Владимир Колычев - Пуля для солиста
Наметанным глазом Алексей определил, что старушка не врет. Значит, к ней подъезжал не лично Вадим, а кто-то от него.
– А сколько вам заплатили, чтобы вы оговорили Константина Перевалова? – ударил вопросом Серж.
– Чур тебя! Чур! – замахала руками старая.
Неискренне у нее это вышло. Значит, есть что скрывать.
– А еще из милиции, – попыталась она пристыдить Сержа.
– А я не из милиции, – усмехнулся тот. – Я из мафии… И у вас есть только два выхода. Либо заявить в милицию, что обознались насчет Перевалова. Либо умереть…
– Ой, батюшки!..
Алексей подумал, что ее хватит удар. Но старуха оказалась не из слабонервных.
– Сейчас мы едем к следователю, который ведет дело Константина Перевалова. И вы сознаетесь во всем… А потом получите тысячу долларов…
– Нет!.. – заупрямилась старая.
– А я говорю, да…
Мимо проходил мужчина. Прохожий. Серж выхватил пистолет с глушителем и выстрелил в него. Мужчина будто споткнулся и начал заваливаться. На левой щеке у него растекалось кровавое пятно.
– Это чтоб ты видела, что мы не шутим, – пояснил Серж. – Следующая будешь ты… Ну что, едем?
Старуха закивала. Она сейчас была готова на все.
Серж затащил ее в одну машину. Хлопнула дверца. Алексей направился ко второй. Но сначала дождался, когда с земли поднимется «убитый» Жорж. Жаль его, краска на щеке стойкая, долго будет ее отмывать…
* * *– Костик, ты идиот! – обнимая друга, сказал Алексей.
Его выпустили в тот же час, как только старуха официально отказалась от своих показаний. Буквально через пять минут после того, как она подписала протокол, следователю позвонил зам Генерального прокурора. И велел немедленно освободить Константина Перевалова. Перепуганный следователь лично занялся этой процедурой.
– Надо было мне позвонить…
– Да я листок с номером потерял, – виновато ответил Костик.
Алексей понял – врет.
– Ладно, разберемся…
Он усадил Костика в свою машину.
– Поехали, – сказал водителю.
Тот знал, в какую сторону крутить руль.
– Ты хоть понял, кто тебя подставил?
– Да понял… Куприянов, гад. Он мне всю жизнь испортил…
– А я, как ты помнишь, из-за него пять лет зону топтал. Теперь он этот вариант с тобой собирался провернуть…
– Он ведь меня и раньше тюрьмой пугал. Еще в восьмидесятых. Мол, если что не так, в изнасиловании обвинят. Даже заявление от какой-то несуществующей девчонки показывал…
– Изнасилование – это серьезно, – покачал головой Алексей. – На зоне могли бы конкретно опустить. Мог бы не выжить… Да, это очень серьезно. Кстати, разбой тоже не подарок. Мог бы на двенадцать лет загреметь…
– Откуда ты узнал, что я в изоляторе?
– Эмма сказала.
– А где она сама? – встревожился Костик.
– Она в больнице.
– Что с ней?
– Ничего… Все нормально. Сегодня будет дома, с тобой. Мы успели вовремя…
– Успели? Что это значит?
– Эмма хотела повеситься. Но мы успели…
– Ну гад! – сжал кулаки Костик.
Затем обхватил голову руками и закачался, как кукла-неваляшка.
– Я его, паскуду, своими руками…
– Да, Вадим хрен Анатольевич обнаглел до беспредела, – кивнул Алексей. – Все границы перешел… Между прочим, это он на вас Артура тогда натравил…
– Вот сволочь!.. – распрямился Костик.
Взгляд его пылал ненавистью.
– Леха, это не человек. Это сатана!.. Ему не место среди людей…
– А ведь на зоне тоже люди, – задумчиво проговорил Алексей.
– На зоне? При чем здесь зона?..
– Я думал, что его самого надо за решетку упрятать. Есть такая статья. Доведение до самоубийства или попытки самоубийства. От трех до пяти. Я бы обеспечил ему максимальный срок. И на зоне бы ему сладкую жизнь устроил…
– Почему «бы»?
– Потому что ты сам сказал, что он сатана. От таких ублюдков надо избавляться…
– Что ты собираешься делать?
– А вот это, Костик, тебе знать не обязательно… Но будь уверен, этот ублюдок никогда больше тебе не помешает…. Кстати, я слышал твои песни. Очень неплохо. И Эмма отлично поет…
– Да, поет она отлично, – загорелся Костик. И тут же насупился. – Только она больше не захочет петь…
– Мы ее уговорим… Я вот что думаю, мне пора вернуться в мир музыки…
– Превосходная идея! – снова оживился Костик. – Мы будем петь вместе…
– Нет, петь я не буду. Играть тоже. Не на тех я орбитах вращаюсь, чтобы на сцене светиться. Но вложить деньги в ваш проект – это я готов. Вместе мы выйдем на высокий уровень… Только это после… Сначала надо с Куприяновым разобраться. Или ты возражаешь?..
Костик не возражал. Еще бы ему возражать…
4Настроение было ни в дугу.
Вадим узнал, что Костя Перевалов на свободе, дело закрыто ввиду отсутствия состава преступления.
Но ничего, этот гаденыш все равно нанюхался параши. А потом Эмма, эта сучка, в петлю полезла. Если бы не соседи, хана ей. Довел он их таки до белого каления. Теперь эти уродцы не захотят больше лезть на сцену. Наказал их Вадим, жестоко наказал.
Мысль о возмездии радовала его. Но бесило другое. Даша. Сука. Как взъелась на него сегодня утром. Как завелась. И все из-за этой долбаной Эммы. Мол, как смел он отдать журналистам порноснимки. Дескать, как ему не стыдно. Как понесла, как понесла. А потом заявила, что больше не может с ним жить.
Обнаглела тварь, совсем распоясалась. Раньше пятки ему лизала. А сейчас будто прорвало ее. Может, у нее любовник появился?..
Мысль о любовнике кипела в голове. Еще немного, и пар из ушей пойдет.
Только пусть попробует, тварь! Пусть попробует!..
Зазвонил телефон.
Она, Даша. Она звонит. Ага, поняла, что перегнула палку. Поняла, что нельзя с ним так. Сейчас прощение вымаливать будет. Только фиг ей! Пусть сначала на коленях перед ним поползает. А потом он будет думать, прощать ее или нет…
– Да…
– Вадим Анатольевич? – спросил чей-то слащавый манерный голос.
Это не Даша.
– Кто это?
– Доброжелатель…
– Чего?
– Видите ли, я знаю, где сейчас ваша жена… Она с любовником. Высокий блондин с внешностью Патрика Свейза…
– Какого на фиг Патрика?
– А вы сами посмотрите. Они сейчас в квартире…
– Адрес! – не спросил, а потребовал Вадим.
Через пять минут он на полной скорости уже мчался по Кутузовскому проспекту. Телохранителя с собой прихватил. Вдруг любовник кулаками махать начнет…
На шестой этаж он поднялся на лифте. Нашел нужную квартиру. С силой толкнул дверь. Толкнул со злости. Но, как ни странно, дверь была не заперта. Он открыл ее и услышал женские стоны.
«Ничего не боятся, твари», – пронеслось в голове. Вадим ворвался в квартиру.
Квартира большая, комнаты три, не меньше. Ремонт приличный, мебель не бросовая. Все это Вадим отметил чисто механически. Он влетел в спальню. И увидел мужчину, а на нем женщину. Она была обращена к нему спиной. Роскошные белые волосы рассыпаны по спине. Даша…
– Ну сука! – зарычал Вадим.
Схватил Дашу за волосы и развернул на себя.
Что за дьявол?.. Это была совершенно другая женщина.
Вадим отпустил женщину. Но она отпускать его не собиралась.
– Скотина! – взвизгнула она.
Ее визг перешел в длинное «а-а». И стал своеобразным боевым кличем.
Никогда бы не подумал он, что женщина может такое. Она вскочила в чем мать родила, высоко подпрыгнула вверх. Как в замедленной съемке развернулась в воздухе и выбросила в сторону Вадима длинную ногу.
Бум! Из глаз посыпались искры, сознание стало растворяться, исчезать…
Очнулся он в той же квартире, но в другой комнате. Он сидел на полу, одной рукой прикован к батарее наручниками. Голова раскалывается, перед глазами все плывет.
Но он все же увидел людей. Их было много.
Первого он узнал Алексея Белова. Все такой же крутой до невозможности, имидж «крестного отца» тщательно поддерживает. Ледяной взгляд, властно-неприступное лицо.
Веяло холодом и от двух парней в строгих костюмах при галстуках. Не люди, а морозильники. Одним взглядом могут заморозить. Одним движением убить. Вадиму стало жутко.
На диване боком к нему сидела Эмма, рядом с ней Костик. Тоже холодные, неприступные.
– Ну что, доигрался? – едва пошевелил губами Алексей.
– Я не понимаю… Не понимаю… Что здесь происходит? – задергался Вадим.
– Будем тебя судить…
– За что?.. Что я такого сделал?..
– А это суд и определит… Встать! – приказал ему Алексей.
– Что? – не понял Вадим.
– Встать! – подошел к нему цербер Белова. – Суд идет!..
Он схватил Вадима за шиворот и поставил на ноги.
На какой-то момент Вадиму показалось, что это чудовищная мистификация. Но первые резкие слова обвинения больно резанули слух. И он понял, что это не сон, что все очень и очень серьезно…
* * *Алексей с презрением смотрел на этого ублюдка. Когда ничто ему не угрожает, он герой. А сейчас размазня размазней. Ноги им всем лизать готов. Даже вину свою признает. Лишь бы пощадили.
