Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть
Она встала. Остальные тоже.
— Я в банке распорядилась, чтобы они заверили вашу подпись, капитан. На несколько дней я задержусь, так что, надеюсь, мы еще увидимся.
— Если вы скажете, в каком отеле…
— Остановилась я не в отеле, а у своей старой приятельницы Элис Плант. Всем — до свидания! Полагаю, не стоит еще раз рисковать с вашим лифтом, лучше уж я пойду пешком.
* * *Если я вас правильно понял, — сказал мэр Трентануово, — и если в вашем распоряжении неограниченные средства, то проблема становится вполне разрешимой, хотя и по-прежнему сложной. Во Флоренции найдется немало адвокатов, не обращающих внимания на мнение своего союза. Вопрос лишь в том, чтобы не выбросить денег впустую на того, кто их съест и потом пальцем не шевельнет.
Мэр задумался, попыхивая трубкой.
— Думаю, в нашем случае лучше доктора Риккасоли не найти никого. Правда, характер у него не сахар, но… — Нацарапав что-то на клочке бумаги, бросил его капитану: — Это телефон его жены. Сошлитесь на меня, и она вас с ним сведет.
Капитану показался странным такой способ ведения переговоров с адвокатом, но клочок бумаги он сунул в карман и уже направился к выходу, когда мэр сказал:
— Я понимаю, что пока не сделал всего, что мог бы сделать для моего друга Роберта. Просто сейчас все время отнимают выборы. Как только они пройдут, у меня появится гораздо больше времени. Если пройдут удачно, будет больше и возможностей. К тому же я кое-что предпринял, и хотя непосредственно Роберту это не поможет, но его противникам добавит хлопот.
— Я не сомневаюсь, что вы делаете все возможное, — сказал капитан.
В кафе играло трио. За роялем сидела седовласая женщина средних лет, мужчины ненамного моложе. Музыку капитан узнал.
— Моцарт, — сказал он, когда стихли аплодисменты, энергично поддержанные Риккасоли.
— Из увертюры «Мнимая садовница», малоизвестное произведение. Меня прежде всего интересовало исполнение.
— Вы музыкант?
— Был пианистом. К сожалению, на это не проживешь. Пришлось уйти и заняться правом. Вам не кажется, что эту женщину стоит послушать?
— Прекрасно играет. Вы ее знаете?
— Это моя бывшая клиентка. Мне удалось ее выручить. Смотрите, официант! Выпьете шоколаду?
— Чаю, — сказал капитан. — С лимоном и без молока. А что она сделала?
— Убила мужа.
— Почему?
— Бог ее знает. Может быть, не оценил ее игру на рояле. Но не будем отвлекаться от наших проблем. Кусочек торта?
— Спасибо, — ответил капитан, — воздержусь.
— Блюдете фигуру, понимаю. Как все англичане. Удивительно, вы все просто помешаны на фигуре и на платежном балансе. И совершенно напрасно. Что плохого — быть толстым или в долгах? Главное — не расстраиваться из-за такой ерунды. А теперь расскажите мне в чем дело. С самого начала. — Доктор Риккасоли поддел вилкой очередной аппетитно выглядевший кусок торта и добавил: — И не упускайте ни малейших подробностей.
* * *Полковник Нобиле, начальник флорентийской полиции, изучил документы, лежавшие перед ним на столе. Он был доволен, так как они подтверждали его многолетнее и глубокое недоверие к англичанам. Инспектора, который принес документы, спросил:
— Вы сами, инспектор, не сомневаетесь в этих фактах?
— Нисколько, синьор полковник.
— И какие вы из них делаете выводы?
— Из них вытекает, что капитан Комбер — агент Интеллидженс сервис, британской разведывательной службы.
— Сомневаюсь, — сказал полковник. — Такие люди сидят в посольствах, чтобы иметь дипломатическую неприкосновенность.
— Это тайный агент, синьор полковник. Донесения шлет каждый день. Адресованы они некоему Смиту — явно условный адрес в Лондоне, и оплачивает его один известный английский еженедельник. И выяснился интересный факт. В этой газете еще никогда не появилось ни одного материала капитана Комбера.
— И это одно из его донесений?
— Самое свежее.
Полковник снова взглянул на текст, приложенный к донесению. Он начинался словами:
«Рулада. Филигрань. Оболос», — и продолжение было в том же духе, причем одни слова были длинными, другие — короткими и многие — необычными. Кончался текст словами: «Рисунок Е8».
— Уже расшифровали?
— Дешифровальное отделение занимается этим, синьор полковник. Проблема в том, что это, видимо, механический код.
— Поясните.
— У получателя должен быть набор определенных масок, которые накладываются на массив текста определенным образом. Свободные поля масок образуют текст собственно донесения.
— Тогда последние слова означают тип маски, которую нужно использовать? Хитроумная система.
— И почти неразрешимая.
— Если не можем раскрыть, то хотя бы прикроем, — решил полковник. — Я немедленно поговорю с британским консулом.
10. Харфилд Мосс и Элизабет
— Безграничное бесстыдство! — заявил прокурор Риссо.
— Вы не преувеличиваете, милый Антонио?
— Ни в коем случае. Это дискредитация, намеренная и систематическая дискредитация. — Швырнув на стол листок желтой бумаги, он ткнул в него пальцем. — Мне увеличили налог за мусор, потому что количество вывозимого из моего дома мусора превышает нормы, установленные городскими властями!
— А оно действительно превышает?
— Разумеется. Но то же самое во всех домах, но никто больше такого не получил. А вот, — он достал следующий листок, доплата за воду, потому что моего садовника застали с разбрызгивателем при поливке газона. Или вот — это пришло сегодня утром.
Городской прокурор внимательно просмотрел документ.
— Но это очевидно. Вам выписан налог с предметов роскоши, поскольку вы построили бассейн для плавания. Ну, если вы действительно можете себе такое позволить, Антонио…
— Это не бассейн!
— Нет?
— Это водоем для золотых рыбок, и он там уже был, когда я дом купил.
— И вы в нем не плаваете?
— Он два метра в длину. Там и рыбкам негде повернуться.
— Но почему вы думаете…
— Ничего удивительного. Все это исходит из аппарата мэра Трентануово.
— Полагаете, он устраивает вам своего рода вендетту?
— Я в этом абсолютно уверен.
— Почему?
— В своих предвыборных речах я был просто обязан высказать по адресу его партии такое, чего он мне долго не забудет.
— Ах, так, — протянул городской прокурор. Развязав шнурки, открыл лежавшую на столе папку. — Вы убеждены, что он руководствуется политическими мотивами?
— А какими же еще?
— Вы не забыли, что он приятель синьора Брука?
— Понятия не имел.
— К тому же его старый фронтовой товарищ.
— Полагаете, тут есть личные мотивы?
— Полагаю, мотивы тут смешанные, — сказал городской прокурор. — Он укрепил бы свой авторитет в партии, выиграй он дело в суде, точно так же, как если бы он выиграл выборы. Причем первое может здорово повлиять на второе. — Он покопался в бумагах. — Полагаю, дело нужно завершать поскорее.
— Целиком с вами согласен. Теперь, когда есть заключение экспертов, следствие можно считать законченным.
— Почти законченным, милый Антонио. Если бы могильщик изменил свои показания. Если бы, например, признал, что слышал визг тормозов на час раньше, чем утверждал, я охотно счел бы обвинение безупречным и передал дело в суд.
— Старые люди часто путают время, — заметил Риссо. — Я прикажу допросить его еще раз. Вполне может случиться, что при обстоятельном допросе его показания окажутся не так однозначны, как в протоколе.
— Я уже сталкивался с такими случаями, — подтвердил городской прокурор.
— Меркурио Бронзини, приемный сын профессора Бронзини с виллы Расенна.
— Профессора Бронзини я знаю. Насколько помню, он как-то связан с делом Мило Зеччи. Напомните мне, пожалуйста.
Сципионе неохотно сказал:
— Мило Зеччи когда-то работал на него, и профессор Бронзини проявил участие к его семье. Как я уже говорил, в кафе произошел резкий обмен мнениями…
— Интересное совпадение, что трое людей, причастных к делу Мило Зеччи, замешаны и в этом инциденте, вам не кажется?
— Мне это не показалось существенным.
— А я бы сказал, в этом что-то есть.
Лейтенант задумался. Сципионе занервничал.
— Вы хотите, чтобы я продолжил?
— Давайте. Итак, произошел обмен мнениями. А потом?
— Девушка говорит, в кафе вошел какой-то мужчина.
— Которая девушка говорит? Синьора Зеччи или Мария Кальцалетто? Выражайтесь точнее, Сципионе.
— Прошу прощения, — Сципионе побагровел от злости, и рот его под черными усами неприятно искривился.
Если лейтенант это и заметил, то не подал виду. Спросил:
