Татьяна Полякова - Невинные дамские шалости
— Конечно, Танюша, какой разговор.
— Я тогда попозже вам ее занесу.
— Заноси. Я только до магазина и обратно, через час уж точно дома буду.
Поблагодарив Екатерину Петровну, я юркнула в подъезд, радуясь тому, что хоть в одном мне повезло: не надо самой ехать на дачу.
В кухне, вымыв руки, я извлекла буханку хлеба, сделала глубокий надрез внизу, расширила его руками и вставила в щель найденный мною пакет, после чего постаралась замаскировать дело рук своих и вновь запечатала хлеб в целлофан. Закончив с этим, позвонила сестре. Мама от соседки еще не вернулась, и говорить мы могли совершенно свободно.
Приготовив сумку к отправке, я еще раз попыталась обнаружить Альку. Телефон на ее даче молчал, как рыба, а домашний наконец ответил. Трубку снял Витенька.
— Добрый вечер, — сказала я.
— Татьяна, ты? — Голос его звучал как-то странно.
— Я.
— Не знаешь, где может быть Альбина? Я сегодня весь день нигде не могу ее застать.
— Не знаю, — честно ответила я, потому что и вправду не знала. Вопросы задавать поостереглась, Бог знает, что Алька ему наболтала. Как бы не выдать ее ненароком.
— Витя, Алька появится, пусть мне позвонит, хорошо?
— Хорошо. Что у тебя там за неприятности?
— Так… ерунда. Привет Альке.
Я повесила трубку и призадумалась. Витька кинулся на розыски, пока он по Алькиному сотовому не звонил по неведомой мне причине, но в конце концов, конечно, позвонит. А Алькин сотовый в моей сумке, и что-то по этому поводу я наплести должна. Конечно, можно не отзываться, только вдруг позвонит она сама? Надеюсь, у нее хватит ума вспомнить, что у меня есть домашний телефон. Нет, я со всем этим точно свихнусь. Где ее черти носят, кобылу влюбленную?
Тут в дверь позвонили, а я подпрыгнула, подошла и, с трудом сглотнув, спросила тоненько:
— Кто?
— Танюша… — позвала Екатерина Петровна, я торопливо открыла дверь. — Сумку давай. Поехали мы.
— Вы же хотели завтра.
— У моего на неделе семь пятниц. Полетим на ночь глядя.
Я отдала сумку, пожелала соседке счастливого пути и вновь устроилась у телефона поджидать звонка от Альки. Однако позвонила Ленка, примерно через час.
— Мама у Петровых в лото играет, говорим свободно. Хлеб я получила.
— У меня белая горячка или они настоящие?
— Настоящие, — ответила она.
— С ума сойти. — Я попыталась осмыслить Ленкино сообщение, получалось плохо. Я спросила: — Когда уезжаешь?
— Послезавтра, у меня ж билет.
— Ага. Думаю, разумнее будет нам не встречаться.
— Ты ж говорила на тебя не подумают…
— А вдруг они жутко сообразительные? В общем, подготовь маму к тому, что я не смогу тебя проводить.
— Хорошо. Совру, что у твоей школьной подруги кто-то умер и ты уехала.
— О господи. Мама замучает меня расспросами.
— Ничего, переживешь.
— Ладно. На всякий случай, до свидания.
— Как приеду, позвоню.
Я вздохнула и повесила трубку, прошлась по квартире, размышляя и насвистывая. Все бы ничего, да вот Алька меня сильно беспокоила. Где ее носит? Взглянув на часы, я решила позвонить еще раз, однако меня опередил Витька.
— Татьяна, Алька не звонила?
— Нет…
— А о своих планах ничего не рассказывала?
— Ничего.
— Когда ты ее видела?
— Вчера. Поздно вечером она ко мне заезжала…
— Да… — Витька задумался. — Не пойму, где она может быть…
— Да где угодно, — попыталась я его утешить. — Она же деловая женщина…
— Но позвонить-то она могла. А она не звонит и на мои звонки не отвечает.
Значит, Витька все-таки искал Альку по сотовому, но я его звонки каким-то образом проворонила, и слава богу. Надо с сотовым поаккуратней, лучше всего убрать его куда-нибудь, чтобы по забывчивости не отозваться, а еще лучше вернуть Альке. Черт-те что, своих хлопот мало, так еще прикрывай подружкины шашни!
— Думаю, ты зря беспокоишься, — заметила я, Витька вздохнул и сказал:
— Ладно, извини. — И повесил трубку.
Ночью я почти не спала, лежа на спине, таращилась в потолок, ожидая, когда в комнату вплывет рассвет, и чутко прислушиваясь. Шаги редких прохожих, шум транспорта… ничего подозрительного. Ближе к трем мне показалось, что в подъезд кто-то вошел и замер возле моей двери. Я вскочила и на цыпочках прокралась в прихожую. Тишина, как ночью на кладбище. Минут пятнадцать я стояла возле двери, потом махнула рукой и вернулась в постель. «Угораздило же вляпаться…»
Меня разбудил телефон, я вскочила, с перепугу не сообразив, где я и что происходит. Солнце заливало комнату, легкий ветерок шевелил шторы на окне, а я, взлохмаченная и несчастная, стояла рядом с постелью и зябко ежилась. Потом схватила трубку:
— Алло.
— Татьяна, она звонила? — Судя по голосу, у Витьки была самая настоящая истерика.
— Мне нет. Что, до сих пор домой не вернулась?
— Не вернулась. Это черт знает что такое! И не звонит. Ты правда не знаешь, где она?
— Правда. Слушай, а не могла она к матери уехать?
— К матери? — Он задумался. — Конечно, проверить бы надо, — сказал он через некоторое время, — но если Альки там нет, мать понапрасну напугаем…
— Да-а.
Витька издал звук, похожий на всхлип, как-то не верилось, что голубоглазый столь сильно переживал из-за того, что Алька не ночевала дома. Не в первый раз такое случалось… впрочем, вчера Алька даже не позвонила. Пока я размышляла, Витька перевел дыхание и вдруг спросил:
— Ты была в гараже?
— Где? — не поняла я.
— У нас в гараже.
— Когда?
— Сегодня утром. — Я перевела взгляд на часы: половина седьмого.
— Ты что, спятил? — искренне удивилась я.
— Может быть, вчера вечером или ночью?
Не иначе Алькино исчезновение лишило муженька разума.
— Витька, что мне делать в твоем гараже?
— Кто-то обыскивал мою машину.
— Что?! — Тут я сообразила, что ору во весь голос, постояла немного, силясь сдержать дрожь, и спросила уже спокойнее: — С чего ты взял, что машину обыскивали?
— Я вижу! — взвизгнул он. — Кто-то в ней рылся.
— Витя, кому придет в голову рыться в твоей машине?
— Не знаю, я подумал, может быть, ты?
— Мне это совершенно ни к чему. Слушай, может, Алька? — выдала я предположение и сама устыдилась, настолько это было глупо.
— Черт знает что! — рявкнул он и бросил трубку, а я заметалась по квартире.
Выходит, эти типы все-таки смогли проследить Алькину «Ауди». Нет, не проследить. Они узнали номер машины, установили владельца и ночью попытались ее обыскать. У Витьки черный «Фольксваген», могли его перепутать с «Ауди», если, например, осторожничали и возились там без света? Я и сама в это почти не верила, но другого объяснения не находила. У этих типов есть Алькин адрес, надо ее немедленно предупредить.
Я схватила телефон и, забыв про раннее утро, обзвонила всех, чей номер могла припомнить. Об Альке никто ничего стоящего сообщить не мог, потому что большинство знакомых в течение последних двух недель ее вовсе не видели.
— Куда ж ее черти унесли? — в отчаянии воскликнула я, взглянула на часы и стала искать телефонный справочник. Алькин возлюбленный должен знать, где ее носит. Я была с ним незнакома, но сейчас не та ситуация, чтобы разводить церемонии.
Я нашла его служебный телефон и пыталась вспомнить отчество подружкиного возлюбленного. Георгиевич или Григорьевич, вроде бы Григорьевич, если и ошибусь, он от этого умереть не должен.
Трубку взяла секретарша и медовым голосом спросила:
— Что вам угодно?
— Поговорить с Александром Григорьевичем.
— Александр Георгиевич занят, — сурово ответила она.
Черт, все-таки перепутала. Это меня неожиданно разозлило.
— Я тоже занята, соедините немедленно, у меня важное дело.
— Как ваше имя?
— Скажите, звонит Алла Леонидовна.
Нас соединили, приятный мужской голос негромко позвал:
— Алло. Я слушаю.
— Александр Георгиевич?
— Да.
— Мне очень нужно с вами поговорить.
— Кто вы?
— Я подруга Аллы Леонидовны, Таня. Возможно, она обо мне рассказывала.
— Извините, нет.
— Это не так важно. Важно другое, я нигде не могу отыскать Аллу, дома она не ночевала.
— Сожалею, но не представляю, чем могу вам помочь.
Вот это возлюбленный! Похоже, такими пустяками его не проймешь.
— Вчерашний день вы провели вместе, — начала я, но он меня перебил:
— С чего вы взяли? — Я растерялась, а он добавил: — Мы не виделись около десяти дней. — И повесил трубку, пока я все еще лихорадочно соображала, кто из нас двоих спятил.
— О, черт! — выругалась я, с минуту послушав короткие гудки, потом вновь набрала тот же номер.
— Александр Георгиевич только что уехал, — ядовито сообщила девица. — Когда вернется, не сказал.
Я выпила чаю, попыталась успокоиться, убедилась, что это вряд ли возможно, и громко возвестила на всю кухню:
— Сукин сын врет! — После чего торопливо оделась и бросилась к своей машине, которая находилась в трех кварталах от дома.
