Анна и Петр Владимирские - Игра навылет
Не может быть, чтобы из-за меня… Из-за того, что я подумала…
Хотя…
Однажды что-то такое странное уже случалось. Что же? Сейчас-сейчас… Ну вот, вспомнила. Еще совсем маленькой девочкой она были в гостях у тетки, нашалила, и хозяйка ее шлепнула. Совсем не больно. Но Верочка обиделась… Потом тетка долго не могла понять, отчего у нее рука онемела…
Одноклассник один, ужасно настырный, звонил ей домой по телефону и хулиганил. Влюбился, наверное. Но однажды она так рассердилась, что крикнула приставале что-то обидное… А он на следующий день пришел в школу с перевязанным ухом, обижался: ты так рявкнула, что я оглох…
И еще были случаи… Ведь были же!
Значит, может быть. Все подтверждается. Выходит, ей нельзя сердиться?.. Но ведь она и так всегда старалась быть спокойной и не раздражаться. Пыталась в первую очередь понять. Разве что изредка, когда рассеянна…
Боже мой, зачем мне этот дар?! Не хочу! Не хочу никого наказывать. Не хочу никого судить. Это не мое…
Ночью было тихо, но Вера все равно не могла уснуть. Мучило чувство вины. Хотя люди сами виноваты, но… Жаль тех, кто не ведает, что творит, кто не способен понять — за все приходится платить какую-то цену, потому что мир уравновешен, он стремится к гармонии, несмотря на кажущуюся его несправедливость. Трудно быть «волшебником» и понимать, к чему приведет тот или иной поступок любого из твоих близких и дальних. Даже не просто понимать, а видеть ярко и образно их будущее. Как же могут они этого не предчувствовать?
А ей теперь придется привыкать к тому, что она… Такая. И быть осторожной.
Ведь все на свете для чего-то предназначены. Даже такие, как Игорь. Каждый исполняет какую-то роль… Какую же роль должна играть она, Вера Лученко? Наверное, помогать людям. Лечить…
А потом ей приснился сон. Будто ничего с Игорьком не случилось, он живой, и Вера сказала ему — живи, но не мешай жить другим, так внушила, что он стал со всеми вежливо здороваться…
Мать покойного вскоре переехала. Наверху поселились одни люди, потом другие, после и вовсе квартиру стали сдавать. Жильцы, конечно, не порхали по воздуху — шумели иногда, по праздникам, как и все.
Но Вера уже не сердилась. Если мешало — отвлекалась чем-нибудь, а потом научилась ставить психологические «заглушки». Не слышать.
Теперь она редко сердилась. Почти никогда.
3. НЕ БЫВАЕТ НЕСКЛАДЫВАЮЩИХСЯ ЖИЗНЕЙ
В старый киевский двор въехала большая «тойота» цвета слоновой кости и плавно свернула к гаражам, притормозив перед стайкой голубей. Птицы взлетели, и автомобиль бесшумно продолжил движение, красиво вписавшись в поворот между пустой детской площадкой и бомбоубежищем.
Парень за рулем посмотрел в зеркало заднего вида, сдавая «тойоту» назад. Он не давил на газ, вел медленно, хотя и спешил. Надо принять душ, переодеться, привести себя в идеальный вид — и в ресторан. Через час начнут собираться друзья, вручать подарки… Ведь у него сегодня день рождения. Хочется поскорее все увидеть! Интересно, что подарит Светка. Она на него денег не жалеет, тратит с размахом. Конечно, если ты владелица компании и прибыльного бизнеса, торгуешь цементом целыми составами и у тебя есть свой автопарк — можно не экономить. Вот эту классную тачку года четыре назад она ему передала в пользование по доверенности, практически подарила. Приятно такую водить, черт возьми! К роскоши очень быстро привыкаешь.
Он мельком поглядел по сторонам, приближаясь к месту своей стоянки. Обширное пространство между улицами Чкалова и Рейтарской по периметру окружали высокие
дома сталинской постройки. Во дворе всегда было тихо. Может, потому он и становился время от времени прибежищем неопознанных личностей. Бомжи ютились в самом углу, под высоким столетним тополем у темной от времени стены, где не было гаражей, зато росла высокая трава и лопухи. Сидели со своими пакетами и рваными сумками, что-то жевали, пили, никому не мешали. Водитель не обратил на них никакого внимания.
Ну вот. Теперь выйти, поставить на сигнализацию и…
Бум! Сзади стукнуло, и в уши сразу ударил крик:
— Ааааа!!!
Парень мгновенно притормозил.
— Вперед! Вперед, падла! Ты ж его раздавил!
Обливаясь колючим потом, водитель проехал вперед два метра, поставил на ручной тормоз и выскочил из машины. Сзади лежала куча тряпья, из которой торчали грязные голые ноги. Рядом с упавшим хватался за голову сгорбленный человек с клочковатой бородой:
— Наехал на Кузю! Ребята, он Кузю нашего раздавил!..
«Как?! Ведь никого сзади не было, я бы увидел!» — подумал парень и в ужасе подбежал к травмированному. Скорее помочь! Но бородач загородил его собой, выкрикивая что-то неразборчиво-агрессивное.
Через мгновение машину окружили человек пять. Горе-водитель увидел в руке одного из этих типов здоровенную палку и тут же попятился. Он еще ничего не осознал — только складывал в затуманенной голове какие-то слова: что надо вызвать «скорую», оказать первую помощь и вообще проверить, дышит ли их товарищ… Он и об отвращении своем как-то забыл, хотя от них тошнотворно воняло даже на расстоянии нескольких шагов.
Но не только сказать, додумать виновник происшествия ничего не успел. Раздались крики:
— Бля!.. Сука!..
— Что хотят, то и делают!
— Убийца! Фашист!..
И на его машину, на гордую красавицу «тойоту» обрушились удары.
Били палкой и обломком кирпича, бутылками и тележкой на колесиках. Хрустнуло и осыпалось лобовое стекло, жалобно скрипнул металл багажника. Бомжи и не собирались помогать пострадавшему — они были охвачены жаждой мести, входя во все больший раж.
Броситься на них, разогнать взбесившихся бездомных парню и в голову не пришло. Хотя с таким ростом и разворотом плеч, с такой самоуверенной физиономией это было бы для него легким делом. Но водитель «тойоты» храбростью, между нами говоря, не отличался. Он совсем обмер. Его машина! Подаренная любимой!.. В том-то и ужас. Что она скажет?! У Светланы характер решительный и властный, еще бы: тихим нравом с крутой фирмой не управишься. Не поруководишь сотнями мужиков, не выбьешь кредиты и заказы, не подкупишь всех высокопоставленных лиц, каких надо…
Надо же было ему так попасть! Тем более в свой день рождения. Что за невезение!.. Столько лет никаких проблем, и вот… Теперь милиция, разбирательство, суд… За что?!
Я погиб. Ведь Светка за машину меня просто убьет. Или выгонит, что одно и то же. Потому что не даст денег на адвокатов, на откуп от ментов. С нее станется. Если за разбитую японскую вазу она устроила такую истерику… «Надо ценить, что имеешь, — любила она повторять, — а не транжирить как попало». Конечно, ей хорошо!..
Он боялся даже посмотреть на изуродованную «тойоту». Единственное, что решился сделать, — взмокшей ладонью выудил из кармана мобильный телефон. Звонить в милицию. Или подруге, в крайнем случае, сдаваться: у нее хоть охрана есть.
Но на него с воплями налетели, выбили из руки трубку, замахнулись… Самого, правда, не тронули, но продолжали дубасить машину. Жалкий, растерянный, он сделал назад несколько дрожащих шагов. Лицо свело гримасой. Наверное, он сейчас заплачет?.. И ведь как назло, никого во дворе. Никто не выглянет, не поможет. Все сами за себя в этой проклятой жизни…
Бедняга плюхнулся задом на ограду детской площадки и сжал виски в полном отчаянии. Он не видел, как во двор въехали один за другим два автомобиля. Только услышав резкий сигнал, поднял голову, хотел вскочить — и не смог. Это его милая зачем-то сюда приехала. Почему не в ресторан?! Теперь конец…
Распоясавшиеся мстители-бомжи застыли. Из переднего черного джипа вышла женщина, из второго — несколько мужчин. Они подошли, остановились, женщина махнула рукой, и бомжи вдруг грянули стройным хором:
— Нарру birthdau to you, happy birthdau to you…
У несчастного волосы зашевелились на голове и глаза полезли на лоб. Он сошел с ума?..
— Нарру birthdau, dear Володя, happy birthdau to you!!! — допели деклассированные элементы и захлопали своими черными ладонями, сволочи.
Аплодисменты поддержали остальные участники этого безумного шоу. Они окружили бледного, как восковая свеча, именинника, затеребили его, затормошили, закричали: «Вау!», «С днем рожденья, дружище!»
Света обняла его.
— Ну что ты стоишь! Это же игра, дурачок! Испугался?
— Ничего, отойдет! Дай ему минутку, — сказал кто-то рядом.
Он стоял совершенно мокрый. Откуда-то снизу, из живота поднималось желание немедленно всех убить. Особенно ее. Надо было что-то сказать, но ненависть сдавила дыхание. Он отвернулся, чтобы не выдать свои чувства. Сквозь пелену различил несчастную «тойоту» и лжебомжей, которые торопливо скидывали тряпки. И якобы раздавленный Кузя тоже, ублюдок, вскочил как ни в чем не бывало. К ним подошел парень из свиты бизнес-леди, протянул конверт.
