Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо
– Ничего. Будем ждать милицию.
– Я думаю, имеет смысл сообщить остальным. Разве нет?
– Им ничто не мешает спать спокойно до прибытия милиции.
– Я так не считаю, в конце концов…
– Делайте что хотите, – решила я не вступать в полемику. Никифоров взглянул на Петра, тот пожал плечами и виновато заметил:
– Я думаю, Оля лучше знает, у нее есть опыт…
– Что ты имеешь в виду? – разозлился Никифоров.
– Она работала в милиции, следователем. Ведь это правда, Ольга Сергеевна?
– Всего год, и довольно давно. И совершенно не претендую на роль сыщика. Тем более что через несколько часов здесь будет милиция.
Никифоров посмотрел на нас, кашлянул и сказал:
– Я все-таки сообщу остальным.
Через двадцать минут и остальные пялились на труп и беспомощно разводили руками. На меня поглядывали настороженно, ясное дело, Никифоров уже сообщил, что застал меня рядом с убитой.
– Я ничего не понимаю, – захныкала Вера.
“Неудивительно”, – мысленно съязвила я, дама с трудом стояла на ногах, а уж соображать и вовсе не могла.
– Кому понадобилось ее убивать? Зачем? И вообще… А куда он делся? – додумалась спросить она.
– Кто, дорогая? – задал встречный вопрос Никифоров, сверля меня взглядом.
– Убийца, естественно.
Повисло тягостное молчание.
– Я думаю… – откашлялся Петр, – так получается, что… мне очень неприятно…
– Но убийца кто-то из нас, – закончил его мысль Никифоров, продолжая гневно сверкать глазами. – Что скажете? – обратился он ко мне.
– Не уверена, – пожала я плечами.
– Кроме нас, на яхте еще трое, – напомнил Райзман.
– До приезда милиции у нас есть время, – неожиданно подала голос Лапшина, – и мы могли бы все обсудить.
– Что “все”? – не удержался Никифоров.
– Ситуацию. Выяснить, кто чем был занят в момент убийства. Возможно, кто-то слышал что-то подозрительное или видел?
– Мне не по душе играл сыщиков, – отмахнулся ее муж. – Вот приедут следователи…
– А по-моему, Лера права, – заявил Райзман, поглядывая на меня. – По крайней мере будем знать, чего стоит ждать от жизни. И не обольщайтесь, пожалуйста, для милиции мы все в равной степени окажемся подозреваемыми.
– Господи, как это могло произойти? – едва не плача, вздохнул Петр. – Мне даже в голову не приходило, что убьют ее…
– А насчет кого приходило? – встрял неутомимый Никифоров.
– Я… я… я опасался за свою жизнь.
– Ребята, на ее месте должен быть я, – дурашливо пробормотал Лапшин. – Извините, – сказал он, смутясь, – я не верю, что убийца среди нас. Допустим, за тех двух парней я ручаться не могу, а что касается остальных… Кому надо ее убивать, скажите на милость? Ольге Сергеевне? Чушь. За то, что пьяная баба наговорила гадостей, не убивают.
– Не скажи… то есть слова словам рознь. Лично я даже не понял, что она имела в виду, – заметил Никифоров. – Какую-то свадьбу, так, кажется? – Он уставился на меня, ожидая пояснений.
– Мне самой это очень интересно, – сообщила я. Теперь все уставились на Веру.
– Я ничего не знаю, – заволновалась она. – И не смотрите так. Я считаю, что это просто пьяный бред и ничего более.
– А что, если она кого-то шантажировала? – вдруг подала голос Лапшина. Положительно, дамочка увлекается детективами. – И этот человек воспользовался ситуацией…
– И кто, по-вашему, этот человек? – съязвил Райзман. Я с некоторым удивлением поняла, что он испуган, по крайней мере нервничает всерьез.
– Я попросила бы вас не увлекаться, – призвала я граждан к спокойствию. – Убийством займется милиция.
– Лично мне бояться милиции нечего, – заявил Лапшин. – Убитую я сегодня увидел впервые. Моя жена тоже. Я прав, дорогая?
– Прав.
– Когда я уходил с палубы, Анна была жива. Я выпил лишнего, жена помогла мне добраться до постели. Ни у нее, ни у меня возможности убить просто не было.
– Лера, когда мы разговаривали с вами, вы еще приняли меня за мужа… – обратилась я к Лапшиной.
– Да-да…
– Не помните, который был час?
– Без пятнадцати три. Я проснулась, услышав шаги, и посмотрела на часы. Гены в каюте не было, и я решила, что это он возвращается и не может отыскать дверь, вот и позвала.
– А что вам понадобилось возле чужой двери? – проявил интерес Никифоров.
– Мне понадобилась выпивка, и я надеялась найти ее в кают-компании, но там спала Тамара Ивановна.
– О господи, я ее не разбудил, – вспомнил Петр.
– Думаю, Тамара Ивановна здесь совершенно ни при чем, – отрезал Никифоров, успевший возложить на себя миссию дознавателя. – Мне хотелось бы послушать Ольгу Сергеевну. Итак, вы обнаружили в кают-компании Тамару Ивановну и…
– И пошла к себе. Яхту качнула, и дверь восьмой каюты хлопнула, от этого Валерия и проснулась, а я, поговорив с ней, поднялась на палубу. Вы как раз прощались. У меня вопрос: кто-нибудь слышал скрип двери и шаги примерно в два тридцать пять?
Все ненадолго задумались, первым вновь ответил Никифоров:
– Мы вчетвером были на палубе и ничего слышать не могли.
– Я проснулась от шума, – сказала Лера, – и вы…
– Да-да, я помню.
– Я ничего не слышал, – с сожалением ответил Райзман.
– Я тоже, – разволновался Петр, он и не мог слышать, раз крепко спал и даже похрапывал.
Тут заговорили все наперебой, кто что видел и слышал. Воспользовавшись этим, ко мне подошел Петр и увлек в сторону. Надо сказать, что собрание происходило на носу, подальше от трупа, его соседство всех откровенно пугало.
– Ольга Сергеевна, – начал Петр, нервно оглядываясь, – вы сказали, что дверь восьмой каюты была открыта…
– Открыта.
– Но этого не может быть, – зашептал он.
– Что – не может быть? – не поняла я.
– Она была заперта, понимаете? А ключ пропал.
Теперь я смотрела на него в крайнем недоумении.
– Давайте-ка поподробней.
– Когда мы поднялись на яхту, все ключи торчали в замках, помните?
– Что касается моей двери – безусловно.
– Все восемь ключей были на месте, я их лично видел. Я же не знал, кто какую каюту займет, да и вообще… Лапшины могли попросить разные каюты, ведь очень тесно, спать на верхней полке довольно неудобно. Но они поселились вместе, и одна каюта осталась свободной.
– А ключ?
– Ключ так и торчал в двери, по крайней мере, я его не брал.
– Ночью никакого ключа не было, – нахмурилась я.
– Конечно, он исчез еще раньше.
– Что значит исчез?
– После ужина я зашел в рубку, Анатолий стоял за штурвалом, а Иван спал там же. Я предложил ему занять каюту, чего мучиться, раз есть место?
– И тогда выяснилось, что ключ пропал?
– Вот именно.
– Вы его искали?
– Честно говоря, нет.
– А Иван дверь открыть не пробовал?
– Замок ломать? Сказал, чтобы я не беспокоился, ключ найдется, куда ему деться, он где-то на яхте. И я пошел, неудобно гостей оставлять. А теперь вы говорите, что дверь была не заперта.
– Вот что, давайте спустимся вниз.
Мы спустились, и я смогла убедиться, что дверь в самом деле заперта. Ключ, конечно, отсутствовал.
– Дела, – заметила я, слегка присвистнув.
– Ольга Сергеевна, я не хочу, чтобы у вас были неприятности, поэтому…
– Я все поняла, – кивнула я поспешно.
Ситуация складывалась паршивая. Открытую дверь видела только я, скрип и шаги тоже слышала я одна, теоретически зарезать Анну мне тоже ничего не мешало, дело двух минут. Она сидела в шезлонге, пьяная, – подошла сзади, схватила за волосы и полоснула ножом по горлу. Никифоров заявит, что не только обнаружил меня рядом с трупом, но и на некоторое время оставил меня после этого одну, так что ничто не мешало мне избавиться от орудия убийства, например, выбросить нож за борт.
В общем, меня нисколько не удивило, что у милиции я оказалась практически единственным подозреваемым. Памятуя мое близкое знакомство с Дедом, они не спешили с обвинениями, но и так все было предельно ясно. Плеск за бортом тоже, кроме меня, никто не слышал. Правда, один из мачо, Анатолий, заметил за несколько минут до убийства мужскую фигуру по левому борту. Мужчину он не разглядел, потому что не очень интересовался, но определенно это был мужчина. Меня он тоже видел в окно рубки.
Значит, мы стояли с убийцей друг напротив друга. Забавно. Выходило, что повод для убийства, хоть и дурацкий, тоже был только у меня. По крайней мере все в один голос заявили, что Анна упорно искала со мной ссоры. То, что я легонько задела ее локтем, тоже углядели. Впрочем, еще у одного человека был мотив – ревность. Но Лапшина убить ее не могла, я видела, как она встречала мужа, и Анна тогда была жива. Конечно, ничто не мешало Лере тут же подняться на палубу, зарезать ее и спуститься вниз, но ее шаги кто-то бы наверняка услышал, а, судя по показаниям, в коридоре царила тишина, лишь Райзман засек, как Никифоров возвращался на палубу, соблюдая максимум осторожности, но в тот момент в шезлонге уже сидел труп. Конечно, обвинение мне не предъявили и вместе со всеми отпустили домой, но покоя в душу мне это не принесло.
