Сергей Белошников - Полнолуние
– Дедушка! Что с тобой! – сдавленно вскрикнула Стася, бросаясь к старику.
– Я в порядке, Станислава, – улыбнулся старик. – Всего лишь царапина. Вот Петр Петрович…
– Вы за меня не переживайте, – с трудом шевеля языком, пробормотал майор, опуская пистолет. – Я тоже в порядке. Кажется, все-таки ранил эту сволочь в ногу.
– Стася, принеси из ванной аптечку, йод, бинты, – еле слышно сказал старик.
– Где он? – быстро спросил я.
– Пару минут назад был еще здесь, рядом с домом, в саду. Я видел его в окно, – мотнул головой старик.
Я чисто автоматическим движением сначала вскинул "моссберг" и только потом оглянулся: широкое французское окно гостиной было разбито вдребезги, часть рамы выломана. Ветер хлопал занавесками, на полу растекались лужи. Мебель была перевернута, ковер сбит в сторону. Сбоку, из коридора торопливо вышла Стася. Вдруг она застыла на месте и пронзительно закричала, показывая рукой в сад:
– Вот он! Вот!..
Я кинулся к окну.
Ярко-белая вспышка молнии озарила сад, и я увидел гигантскую сгорбленную фигуру с неестественно вытянутой вперед огромной оскаленной мордой. Господи, да что старик молол? Какой еще, к чертовой матери, переодетый маньяк?! Это адское создание совсем не было похоже на человека! Но тогда что же это такое? Неужели это действительно мой брат, непонятным образом превратившийся в монстра?!
Чудовище, прихрамывая, наискосок бежало от дома к ограде сада. Я прицелился и нажал на спусковой крючок. Выстрел "моссберга" прогремел не хуже удара грома, раздавшегося следом за выстрелом, отдача ощутимо толкнула в плечо. Но я не попал – ведь стрелял я уже после вспышки, в темноте, практически наугад. Передернув "моссберг", я вогнал в ствол новый патрон и тут же выстрелил – в то место, где по моим прикидкам сейчас мог находиться этот урод.
Но при свете следующей молнии я увидел, как довольно резво зверюга перемахнула через забор и исчезла из виду. Он все еще был жив.
– Кирилл, что там? – послышался голос Николая Сергеевича.
– Убежал, сука! Думаю, что через поселок, в сторону кладбища, – заорал я в ответ.
Майор слабым голосом забубнил в микрофон рации:
– Ивушкин, Ивушкин… Все машины на южный край поселка – эта сволочь уходит от дома Бутурлина к кладбищу…
Ай да майор! Даже сейчас, почти отключаясь из-за потери крови, он продолжал делать свою работу. Теперь я был уверен, что Терехин выживет – такие мужики, как он, от банальной потери крови не умирают. И, уже не раздумывая, бросился через разломанное окно из дома. Я должен был его догнать и убить. Должен. Даже если это действительно Филипп.
– Кирилл, подожди! Я с тобой! – услышал я голос Стаси.
– Даже не думай об этом! – рявкнул я на ходу.
* * *Конечно, у меня и в мыслях даже такого не было – брать ее с собой.
Я выскочил через калитку за ограду, на улицу, подбежал к тому месту, где чудовище перелезло через забор, и наклонился, светя фонариком и пытаясь разглядеть следы: я обязательно должен был определить, в какую сторону оно побежало. Со следами надо было торопиться, пока их не смыло – ведь дождь и не собирался прекращаться, наоборот, он даже усилился. Следы я увидел: глубокие, точно такие же, как и тот слепок, который показывал мне старик. Они шли по песку вдоль кромки асфальта, а потом исчезали. Рядом с парой следов я увидел кровяные пятна, которые быстро смывали струи дождя, – все-таки майор его действительно зацепил. Так, хорошо. Ясно, что дальше он побежал по дороге. Значит, не дурак – понимает, что если будет ступать по земле, я его выслежу в два счета. Но все равно мне теперь было понятно, куда он направляется. Еще с полкилометра – и улица, на которой стоит дом старика, сделав несколько поворотов, заканчивается. Дальше – заливной луг, а потом пологий холм, на котором расположено кладбище. То самое, где похоронен дядя Ваня Пахомов. А еще дальше – речка Сутянка.
– Кирилл…
Я стремительно выпрямился. Передо мной стояла Стася. Я просто задохнулся от ярости:
– Тебе же было велено не выходить из дома! Дальше я – один!
– Нет! Я с тобой! Хоть застрели!
И глядя на ее разгневанное лицо, освещенное моим фонариком, я понял, что никакая на свете сила не заставит ее вернуться в дом. Почему? Да потому что она боялась за меня. Драгоценные секунды уходили. Больше я не мог ждать. Я выключил фонарик и засунул его в карман.
– За мной, – приказал я и понесся по улице.
Я слышал, как Стася бежит следом. Легко бежит, не отстает. Мы миновали один поворот, второй, промчались мимо молчаливых, темных домов, прячущихся за палисадниками. Улица заканчивалась. Я остановился, и Стася остановилась рядом. Вдруг она вскрикнула, показывая рукой вперед. Там промелькнула гигантская лохматая фигура: она пересекла слабо освещенную фонарями улицу слева направо, неуклюже перепрыгнула через канаву и скрылась в темноте, уходя в сторону кладбища.
Выстрелить я не успел.
И мы рванули дальше – тоже перепрыгнули через канаву, наполненную бурлящей грязной водой и, не медля, вскарабкались по глинистому склону. В первую секунду мне показалось, что мы его упустили. Но только показалось: перед нами лежал большой некошеный луг, освещаемый частыми вспышками молний, и по нему убегала в сторону невысокого холма, поросшего деревьями, прихрамывающая горбатая фигура.
– Вот он, гад! – заорала Стася, и в ее голосе я услышал и азарт, и ненависть, и страх.
Я навскидку выстрелил подряд два раза – и, конечно, опять в него не попал. "Моссберг" не предназначен для прицельной стрельбы на дальние расстояния. А до мерзкой твари было не менее двухсот метров. Не разбирая дороги, мы побежали за ним, путаясь в высокой мокрой траве. Расстояние между нами и чудовищем медленно, но верно сокращалось.
Но все же он первым успел подняться на кладбищенский холм и достичь первых могил. Еще минута – и он скроется за деревьями. Я остановился, поймал на мушку широкоплечую мохнатую фигуру, смутно видневшуюся в полумраке – до нее было не более пятидесяти метров, – и, задержав дыхание, плавно нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел, из ствола "моссберга" полыхнул сноп пламени, и я увидел, как тварь дернулась, словно от укуса. Я попал в нее! И тут же я выстрелил снова. Не знаю, влепил ли я в него вторую пулю, потому что в этот момент чудовище, рванувшись вперед, исчезло – как сквозь землю провалилось.
Вот сволочь – он понял, что дважды раненному ему от меня не уйти, и решил сыграть в прятки в привычной обстановке, в ночи среди деревьев. Но это еще бабушка надвое сказала, для кого она попривычней – для него или для меня. Хотя, конечно, хорошая лайка мне бы сейчас не помешала. Или прибор ночного видения. Ну да ладно, и без этого справимся.
Я перезарядил ружье.
Так. В нем оставалось всего три патрона, считая и тот, что уже сидит в стволе. Маловато. Я сунул руку во внутренний карман, нащупал нагревшиеся в тепле патроны и принялся дозаряжать "моссберг". Левым плечом я чувствовал Стасю, прижавшуюся ко мне.
– Что же мы будем теперь делать? – шепотом спросила она.
– Что? Найдем его и прикончим к чертовой матери, – нарочито бодро сказал я, поворачиваясь к ней. Она была перепугана, промокла до нитки, но держалась ничего, достойно. – Ты что, забыла? Я же егерь. Это моя профессия – таких, как он, зверюг отстреливать. Пошли.
И мы побежали к холму. Поднялись на него и остановились возле первых могил. Среди деревьев поблескивали металлические кресты и бетонные обелиски, на которых висели старые, пожухлые венки с искусственными цветами.
Я наклонился к Стасе.
– Держи, – тихо, одними губами сказал я и сунул ей в руки фонарик. – Свети прямо передо мной, на землю. Только постарайся не путаться под ногами.
– Хорошо, – так же тихо ответила она, включая фонарик.
Мы осторожно двинулись вперед, обходя ограды, могилы и покосившиеся деревянные кресты. Стася освещала мокрую землю, а я вглядывался в нее, ища следы, или хотя бы намек на них. Теперь я не спешил: я чувствовал, я знал, что тот, кто мне нужен, притаился где-то рядом.
Притаился и ждет удобного момента. Чтобы напасть уже наверняка – потому что второго шанса я ему не дам.
Издалека, со стороны поселка, сквозь шум дождя донесся короткий вой милицейской сирены. Стих. И снова – только шелест дождя да прерывистое дыхание Стаси у меня над ухом. Гроза уходила, но дождь не унимался. Только иногда еще раздавались глухие, уже далекие раскаты грома. Я переступил через старую поваленную ограду и прикоснулся к Стасиной руке: луч фонарика беспомощно заметался по кругу, натыкаясь на могилы и надгробия.
– Посвети-ка сюда, – попросил я Стасю, показывая рукой на надколотую мраморную плиту, чуть под углом лежащую на старой могиле. Она повела лучом.
