Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть
— Потому что Данииле сказал мне, что ты его знаешь.
— А почему так важно, чтобы я не знал, что в сейфе, именно теперь? Раньше тебе это не мешало. Я жду ответа.
Профессор молчал.
— Как я видел собственными глазами, у тебя в сейфе два или три алебастровых ковчежца — видимо, урны для пепла. Еще там алебастровая статуэтка богини, какие ставили в изголовье знатных покойников на месте их последнего пристанища. Еще две тонкие цепи кованого золота, золотая диадема и множество золотых украшений. И много чего еще, я не успел все запомнить.
— Тот миг, что был в твоем распоряжении, не прошел даром. Заметил ли твой зоркий глаз еще кое-что?
— Заметил, — сказал Меркурио. Наклонившись вперед, он в упор уставил взгляд своих синих глаз в карие, полные нервного напряжения глаза профессора. — Как ты знаешь, у меня есть способность к сверхчувственному восприятию. Я, например, могу определить место, где была пролита людская кровь. Иногда могу определить и время смерти. А в некоторых случаях безошибочно отличаю правду от лжи.
— Сказочные способности. — Профессор Бронзини процедил эти слова сквозь зубы.
— Все предметы в твоем сейфе невероятно красивы. Они задуманы знатоком этрусского искусства и сделаны рукой умелого ремесленника. И все они фальшивые. Все до единого.
Профессор Бронзини все еще молчал, словно загипнотизированный взглядом и словами Меркурио.
— Я бы не вмешивался, — продолжал тот. — Уже давно я чувствую, что все это, — он жестом обвел виллу «Расенна» со всем ее уютом и роскошью, — что все это держится на обмане. Ты злоупотребляешь своими знаниями и репутацией и продаешь коллекционерам предметы, которые якобы находишь на своих раскопках. Это я угадал. Но ты никому не вредишь, говорил я себе, а коллекционеры счастливы, будь это иностранные фонды, для которых деньги ничего не значат, или частники, миллионеры, потакающие своим слабостям. Единственно, кто теряет, — итальянские власти, но они мне так же безразличны, как и тебе. Но теперь кое-что произошло, и я изменил свое мнение.
Меркурио говорил тоном учителя, наставляющего бездарного ученика.
— Ты втянул в свои аферы и Мило Зеччи. Его руки резали тот алебастр, несомненно, по твоим эскизам. Золотые украшения ковались в его мастерской. Долго он тебе был верен, сохраняя молчание, ведь ты его оберегал и хорошо платил. Но вдруг оно лопнуло. Случилось то, что рано или поздно случается со всяким из нас.
При этих словах Меркурио испытующе взглянул на профессора и многозначительно помолчал. Профессор вздрогнул, как человек, пробуждающийся от тяжелого сна, и выдавил:
— Нет…
— Нет, да! — сказал Меркурио. — Мило Зеччи почувствовал приближение смерти. Он не боялся ее, но не хотел умереть без покаяния. Искал совета. И был настолько порядочен, что вначале обратился к тебе, ты же его хозяин. Но ты его выгнал. И он искал помощи у того англичанина, Роберта Брука. Но тут ты испугался. Крупнейшее дело всей твоей жизни оказалось под угрозой. Клад центральной могилы гробницы Тринса. Фантастическая находка, равная прославленным открытиям Реголини и Галласи. Сокровища невиданной ценности. Но только если не будет никаких подозрений. И тут ты решился. Вызвал этих типов, этих зверей. Приказал следить за Мило Зеччи…
— Я… — начал профессор Бронзини, но тут же запнулся.
— Что? — спросил Меркурио, ни на миг не отводя от профессора глаз.
— Я не… — профессор опять запнулся. В доме стояла мертвая тишина. — Я все это не так представлял. Я любил Мило. Был убежден, он ничем нам не навредит.
— Если ты не виноват в этом, так кто?
— Не я.
— Кто тогда?
Тут двери беззвучно открылись, вошедший Даниило Ферри обратился к профессору:
— Простите, но вас к телефону.
Сципионе вмешался:
— Если я могу предложить…
— Пожалуйста.
— Я не разбираюсь в юридической стороне вопроса, но, полагаю, существенными будут показания только одного свидетеля Марии Кальцалетто.
Риссо на миг задумался:
— И могильщика.
— Тут мы, к сожалению, уже опоздали. Защитник заполучил его собственноручно подписанные показания.
Риссо нахмурился.
— Я слышал об этом. По моему мнению, здесь была совершена непозволительная оплошность.
— А что, по-вашему, нам было делать? — спросил лейтенант. — Мы бы с удовольствием уложили ваших свидетелей в холодильник, чтобы к процессу они были как огурчики, но они ведь не только свидетели, но еще и люди. Нельзя же их прятать и вытаскивать, когда нам угодно.
— Но в любом случае вы должны обеспечить, чтобы никто не попал к Кальцалетто. Можете вы выделить человека, чтобы приглядывать за нею до суда?
— Это можно.
Сципионе сказал:
— Кальцалетто работает в кафе на Виа Торта. Ночует наверху. Последнее время там у нее живет один мужчина.
— Что за мужчина?
— Его зовут Диндони. Раньше он работал у Мило Зеччи и жил над его мастерской. Потом вдова Мило Зеччи его оттуда выгнала. Он приятель Кальцалетто.
— Разумеется, раз они живут вместе, — сказал Риссо. — Почему вы о нем вспомнили?
— Я могу повлиять на него. Возможно, с нашей помощью он позаботится, чтобы Кальцалетто не вступала в нежелательные контакты.
— Вот это я называю деловым предложением, — обрадовался Риссо.
* * *Знойный день склонялся к вечеру, когда Мария домыла стаканы и поставила их на полку. За целый час в кафе не вошел ни один клиент. Диндони подремывал на стуле. Из лужицы «мартини» на оцинкованной стойке взлетела муха и села ему на лицо. Он заворчал и открыл глаза. Потом спросил:
— Куда это ты?
Мария была уже в шляпке и с сумкой в руке.
— Иду за покупками, а ты оставайся здесь.
— Кто это сказал?
— Я. Раз живешь тут задаром, давай отрабатывай.
— А те двое? Ты же разрешила им переехать. Один так и спит в чулане?
Он был прав. Здоровяк с напарником очистили чулан и занесли туда стол, стул и матрац.
— Они договорились с хозяином, — равнодушно ответила Мария. — Думаю, их ищет полиция, вот и прячутся. Мне нет до этого дела.
— Он может погореть, если нагрянет полиция.
— Так это же он, а не я, — сказала Мария. — Вернусь через час, будь на месте.
Когда она вышла из кафе, человек, сидевший за рулем стоявшей неподалеку машины, вышел, бесшумно прикрыв дверь, и двинулся за ней.
Мария спешила. Улицы были полны людьми, спешившими с работы, — наступал час покупок, встреч и аперитивов. Мария смешалась с толпой, разглядывая по дороге витрины. Человек следовал за ней; вначале по Борджо дельи Ольбицци, потом через Пьяцца делла Република и по Виа дельи Строцци.
Там Мария, видимо, решилась что-то купить. Вошла в обувной магазин. Внутри была полутьма. Пока она стояла, моргая со света, к ней приблизился молодой человек, стоявший до того за прилавком.
— Чем могу служить, синьорита?
Мария открыла сумочку и достала визитку, которую дал ей Риккасоли. Мельком взглянув на карточку, молодой человек сказал:
— Обязательно подыщем что-нибудь для вас, прошу, проходите. — Открыв дверь кабинки, вошел с нею внутрь. Мария только теперь увидела, что у кабинки есть еще одни двери. Молодой человек открыл их, и Мария прошла в небольшой салон, обставленный столом красного дерева, несколькими креслами и клеткой с канарейкой.
За столом сидел доктор Риккасоли, перебирая стопку бумаг. Молодому человеку он сказал:
— Выбери для синьориты что-нибудь получше, Карло. Скажите ему ваш размер, Мария, Карло вам упакует, и через полчаса все будет готово. Времени у нас нет. Предложение моего клиента очень простое. Заплатит вам за сотрудничество двести тысяч лир и еще сто тысяч — если придется давать показания в суде.
— За сотрудничество? За какое сотрудничество?
— За то, что вы расскажете мне все, что знаете. Имена, подробности, все, что можно проверить.
Мария задумалась. Ее крестьянская натура разрывалась от жадности и страха.
— Но если вы хотите, чтобы я лгала, то ничего не выйдет, не хочу я с полицией связываться. Они ведь и посадить могут, а за это мне никто не заплатит.
— Глупости, — заявил Риккасоли. — Ничего подобного я в виду не имел. Вы рассказали в полиции, что видели машину, ехавшую по улице, незнакомой марки, но номера вы запомнили. И еще вы сказали, что слышали, как машину занесло, как завизжали тормоза. Но ведь все это было позже, и не с той машиной. Тогда в полиции своими вопросами вас просто сбили с толку. Никто не попадает в тюрьму, если немного ошибся, ручаюсь вам.
— Я боюсь.
— Со мной вам нечего бояться. Ведь на самом деле обе эти версии — ложь, не так ли?
Мария уставилась на него, разинув рот.
— Вас в ту ночь вообще не было на Виа Канина. И в полиции вы рассказали то, чему вас научил этот бездельник Диндони. У меня есть доказательства, так что подумайте. Если будете настаивать на прежних показаниях, обещаю вам большие неприятности, так и за решетку угодить недолго. Если же вы их несколько уточните, они совпадут с показаниями других свидетелей, и ясно будет, что вы говорите правду. И вы получите двести тысяч лир.
