Сергей Зверев - Домой по рекам крови
Он въехал во двор, заглушил двигатель и немного посидел в машине, присматриваясь к обстановке. Ничего примечательного: деревья, кучи снега, край песочницы, торчащий из-под сугроба, качельки, пара лавочек, пустых, к счастью. Бродит в отдалении дяденька с таксой на поводке, собака тащит его за собой, а мужик еле ноги волочит и на въехавшую во двор машину внимания не обращает. Даже если и посмотрит, то мало что поймет — десятки таких подержанных «Ауди» по городу катаются, а номера Денис еще вчера грязью так удачно замазал, что ни букв, ни цифр даже вблизи не разобрать. Он вышел, мельком осмотрел «авдотью» со стороны и направился к магазину.
Тот помещался на углу между продуктовым и обувным, место оживленное, проходное. Покупатели снуют во все стороны, кто с озабоченным, кто с расслабленным видом. Однако в стеклянные двери по соседству с витриной, где сидело пыльное чучело зайца и траченной молью лисы, Денис вошел один, сбежал на две ступеньки вниз и подошел к прилавку. Делал вид, что рассматривает арсенал за спиной продавца, худощавого парня в футболке расцветки «флора» и бандане на бритой голове, а сам глядел на камеры наблюдения. Одна смотрела в сторону кассы, вторая — на дверь, была еще и третья, нацеленная на прилавок, но ее Денис не опасался. Впрочем, и остальные беспокойства особого не доставляли — его на записи и мать родная с трудом узнает. Внешность хорошо маскировала специально по такому случаю найденная среди старого барахла дембельская ушанка, когда-то серая, а теперь покрытая желтым налетом, который не истребит ни одна химчистка. Опущенные уши надежно закрывали профиль, а поворачиваться лицом к камерам Денис не собирался. Покрутил в задумчивости шнурок, уцелевший на правом меховом ухе, тем самым поднимая его еще выше, и принялся разглядывать товар.
— Что интересует? — спросил продавец, Денис не ответил, глядя тому за спину.
Выбор небогат — чего ждать от провинциального городишки, но на безрыбье, как говорится… Скользнул взглядом по разложенным под стеклом смехотворным травматам, газовым баллончикам, шокерам, подумал, что последний может пригодиться, потом сосредоточился на коробках с патронами, снова глянул на стену. Там на деревянных стойках помещались карабины, от неубедительных гладкостволов, которыми только уток пугать, до серьезных игрушек — нарезных, со складными прикладами. Вернее, одной игрушки, что вполне подходила для его цели, нарезная «Сайга» с металлическим складным прикладом и оптическим прицелом, внешним видом неотличимая от универсального убийцы — «калашникова». А не служившая в армии «яркая личность» мигом поднимет лапки в гору, узрев в руках у оппонента эту устрашающую красоту.
— Вот эту покажите, — попросил Денис, показав на «Сайгу», и парень сначала с сомнением посмотрел на покупателя, но все же выполнил его просьбу. Оно и понятно — мы не в Америке, где у каждой домохозяйки на кухне имеется помповуха или что-то близкое по сути, здесь для покупки оружия разрешение требуется. Однако кто поручится, что у мужика в желтой ушанке этого разрешения нет? Правильно, никто, а может, у него заодно и денег полные карманы. Поэтому юноша в бандане карабин со стенки снял и подал Денису. Тот прикинул вес «Сайги» на руках, вскинул, прицелился в плакат с перечнем ассортимента известного уральского оружейного завода, потом снял пустой пластиковый магазин и принялся рассматривать оружие со всех сторон, делая вид, что очень сосредоточен.
— Многоцелевое оружие для промысловой и любительской охоты, для самообороны. Калибр семь шестьдесят две, прицельная дальность триста метров, автоматическая перезарядка, высокая кучность стрельбы, — на едином дыхании выдал продавец и заткнулся, глядя на Дениса. Тот с самым деловым видом кивал в ответ. Сложил приклад, вернул его в исходное положение, глянул в ствол — резьба имеется, без обмана, потянул на себя затвор и заглянул в пустой патронник. Затвор со звонким щелчком вернулся на место, Денис еще раз прикинул вес оружия в руках — килограмма на три потянет, а то и больше. Сейчас это просто железка, годится по голове кого огреть, но и только. А теперь попробуем вот так…
Денис опустил голову еще ниже, так, что уши шапки болтались, точно шоры у лошади, совершенно закрывая обзор с боков, да его все там происходящее и не интересовало. Потянул на себя затвор еще раз и вытряхнул из рукава заранее припасенные патроны подходящего калибра, загнал их в патронник, снова щелкнул затвором и поднял «Сайгу».
Продавец наблюдал за ним сначала с каким-то отстраненным удивлением, потом непонимание сменилось страхом, который явно читался на лице парня. На лбу у него появилась испарина, он затравленно оглянулся, метнулся зачем-то к зарешеченному окну и прилип к подоконнику. Денис наблюдал за продавцом через прицел, держа палец на спусковом крючке. Пауза длилась пару секунд, а казалось, что прошел час или около того, он и сам взмок от напряжения и постоянно боролся с желанием оглянуться: раз или два показалось, что входная дверь открылась, но это лишь кровь глухо стучала в висках.
— Не надо, — еле слышно сказал парень, — пожалуйста. Я все отдам. Вот.
Он боком переместился к кассе, открыл ее и выкинул на прилавок несколько купюр. Денис на деньги даже не взглянул, он не сводил глаз с человека за прилавком и малость расслабился — повезло, продавец попался понятливый, и стрелять не придется. Не в парня, разумеется, куда-нибудь в стену над его головой, чтоб соображал быстрее. Но обошлось, бог миловал, все решилось без лишнего шума.
— Себе оставь, — сказал Денис, — патроны под карабин гони. Две коробки. Бегом.
Продавец кивнул, поспешно вытащил из-под стекла требуемое, подвинул на край прилавка. Денис, держа «Сайгу» одной рукой и по-ковбойски упирая приклад в живот, сгреб красно-белые приятно тяжелые коробочки в карман дембельского же бушлата и принялся отступать к выходу, держа парня на прицеле. Тот не шевелился, замер за прилавком и попыток нажать секретную кнопку (или что там у них шухер поднимало) не стремился, более того — руки держал на виду, всем видом демонстрируя покорность, вел себя более чем грамотно и на неприятности не нарывался. Денис взбежал по ступенькам, толкнул спиной входную дверь и оказался в узком тамбуре. Сложил приклад карабина, спрятал его под безразмерный бушлат и пошел себе, не торопясь, придерживая «Сайгу» локтем.
По дороге вспомнил, что оставил в патроннике патроны, аж две штуки, подумал, что командир бы ему голову за такую промашку оторвал. Патроны были что надо, пусть снаряженные дробью, но от этого не менее убойные, купленные почти неделю назад и ждавшие своего часа на антресолях рядом с травами Роговского монастыря, будь они неладны. При мысли о том, что этот вопрос решится уже завтра, Денис едва сдержался, чтобы не перемахнуть невысокую здесь ограду, заставил себя дойти до светофора и вместе с толпой перейти дорогу по «зебре». И даже сделал небольшой крюк, оказался во дворе с другой стороны и с минуту стоял в арке, приглядываясь к местному пейзажу. Но предосторожности были напрасны — плевать все на него хотели, к тому же было довольно темно, «Ауди» громоздилась у песочницы черным сугробом. Денис сел в машину и первым делом разрядил карабин, потом воткнул его в заранее вырезанную дырку в спинке соседнего переднего сиденья, завесил ее курткой. И неторопливо — а по-другому бы и не получилось — выехал со двора, двинул сначала к заводу, добросовестно объехал темные ангары за забором и оказался на объездной, затем на главной дороге. И рад был бы гнать, но под картером грохотало так, что Денис всерьез опасался, что машина заглохнет на полпути, поэтому вынужденно не торопился. Подумал, что парень из магазина уже давно поднял тревогу, что, может, уже и полиция приехала и теперь опрашивает пострадавшего или просматривает записи с камер. И что вряд ли кому придет в голову останавливать и досматривать едва ползущую в правом ряду старую «Ауди» — ведь преступники должны сматываться на всех парах, не так ли? Лишь бы машина не подвела.
Не подвела, довезла, родимая, до места, ползла в покрытых наледью колеях, пока не уперлась бампером в сугроб. Денис дальше мучить «авдотью» не стал, вышел, прихватив «Сайгу», и направился к кирпичным развалинам, что мрачно и пугающе чернели за деревьями. Поразился в очередной раз, до чего домик живучим оказался: не иначе дух прежнего хозяина его бережет, по слухам, богатого чокнутого на всю голову купца, торговавшего зерном и тканями по всей России. И все у него было хорошо, хорошо просто до неприличия, пока купец не женился, как народная молва утверждала — по любви. А что — при таких деньгах мог себе позволить, сыграл свадьбу с красоткой, потом, как водится, та родила. И тут началось — как уж это произошло, народная молва умалчивала, но первенца якобы съели крысы, обглодали дочиста, мать его через неделю после похорон наложила на себя руки в этом самом доме, а купчина тронулся умом. Вроде как ребенка своего искал, или наоборот — прятал, превратил дом в лабиринт и перестраивал его до тех пор, пока сам не отправился к жене в верхнюю тундру. После в доме чего только не было — и интернат для малолетних преступников, и училище, и офицерские курсы, и госпиталь. Даже контора какая-то недолго в нем заседала, но съехала, спугнул купчина чиновников, и дом сначала стоял заколоченный, потом стал помаленьку разрушаться. В нем даже бомжи не жили, и пусто в хоромах было, как на кладбище. Поговаривали смутно про тени, что бродили по коридорам, про голоса и стоны, раздававшиеся из стен, но ни он, ни Васька, когда тут в детстве каждый уголок обследовали, ничего похожего не видели. Было раз — появилось пятно на стене в виде человеческой фигуры, быстро появилось, что называется — на глазах, и так же моментально исчезло, они ни понять ничего не успели, ни испугаться толком. И все, никакой тебе чертовщины, хоть и ждали, бродя по коридорам со свечой или фонарем в руках, ничего другого увидеть не сподобились. Но молва дом берегла почище всякой охраны, что было тогда — да и сейчас — только на руку.
