Татьяна Гармаш-Роффе - Укрыться в облаках
Однако журналистка хотела услышать ответ проститута Саши.
Он пожал плечами, и его хорошенькая мордочка отобразила некоторое недоумение.
– Так сложилось... Женщин-проституток намного больше, чем парней, конкуренция очень высокая, – им выбирать не приходится, девчонкам!
– А ты не задумывался о том, что мужская проституция развивается из года в год, конкуренция растет? Что, если через пару лет тебе придется столкнуться с такой же ситуацией, с которой сталкивается твоя подруга Маринка?
Саша удивился. Подумал.
– Нет, – твердо произнес он наконец. – Это невозможно. Когда я получу диплом, я найду работу по специальности, а она востребована... И я брошу проституцию. Она для меня финансовая поддержка на время учебы, не больше. А у девчонок ситуация другая, и я не смогу объяснить, почему: они ничему не учатся, у них нет перспектив, нет будущего... Хотя, смотрите: статистика такая, что в вузах больше девок, чем парней. И читают они больше, по статистике! Почему себя с концами схоронили в этой гнилой профессии?! Никогда не задумывался, а вот сейчас ваш вопрос меня навел на мысли... Вернее, мыслей-то у меня никаких нет...
– Не грузись. Вопрос слишком сложный, вряд ли мы с тобой найдем на него ответ с ходу.
Александра мысленно пробежалась по их разговору, чтобы понять, пора ли беседу сворачивать, или что-то еще осталось невыясненного, неспрошенного...
– Саша, ты сказал, – она сверилась с блокнотом, – что вопрос гигиены в первую очередь. А во вторую?
Саша вдруг покраснел.
– Ты, наверное, просто не совсем точно выразился? – поспешила ему на помощь Александра. – Так часто бывает, даже у меня, представь! Напишу: «во-первых», – а «во-вторых» нету! – она улыбнулась. – Приходится потом править.
– Ну почему... У меня есть «во-вторых»... В смысле, во вторую очередь...
Он почему-то покраснел еще больше. Александра не стала его торопить.
– Есть грязные тела... – заговорил он, – а есть грязные души... И я... я чувствую их запах...
Он смутился окончательно. Александра гадала, почему. Из-за того, что подался в высокие материи?
– Ты меня понимаешь? – спросил он с надеждой.
– Хм... Не совсем. Понятие «грязной души» – да, понимаю. Но ее запах? Как ты это определяешь?!
Александра опасалась столкнуться с демагогией, с которой сталкивалась уже не раз в своих рандеву с «проститутами»... И не только с ними, разумеется. Однако Саша ответил просто:
– Не знаю, – он покрутил головой. – Не могу ничего сказать толком. Просто чувствую, и все.
Он умолк. Но журналистка хотела во что бы то ни стало услышать пояснения.
– Это не связано с гигиеной тела?
– Нет... Хотя нечистоплотные люди обычно и душевно нечистоплотны, отчего с ними проще... Зато чистюли... о них наперед ничего не скажешь!
Хм, неплохо! Александра быстро черкнула в блокноте.
– Если ты их, «грязные души», чувствуешь сразу, – выходит, ты с ними отказываешься встречаться? Как с теми хамками, о которых ты упоминал?
Мальчик снова растерялся, и Александра вдруг подумала, что он не свои мысли говорит – чужие. Но ей было интересно – пусть даже чужие! – их услышать.
– Да, как с хамками... Но иногда бывает, что...
* * *Устав от многоточий собеседника, Александра принялась задавать наводящие вопросы и буквально выдавила из Саши небольшой монолог.
– ...Есть женщины, которые постоянно врут себе, – говорил он. – Они хотят видеть себя супердивами, у ног которых лежит весь мир. Проблема их в том, что мир как раз не лежит у их ног, в силу чего они отыгрываются на таких, как я, на парнях по вызову. С подобными дамами крайне трудно иметь дело: они требуют невозможного! Они хотят, чтобы я восхищался ими от волос на голове до пяток. Тогда как волосы крашеные и больные, тусклые и сеченые, а пятки давно потрескались и представляют собой весьма неэстетичное зрелище! А я, Александра, врать не особо умею... Если женщина мне в целом нравится, то я что-то могу скрыть, какие-то негативные мелочи. Но когда приходит вот такая цаца и требует глобального восхищения, – тут все, мертвяк. Самое же главное в том, что она пришла точно за тем же, за чем приходят все женщины: за лаской и за возможностью выговориться. А строит при этом из себя черте что... Кому это нужно? Ни ей и не мне. Такая женщина обманывает себя и пытается обмануть меня. А там, где ложь, – там и грязь. Вернее, где ложь самой себе... Вот это самое страшное. И самое безнадежное. Ведь мы как боремся с грязью в своей душе? Мы ее видим – и гоним из себя. А когда человек не видит? Не хочет видеть? Значит, никогда и не изгонит из себя дурное... Мне кажется, что самый страшный обман из всех, которые существуют на свете, – это когда человек лжет себе. В этом случае он неизлечим. Ложь самому себе действует, как СПИД: она разрушает иммунитет, сопротивляемость дурному...
Ишь, философ... Но хорошо сказано. Просто на удивление точно! Александра пометила в блокноте: запах тела, запах души, ложь себе действует как СПИД, и еще раз внимательно рассмотрела Сашу: с виду простой парень, ни за что не догадаешься, что такие мысли в его голове водятся...
Хотя нет, не его это мысли – явно с чужого плеча. Или из чужой головы, если угодно. Но все равно интересно! К тому же, раз он их повторяет, значит, они ему близки.
– Здорово ты это сформулировал. Я использую в статье твое сравнение со СПИДом, ты не против?
– Нет, конечно.
Улыбка у него добрая, мягкая.
– Значит, с такими ты не можешь?
– У меня же там не компьютер с программой, которую стоит только запустить!
– Ссылаешься на проблемы с животом? – засмеялась Александра.
– Ну да... Ничего более убедительного я не придумал...
Александра убрала блокнот в сумку. Разговор закончен. Остался дежурный вопрос, который она задавала всем проститутам, с которыми встречалась:
– Саша, ты не мог бы меня свести с кем-то из твоих клиенток?
– Вы что! Это же такое дело... интимное!
Ну, правильно – так говорили все проституты.
– Я понимаю, – мягко ответила журналистка. – Ты просто спроси: вдруг кто-то согласится. Я обещаю полную конфиденциальность, полнейшую! Пусть даже женщина назовется вымышленным именем, мне все равно... Можно и по телефону!
– Ладно, поспрашиваю... Сегодня у меня никого нет, а вот завтра должна прийти одна, спрошу. Кстати, в набор моих услуг входит массаж. Сделать вам? Бесплатно!
– Массаж?..
– У меня в наборе есть обычный, классический, есть и эротический... На выбор.
Александра задумалась. Узнать, что такое эротический массаж, было бы интересно... Но...
– Да не бойтесь, я же не стану вас насиловать! Мне секса и так хватает, даже выше крыши. Просто я думаю, что вам не помешало бы... Вижу, как зажато ваше тело, шея, плечи... У вас сейчас наверняка не самый легкий период в жизни....
– Не самый... – согласилась она. – Маленькие дети, близняшки, работа урывками, – все это грузит, сложно между разными обязательствами лавировать... Но я люблю своего мужа...
– Александра, разве я вам предлагаю ему изменить? Я массаж предлагаю! Давайте сделаю классический, чтобы ваша совесть была чиста! Он оживит тело, придаст ему энергии, только и всего!
Саша чуть иронично усмехнулся.
Массаж бы ей и вправду не помешал, но влекло ее больше любопытство: что в нем такого, в этом классическом массаже, раз его предлагают практически все проституты? Что-то особенное – или обычная релаксация?
– Ну, поехали ко мне?
Саша жил недалеко, на Лесной улице, и она согласилась.
* * *...Массаж и в самом деле оказался обычным, с той лишь разницей, что Саша намного лучше чувствовал ее тело (точнее, спину, поскольку она попросила массаж спины), чем все те специалисты, к которым она до сих пор обращалась.
Вместе с дорогой все мероприятие заняло у Александры примерно полтора часа, и в половине первого она была уже дома, на проспекте Мира.
О чем сообщила мужу по телефону.
Они нежно пожелали друг другу спокойной ночи, как всегда. Только голос Алеши был чуть суховат...
Или ей это показалось?
Среда. Алексей Кисанов
Алексей Кисанов положил трубку со странным чувством тревоги. Словно стены квартиры вдруг стали тонкими, хрупкими, ненадежными, пористыми, и порывы пурги, бесившейся за окном, вбивали колкий снег через эти поры прямо к его ногам. Небольшой вроде сугробец намело, но он леденил...
Не ноги – душу.
Он даже посмотрел вниз, на пол: разумеется, никакого сугроба там не было и быть не могло. Это называется метафора, кажется... Как объясняла Александра, метафора иносказательно описывает состояние души: завяли лютики – значит, у девушки проблема в любви. Ну, как-то так.
Мнимый сугроб, значит, отражает состояние его, Алексея Кисанова, души... Снег сквозь стенки, ишь ты!
Алексею данная метафора совсем не нравилась, и он прогнал ее от себя, как противную муху.
