Владимир Колычев - Грязная жизнь
– Ему сделали операцию. Его жизнь вне опасности, – говорил ей врач.
С каждым его словом она как будто оживала. Данил будет жить. Он поправится, вернется к ней. И они всегда будут вместе. Никто не разлучит их, даже Мирон.
– Я хочу его видеть.
– К сожалению, этого я вам позволить не могу. Он в реанимации, под аппаратом жизнеобеспечения. Он в очень тяжелом состоянии.
– Я хочу видеть его.
– Я же говорю вам...
Ксения сделала знак, и ее телохранитель протянул врачу пять стодолларовых банкнот.
– Ну разве что в виде исключения, – привычным жестом он сгреб деньги. – Только недолго.
Ее провели в палату. Муж лежал на койке у окна. Ближе к двери лежал кто-то еще.
– Почему тут двое? – спросила Ксения. – Мой муж должен находиться в отдельной палате.
– Мы позаботимся об этом, – лебезил перед ней врач. – Вы должны понять, больница у нас обычная. И всего одна палата с аппаратами жизнеобеспечения. А тут сразу два больных. Да. – Врач виновато потупился. – Только между нами. В вашего мужа стрелял один человек... Мы не должны были... но так уж получилось. Этот человек вот он.
Оказывается, жертву и пострадавшего поместили в одну палату. В спешке, впопыхах. Но, конечно, все будет исправлено.
Ксения внимательно взглянула на мужчину, лежавшего по соседству с Данилом. И вскрикнула от удивления и ужаса. Перед ней лежал Мирон. Страшная ирония судьбы.
– Выйдите отсюда, пожалуйста, все, – стараясь сдержать свои эмоции, сказала она. – Я хочу остаться одна.
Палата опустела. Телохранители заняли место в дверях с другой стороны. Никто не смел войти сюда без ее разрешения.
Ксения в изнеможении опустилась на стул между двумя койками. Посмотрела на Данила. Милый, родной, любимый. Затем перевела взгляд на Мирона. Сволочь, мразь, подонок. Она с ненавистью смотрела на него.
Ксения вдруг заметила, что ее рука тянется к розетке, от которой работал аппарат жизнеобеспечения Мирона. Она с ужасом отдернула руку. И тут же снова потянулась к источнику питания. На этот раз осмысленно.
Она вытащила вилку. И тут яркое солнце, светившее в окно, заслонила вдруг грозовая туча. В палате стало темно. Мирон умирал.
Ксении стало не по себе.
Быстрым движением она вставила вилку в розетку. Аппарат жизнеобеспечения снова заработал, с едва уловимым шумом погнал в легкие воздух. За окнами посветлело.
Мирон будет жить! И она будет жить вместе с ним!
Но как она будет жить? Как животное при жестоком хозяине!!! Снова грязь и унижения. Ее топчут ногами, а она не в силах сбросить с себя рабскую зависимость! Но есть лекарство от ее патологической привязанности.
Ксения снова выключила аппарат. Но уже через пару секунд ее рука с вилкой уже снова тянулась к розетке. И только нечеловеческим усилием воли она удержала ее.
Она не должна спасать этого ублюдка. Это же нелюдь, монстр, чудовище. Он искалечил ей жизнь, на его совести сотни загубленных человеческих жизней. Он просто не имеет права жить на этой земле.
Ксения положила вилку на тумбочку. За окнами потемнело.
Тело Мирона забилось в предсмертных конвульсиях. В палате стало еще темней. И грянул гром. Вспышка молнии ослепила Ксению. Когда она открыла глаза, на небе снова светило солнце.
Мирон был мертв, пульс его не прощупывался. Ксения снова вставила вилку в розетку. И тут же услышала голоса за дверью.
– Откройте немедленно, милиция.
Ее телохранители расступились, открылась дверь. В сопровождении врача в палату вошли двое крепких мужчин с суровыми лицами. Ксения сделала вид, что не замечает их. Склонилась над своим мужем.
– Ксения Петровна, дорогая, – засуетился возле нее врач. – Вам уже пора, извините.
Мужчины едва удосужили ее взглядами.
– Идиотизм какой-то, обоих в одну палату! – сказал один, обращаясь к другому.
О том же самом думала и она совсем недавно. Но теперь у нее совсем иное мнение на этот счет. Это не идиотизм, а провидение. Судьбе было угодно, чтобы Данил и Мирон оказались в одной палате.
Она была уже дома, когда к ней пришел Алексей Волхов. Мрачный как туча. Еще бы, он потерял лучшего друга.
– Я только что из больницы, – сказал он. – Ваш муж, Ксения, в полном порядке.
– Знаю, сама недавно оттуда.
– А вот тот, кто в него стрелял, умер. Там такое сейчас творится!
– Да, Скорпион умер!..
– Значит, вы знали, кто стрелял в вашего мужа?
– Знала!
И тут ее озарило:
– Скорпион не может умереть. Он заговоренный.
Еще никому не удавалось его убить. Как она могла забыть об этом?
– Как это не может? – удивился Алексей. И ухмыльнулся: – Его тело в морге разорвало в клочья.
– Что? Разорвало? В морге?..
– Я сам лично позаботился об этом.
– Вы?
– Да, я должен был отомстить за Митю.
Он отомстил за своего друга. Отомстил и за нее. Отомстил за все погубленные им души. Скорпион должен был умереть!
