужайка с яркими островками калифорнийских маков всевозможных оттенков оранжевых, лимонно-желтых, золотистых и розовых. За домом находился гараж на две машины, над которым высилась небольшая мансарда, предназначенная, насколько я понимала, для сторожа. Все газоны были прекрасно ухожены, а сам дом, хотя и имел нежилой вид, не производил впечатления заброшенного Я припарковала свою тачку в том самом месте, где дорога плавно поворачивала в сторону, обеспечивая удобный выезд. Несмотря на красную черепичную крышу, у здания был скорее французский, чем испанский вид, окна без карнизов, а пешеходная дорожка подходила вплотную к входной двери.
Я вылезла из машины, решив немного побродить вокруг, и направилась для начала направо. Моих шагов по дорожке, мощенной красивыми бледно-розовыми кирпичами, было почти не слышно. Обойдя здание, я увидела контуры плавательного бассейна и здесь впервые поняла, что все-таки дом уже много лет необитаем. Весь бассейн до краев был забит грязью и мусором. Посреди этой свалки торчал кверху ножками летний алюминиевый стул, а между плитами бортика пробивались стебли сорняков. Под тумбами для ныряния лежал плотный неподвижный слой прелой травы и пожухлых листьев, создавая впечатление, что вода в бассейне замерзла. Металлическая лестница, спускавшаяся вниз, была практически не видна, а бетонный пятачок рядом с ней потемнел и растрескался.
Мной овладело какое-то тоскливо-сонное настроение, но злобное шипение, раздавшееся неподалеку, быстро вывело меня из этого лирического состояния. Я увидела, что в мою сторону с бешеной скоростью несутся два огромных белых гуся, вытянув шеи и раскрыв клювы, с извивающимися тонкими языками, напоминая больших разъяренных змей. Сходство еще больше усиливалось из-за их яростного шипения. Невольно вскрикнув от ужаса, я метнулась к спасительной машине, боясь даже оглянуться на этих тварей.
Между тем они сокращали расстояние с такой скоростью, что заставили меня перейти на бег.
Я едва успела вскочить в автомобиль и захлопнуть дверцу перед самым их носом. Такая паника не нападала на меня уже давно. На всякий случай я заперла обе дверцы, опасаясь, как бы эти разъяренные птеродактили не попытались вышибить стекла. Еще некоторое время они прыгали рядом с автомобилем, хлопая крыльями, возмущенно шипя и вытягивая головы на длиннющих шеях в мою сторону, так что я даже могла заглянуть в их черные блестящие глазки, полные самых недобрых намерений.
Но понемногу их интерес ко мне растаял, и они гордо удалились, продолжая возмущенно гоготать, шипеть и не забывая одновременно яростно щипать траву.
До сих пор бешеные гуси не входили в список существ, которые вызывали у меня омерзение, но с этого момента они заняли там заслуженное место наряду с червяками и водяными жуками.
Тут подъехала Никки и припарковалась позади меня.
Она как ни в чем не бывало вышла из машины и направилась в мою сторону. Я опустила боковое стекло, и в это время из-за угла опять выбежала, хлопая крыльями, уже знакомая гусиная парочка, явно намереваясь ущипнуть ее за икры. Она спокойно оглянулась на них и весело рассмеялась. Обе птицы еще разок, как бы по инерции, подпрыгнули, на всякий случай хлопнув куцыми крылышками, но энтузиазм их внезапно угас. В руках у Никки была сумка с хлебом, и она бросила им немного крошек.
– Какого черта они здесь делают? – поинтересовалась я, осторожно вылезая из машины, но теперь гуси не обращали на меня даже малейшего внимания.
– Это Гансель и Гретель, – весело ответила Никки. – Они знаменитой эмбденской породы.
– Что это гуси, я тоже сообразила. Но почему они такие разъяренные? Их что, специально готовили на роль наемных убийц?
– Они здесь просто чтобы отпугивать ребятишек, – пояснила она. – Пройдемте в дом.
Никки вставила ключ в замок, открыла входную дверь и наклонилась, чтобы забрать валявшуюся на полу почту, которую бросали сюда через щель в двери.
– Кстати, почтальон прикармливает их изюмом, – заметила она, вспомнив про гусей. – Вообще-то они все едят.
– У кого еще были ключи от дома? – спросила я, заметив на стене в прихожей пульт сигнализации, который в данный момент был отключен.
Никки слегка пожала плечами и ответила:
– У Лоренса и у меня. Еще у Грега и Дианы. Больше вроде бы ни у кого.
– А как насчет садовника и горничной?
– Да, сейчас у них обоих есть ключи, но в то время, насколько я помню, не было. Тогда у нас работала экономкой мисс Восс, вот у нее ключ, вероятно, был.
– А в те времена у вас имелась охранная система?
– Она установлена всего четыре года назад. Мне, конечно, давно бы следовало продать этот дом, но как-то не с руки было заниматься этим, сидя в тюрьме.
– Он, должно быть, стоит кучу денег.
– О, разумеется! С тех пор цены на недвижимость утроились, а мы когда-то купили его за семьсот пятьдесят тысяч баксов. Покупкой занимался сам Лоренс, он приобрел участок с домом на мое имя, исходя из каких-то деловых соображений. Но у меня к этому месту душа никогда особенно не лежала.
– А кто занимался обустройством дома и участка? – поинтересовалась я.
– Это моя работа, – призналась Никки, застенчиво улыбнувшись. – Лоренс всегда считал, что во всем разбирается лучше меня. Но тут я взяла небольшой реванш. Он настоял на том, чтобы мы купили этот участок, а я переделала здесь все по-своему.
Комнаты в доме были просторные, светлые, с высокими потолками. Полы выложены великолепным паркетом темного дерева. Зато планировочка довольно стандартная: справа – гостиная, слева – столовая, а позади столовой – кухня. За гостиной находилась еще одна небольшая комната для приема гостей, а вдоль наружной стены – стеклянная галерея. Внутри витал какой-то странный нежилой дух. Уже несколько детдом был необитаем и напоминал скорее демонстрационный зал престижного, дорогого универмага. Тем не менее вся мебель стояла на своих местах, и нигде не было ни пылинки. Ни журналов, ни комнатных растений и вообще ничего, что указывало бы на жизнь в доме, я не заметила. Даже царившая здесь тишина казалась какой-то пустой и безжизненной.
