Сергей Белошников - Полнолуние
– Хочччу-у-у… – прошипел монстр. – Хочу-у ее…
Это были последние слова, которые он смог произнести. Последние изменения произошли с его гортанью и связками: он больше не мог вымолвить ни слова. Теперь он мог только рычать, выть, визжать.
Он окончательно перестал быть человеком.
По комнате, где никто никогда не бывал кроме ее хозяина, в доме, затерянном среди других таких же домов поселка, в слабом свете настольной лампы, примостившейся на тумбочке в изголовье тахты, металась из угла в угол странная, жуткая в своей нереальности фигура огромного чудовища, такого же, каким оно было и в предыдущие ночи. Слюна липкой струйкой тянулась из приоткрытой пасти, ярко-алые глаза с вертикально поставленными зрачками сверкали адской злобой. Уродливая тень, следуя его движениям, кривлялась по стенам, сплошь покрытым фотографиями с изображением волков.
Существо издало приглушенный яростный рык, взмахнуло когтистой лапой-рукой и смахнуло фотографию вместе с лампой на пол. Лампа упала на пол, раздался хлопок разбившейся лампочки – и комната погрузилась в темноту.
И тогда монстр кинулся к люку в полу, ведущему к выходу из дома. Распахнул его, ринулся вниз и исчез.
* * *Клубящиеся тучи, подгоняемые нарастающим ветром, быстро неслись по небу, то открывая ущербную луну, то снова ее затягивая.
Чудовище пересекало обезлюдевший поселок с юга на север. Оно бесшумно перемахивало канавы и заборы, пробегая по участкам, на которых стояли покинутые дачниками дома; оно чутко прислушивалось, рассчитывая каждое движение, ни в одном месте не выходя на открытое пространство, чтобы не нарушить границ мрачного лабиринта теневых провалов. Освещенные фонарями места чудовище огибало и проходило стороной.
Поселок словно вымер.
Оставшиеся в нем жители, несмотря на долгожданное известие о поимке неуловимого маньяка-убийцы, облетевшее с утра поселок, все равно не торопились рисковать и покидать свои дома в ночное время. Но если бы случилось невероятное и какая-нибудь одинокая фигура запоздавшего пешехода оказалась в пределах слуха или зрения монстра, он не стал бы сейчас нападать и немедленно свернул бы в сторону: чудовище определило следующую жертву, и ничто не могло заставить его изменить решение.
Решение, продиктованное чужим Разумом, управляющим его мозгом и телом.
Поэтому, прежде чем добраться до намеченной жертвы, ЭТО приказало монстру выманить жертву в безопасное для него место. Где он сможет спокойно расправиться с ней.
И он знал, как это сделать.
Глава 20. СТАСЯ
Я сидела в гостиной, с ногами забравшись на широкий мягкий диван, и изо всех сил пыталась понять, что же написал в третьей главе все той же многострадальной "Ловушки для Золушки" Жапризо. Я держала книгу в руках – и не могла прочесть ни строчки. Я отложила книгу и прислушалась. Дед возился у себя, я это слышала, потому что дверь в его кабинет была приоткрыта. А вот шторы на всех без исключения окнах в доме были наглухо задернуты. Гостиная слабо освещалась одиноким бра, висевшим в изголовье дивана, на котором я сидела.
Все мои мысли были только о Кирилле. Он сказал, что ему потребуется чуть больше часа, чтобы добраться до нас от Овсеева – следующей после Алпатова платформы, где он собирался вылезти.
Час уже прошел.
Как он там? Идет по пустынному ночному лесу, один, в темноте. Я представила эту картинку, и меня даже передернуло – ни за какие коврижки я бы сейчас за порог не вышла, не то что отправилась в прогулку по лесу. К тому же меня не оставляло чувство безотчетной тревоги: оно появилось, едва Кирилл уехал и мы с дедом очутились дома. Тем более что на мой вопрос, знает ли тот, на кого рассчитан весь наш спектакль, дед твердо ответил: знает. Это не прибавило мне хорошего настроения. Все мне не нравилось – сумерки в комнате, тишина, в которой ощущалась подступающая угроза. Даже прочные стены дедова дома казались мне теперь тонкими и хрупкими.
Я не выдержала. Тихонько встала и вышла в коридор. Осторожно, стараясь не шуметь, проверила запоры на входной двери. Все было в порядке. Тогда я, для собственного успокоения, дверь, ведущую с веранды в коридор, тоже закрыла на ключ да еще и крючок накинула. На сигнализацию дед дом не поставил – ведь должен был вернуться Кирилл. Вернулась в гостиную и огляделась. Родной дом казался совершенно беззащитным, открытым. Я подумала о том, как легко выдавить тонкое оконное стекло, и ужаснулась – ведь это так просто. И тут же представила, что именно в эту секунду в темноте за окном заливается в беззвучном злобном хохоте отвратительная харя.
Не поддавайся панике, дура набитая, сказала я себе. Всегда можно позвать деда. А у него под рукой любимый "зауэр" – я сама видела, как он его заряжал патронами с волчьей картечью. Но все равно: тревога меня не отпускала. Я прошлась по гостиной, проверила шпингалеты на всех окнах. Прильнула к оконному стеклу и, приставив руки к лицу, вгляделась в непроглядную темень за окном.
Далеко-далеко, высветив края рваных облаков, полыхнула молния. А потом донесся пока еще еле слышный раскат грома.
На поселок надвигалась гроза.
Я снова залезла на диван и укрылась пледом. Меня слегка знобило. Нет-нет, я не заболевала, просто меня потряхивало от нервного напряжения: слишком медленно тянулись минуты, и я никак не могла дождаться, когда наконец раздастся стук в дверь и на пороге появится Кирилл – живой и невредимый.
Но вместо стука раздался телефонный звонок.
Сердце у меня тревожно заколотилось. Я схватила трубку с телефона, стоящего на столике рядом с диваном:
– Алло?
– Стася, это я, – услышала я слегка задыхающийся голос Кирилла. – Слушай меня внимательно и не перебивай, у меня слишком мало времени. Я звоню со станции.
– С какой станции? – не поняла я.
– Из Алпатова, из Алпатова, от дежурной. Все планы поменялись. Быстро, ты слышишь, быстро дуй в дом твоих родителей. И жди меня там. Придешь – обязательно закройся. Я у тебя буду через пятнадцать минут, постучу. Деду о нашем разговоре – ни слова, поняла? При встрече я тебе все объясню. Незаметно уйти сможешь?
– Да.
– Тогда все. Давай, давай, скорей.
И в трубке послышались частые короткие гудки. Я не знала, что и думать: неужели очередное убийство? Или что?.. Голос у Кирилла был донельзя взволнованный. Какой-то странный голос у него был, хриплый, севший. Хотя это-то понятно: осилить такое расстояние за час даже для молодого здорового мужика – не очень легкое дело. Но все-таки: что же случилось такого, что заставило Кирилла изменить наш план? И тем более – не посвящать в изменения деда?..
– Станислава, кто это звонил? – донесся до меня из кабинета голос деда.
– Алена, из Москвы, – сказала я, надеясь, что дед не успел понять – звонок-то был вовсе не междугородный. – Спрашивала, как мы тут. Я сказала, что на днях вернусь в город.
Я услышала, как дед удовлетворенно хмыкнул. И на этом, слава тебе господи, расспросы закончились. Вряд ли он мог из кабинета расслышать, что я говорила Кириллу. Тем более что дед был чем-то занят. Так. Пора действовать. Встав с дивана, я неторопливо вышла в коридор и направилась к лестнице на второй этаж.
– Дед, я пошла к себе, – крикнула я. – Если тебе понадоблюсь, я наверху.
– Хорошо, – услышала я его голос. – Только свет там не зажигай.
По дороге я потихоньку сдернула с вешалки свою куртку и прихватила стоявшие под ней кроссовки. Взлетела по лестнице наверх и, не включая лампы, прошла в свою комнату. Стала быстро переодеваться. Натянула старые джинсы, поверх рубашки – куртку, влезла в кроссовки и подошла к окну. Нащупала в кармане куртки баллончик с газом – подарок Алены. Не бог весть что, конечно, против вооруженного до зубов маньяка, но все-таки с ним мне будет как-то поспокойнее.
Стараясь действовать без лишнего шума, я открыла шпингалеты и распахнула створки. В комнату ворвался свежий воздух, ветер вздул занавески. Я залезла на подоконник, уселась, свесив ноги. Можно было, конечно, просто спрыгнуть: внизу была клумба. Земля мягкая, а я, в общем-то, девушка спортивная. Но я решила не рисковать – мало ли что? Нога может подвернуться, или промахнусь в темноте, попаду на плитки дорожки, огибающей дом, да и разобьюсь к чертовой матери. И что тогда делать? Ведь Кирилл будет ждать меня.
Поэтому я вцепилась в тонкую водопроводную трубу, снаружи укрепленную на стене дома рядом с окном моей комнаты, и осторожно, по мере сил стараясь не шуметь, сползла по ней на вымощенную плиткой дорожку. Подула на горевшие после спуска по шершавой трубе ладони, на цыпочках забежала за угол и прислушалась. В доме было тихо. Значит, дед ничего не услышал, не услышал, как я смылась. Я огляделась, привыкая к темноте. Так. Окна его кабинета как раз выходят на калитку. Естественно, что я выбрала не этот путь: хоть шторы на окнах его кабинета и были закрыты, но – береженого бог бережет. Пригнувшись, чтобы ненароком не задеть ветки, я наискосок пересекла сад, перемахнула через штакетник и изо всех сил бросилась бежать по ярко освещенной улице к нашему дому, туда, где должен был ждать меня Кирилл.
