Тору Миёси - По законам железных людей
— Мне стало вдруг все равно, — словно подслушала меня Йоко, — и я сбежала. Кто она?
— Честное слово, не знаю. Йоко, это люди из прошлого. Не думай о них. Мы должны довести до конца начатое. Ты мне говорила о конверте из сейфа…
— Ты хочешь только этого. Я тебя не интересую. Нисколечко.
Любовь умерла
1
На один день слишком много событий. Я представлял, что мне в эту ночь скоро не заснуть. Но я не знал, что ночь станет продолжением дня. Около двенадцати я простился с Йоко. Обычно в это время она уезжала от меня. Компресс помог и я сумел на своих двоих спуститься вниз. На такси я хотел сначала заехать в редакцию, но по здравому размышлению двинул прямиком домой. В машине, а точнее, когда я ехал на лифте от Йоко, у меня уже был план, чем заняться в первую очередь дома.
Полночь — не время для звонков, если собираешься потревожить не свою… знакомую, а коллегу по профессии, да еще значительно старше тебя. В справочнике я нашел телефон Оура Кэйскэ.
— Приношу мои извинения, Оура–сан.
— А, это ты. Ну здравствуй. Что у тебя за пожар?
— Я знаю, что уже очень поздно…
— Послушай, ты мне позвонил только ради того, чтобы сообщить, который час? Не поверю. Давай выкладывай. И не бери в голову, я в это время еще не ложусь.
— Когда–то вы мне рассказывали о таинственной смерти одного секретаря министра. Помните этот случай?
— И чего ты хочешь от меня?
— Этот министр — Кавакита Канъитиро?
— Совершенно верно. А если тебя интересует, как звали того секретаря, проще простого — Игата Кэйскэ. Имя у нас с ним одно, иероглифы разные… Ну, что ты там замолчал?
Я напомнил Оура о том, что он сам мне сказал тогда, что у секретаря было двое детей — сын и маленькая дочка. Нет, он не помнит, как их звали. Он был на похоронах и фотографировал. Детей покойного в том числе. Я спросил его, видел ли он сегодня вечерний выпуск теленовостей. Там должно было пройти сообщение о человеке, убившем любовницу–актрису и затем совершившем самоубийство. Его звали Игата Такити.
— Вон оно что! А с какой стати ты спросил меня про Кавакита?
— Игата–младший был управляющим фирмой «Кавакита согё», где президентом числится, правда, номинально Кавакита Какудзиро, брат Канъитиро.
— Я этот сюжет видел. Но фамилия братьев там не фигурировала. Уж я бы ее не пропустил. Да, трудную задачку ты мне подкинул на сон грядущий… Сын избирает самоубийство, следуя примеру отца. В жизни подобное, конечно… нет, нет, что–то не верится.
— Оура–сан, мне важно было услышать от вас подтверждение моим догадкам и сомнениям — Такити не покончил с собой.
— Я ждал, когда ты это скажешь. У меня сохранилось кое-что из того времени… Короче, давай–ка приезжай ко мне. Вместе будем полуночничать. И не говори мне, что сейчас уже поздно.
2
После такого приглашения грех ссылаться на больную ногу и т.п. Через час я стоял перед миниатюрным загородным домиком с крошечным садом. Соседняя, такая же, постройка отстояла разве что в метре. Это напоминало декорацию. Оура вышел встречать меня в свитере. Мне этот человек всегда нравился. Он с женой выглядели симпатичной, дружной парой. Она предложила нам чай, но Оура замахал на нее руками: пива!
— Приятный у вас дом.
— Комплименты побоку, — хохотнул он, — спичечный коробок. Все, что мог заработать пером за всю жизнь.
Мне было удивительно уютно здесь, хотя то, о чем нам предстояло беседовать, не располагало к душевному комфорту. Оура считал, что история с тремя порциями суси, пожалуй, на сегодня — самая большая моя удача. Он недоумевал, почему я не дал ей ход. Я сказал ему о Танияма, что жду известий от него. Надеюсь, что мы прочтем это в утреннем тираже газеты. У меня же есть личные соображения, по которым мое выступление в прессе было бы не совсем корректным. Ведь я собираюсь жениться на младшей сестре Такити и дочери Игата Кэйскэ.
На своем веку Оура, несомненно, сталкивался с разными переплетениями судеб, но от моего сюрприза он не сразу пришел в себя. Положение осложняется тем, продолжил я, что между событиями двадцатилетней давности и сегодняшними существует связь. В первом случае перекладывают вину на подчиненного и как носителя тайны убирают или вынуждают убраться самому. Кавакита берет на себя заботу о семье Игата Кэйскэ, пристраивает Такити в фирму брата, ему покупают отличную квартиру, но из предосторожности — не на его имя. В какой–то момент в руки Игата–младшего попадает важный документ, вероятнее всего — компромат на Кавакита. Он начинает жить на широкую ногу. Дорогая обстановка, любовница, которая ему обходится недешево, и, последнее, — ценные картины. Такити не был страстным поклонником живописи, полотна больших мастеров — большие деньги. Почувствовав опасность, он положил бумаги в банковский сейф и предупредил сестру, что она может их взять, если с ним что–то случится. Как бы завещание. К сожалению, мне неизвестно содержание бумаг. И это было правдой: Йоко мне так их и не показала.
Оура был идеальным собеседником. Он умел слушать, не перебивая и не пропуская ни одного слова. Выслушав меня, он одобрительно хмыкнул.
— Итак, следуя твоей логике, следуя за фактами, мы приходим к тому, что Такиги стал вымогателем. Он шантажировал Кавакита уликой, подтверждающей его причастность к смерти отца. И Кавакита решил раз и навсегда избавиться от угроз, избрав старый испытанный способ.
— Такити не самоубийца.
— Само собой. Если бы вслед за ним не была убита Куронума Юко, его самоубийство доказать было бы значительно легче, чем опровергнуть. Они поторопились и получился перебор. Но я не об этом. Твои рассуждения основываются на логике и оттого не кажутся мне… верными.
— Но почему? И чем плоха логика? Парадокс какой–то.
— Срабатывает опыт. Жизненный, профессиональный. Ты взял поверхностный слой, и тут у меня нет возражений. Загляни глубже и твоя логика закачается. Я приготовил для тебя кое- что из старых газетных вырезок, мои записи тех лет. Можешь их забрать и полистать на досуге. Хочу обратить твое внимание на то, о чем газеты не писали, а если чему–нибудь удало проскользнуть, то лишь самой малости. Догадываешься, куда клоню?
Когда Оура впервые увидел мать Йоко и Такити, он был сражен. Траур подчеркивает красоту женщины, но здесь любые ухищрения были излишни, природная внешность Игата Kaёко не нуждалась ни в чем. Вдову тридцати семи лет можно было принять за старшую сестру ее детей.
— Поверхностный пласт впечатлений — штука опасная. Мы примериваем чужое платье на себя. Каждый когда–нибудь испытывал на себе действие женской красоты. Помню, как сразу и поползли скандальные слухи. Дескать, Каёко — любовница Кавакита Канъитиро и муж, потрясенный изменой жены… Заметь себе, в житейском плане с логикой тут полный порядок. Если считать достаточным фактором… красоту. Но красота сама по себе — тайна, загадка.
— Ей было бы сейчас пятьдесят семь, как я понимаю?
— Почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? Разе она умерла?
— Йоко говорила, что у нее один родственник — ее брат Такити.
— Ты обмолвился о каких–то ценных картинах. Ты слыхал об этом или видел собственными глазами?
— Сегодня, то есть вчера вечером, я в первый раз был у Йоко. На стене Шагал.
— Шагал?
— Да. Подлинник. Его принес Такити месяц назад. Цена ему — сто миллионов иен Так мне было сказано.
— Деньги дешевеют. Тогда речь шла о десятках миллионов. Но когда просочилась информация о взятке, полученной Кавакита–старшим, был слушок, что в дело пошли не наличные, а как бы подарок — картина Шагала.
Час от часу не легче. Оура прав — чем дальше в лес, тем больше дров. Не далек был от истины и Такити, сказав своей сестре, что таким, как я, на роду написаны одни хлопоты — заваривать кашу и самому ее расхлебывать.
— Кому удалось докопаться до картины Шагала? Не вам ли, Оура–сан?
— Мне чужие лавры не нужны. Того человека уже нет в живых. Мой коллега по уголовной хронике. Анонимный звонок. Судя по осведомленности в деталях, звонил перекупщик картин. Вероятно, ему недодали за посреднические услуги и он выразил свое неудовольствие в доступной для него форме, — насмешливо прокомментировал свою догадку старый газетчик.
— Кавакита тогда вышел сухим из воды. А взяткодатель? Если из него выбили показания…
—Сильно сказано, мой друг. В руках у следствия оказалась типичная подставка. Хозяин какой–то небольшой строительной фирмы. Кавакита с ним мараться бы не стал. Его прижали, он струхнул, с перепугу сболтнул, чему его в спешке научили… А нашему брату только бы была зацепка, — в глазах Оура вспыхнул огонек, — А остальное дело техники, как говорится. Нашли, что это скромное хозяйство принадлежит могучей фирме «Тайхэйё докэн». Ее президент — видная фигура среди коллекционеров — незадолго до того приобрел на аукционе во Франции партию картин. А вот тому было для чего обхаживать Кавакита, ведь с подачи министра распределялись крупные подряды на строительство.
