Татьяна Ревяко - Серийные преступления
При первой встрече бывший военный (когда-то был прапорщиком, но за аферы с позором выгнан из „рядов“) рассказывал избраннице о службе в Афгане (плод буйного воображения), о том, как трудно живется ветеранам сейчас и что именно военные есть самые достойные спутники жизни для слабых и беззащитных.
…После исполненных трагизма рассказов о героическом прошлом Валя плавно переходит к не менее достойному гордости настоящему. Оказывается, у него есть своя маленькая, но преуспевающая фирма, торгующая иномарками, — почему бы любимой женщине не сделать скидку? Счастливые избранницы по секрету рассказывали своим подругам, что-де у их возлюбленного есть даже зафрахтованный ИЛ-76, на котором он летает „по делам“ то во Владивосток, то в Прибалтику.
У самих избранниц деньги на машину находились не всегда. Поэтому они занимали у друзей и близких, многие из которых так же легко покупались на идею быстро и недорого приобрести иностранное авто. При этом надо отметить, что в любой „будущей“ семье Валентин оставлял о себе весьма положительное впечатление. И ни один человек, доверивший ему свои деньги (а среди них есть и довольно солидные граждане — в том числе и из правоохранительных органов), не попросил мошенника предъявить паспорт, а если брал расписку, то никакого упоминания в ней об удостоверении личности не было. Поэтому, фантазируя, он когда называл себя Ивановым, когда Петровым, когда Сидоровым.
И все бы шло хорошо, не будь Валя в душе чем-то от Онегина: уж больно быстро он разочаровывался во всем — в идеях, женщинах, работе. Строгие статистические подсчеты показали: на „окучивание“ одной особы женского пола у него уходило не более двух месяцев. Но и за это время он успевал немало, работая с полной отдачей сил: ведь каждая новая женщина становилась для него действительно ЛЮБИМОЙ, а не каким-то мимолетным увлечением.
В доме, где он жил, был образцовый порядок: полы намыты, занавески-скатерти подобраны в тон, собачки выгуляны, а на столе к приходу хозяйки с работы — всегда с пылу с жару приготовлен обед. Найдите такую женщину, которой бы это не понравилось. Но через два месяца все кончалось, и, как-то уйдя из дому, „желанный“ обратно не возвращался.
Самое смешное, что, нося гордое звание записного мошенника, Валя имел при себе лишь дипломат, в котором сиротливо валялось одно запасное трико. И все. У любимых женщин он старался не брать ничего! Да, если хотите, — это Романтик с большой буквы.
А попался он, можно сказать, случайно: забеспокоились родственники „невест“, все еще ожидавшие получить от будущего „зятя“ законные иномарки, кто-то из них позвонил в прокуратуру, вот и…
Из тюрьмы донжуан пишет страстные письма многим своим женщинам. От руководства ГУВД он потребовал, чтобы его делом занималась женщина-следователь, поскольку с толстокожими мужчинами общаться ему крайне трудно. Следователь Любовь Федоровна ему сразу понравилась, поэтому он посвятил ей трогательные стихи. Не для того, чтобы разжалобить, а просто так, для души, из-за хорошего отношения: „Просто потому, что она — женщина…“
Благодаря усердным поискам Любови Федоровны количество любимых, но обманутых Валей женщин катастрофически увеличивается. Но никто из них даже и в мыслях не имеет жаловаться на любимого в милицию. Такая вот загадочная женская любовь…
…Готовясь к встрече с челябинским ловеласом, я внимательно рассматривала фотографии его избранниц.
Действительно многие — весьма интересные женщины (пока следствие точно установило, что Валя обманул семь дам, но на самом деле их раза в два больше — просто не все еще осмелились признать себя окончательно брошенными). На фотографиях у них счастливый вид — улыбки, светящиеся глаза. И — кругом цветы, цветы, цветы. Он всегда дарил женщинам цветы. Много цветов. Да, подумалось мне тогда, выходит, по-настоящему любить (пусть даже недолго) способны только мошенники?
Следствию же Валин „гарем“ заявил, что после знакомства с ним других мужчин они просто не могут воспринимать… Ведь он ни копейки на тратил на себя!
Бешеные суммы уходили на шикарные обеды и на подарки возлюбленным, которые в буквальном смысле его боготворили и не понимали причин столь внезапного разрыва отношений. А что при расставании милый „занимал“ у них кругленькие суммы (от 500000 до 1000 000) — так не сажать же за это человека в тюрьму. Считали: Бог ему судья.
…У ворот СИЗО я в последний раз очень критично обозрела себя в зеркальце. Как-никак произвести впечатление на мужчину, столь потрясшего сердца и души челябинских дам, — дело не из простых. Хотелось понравиться. Воображение рисовало хитрющего кота-красавца (тайного эротомана) с плавной походкой и презрительным взором.
…Только природная сдержанность и хорошая реакция помогли мне в самый ответственный момент не упасть со стула и сохранить маску спокойствия на лице. В комнату ввели мужичка лет сорока с небольшим, словно выдавленного из тюбика, нестриженного, без двух передних зубов, с острым цепким взглядом настороженного зверька.
— Ошибок в выборе женщин у меня практически не было, потому что я неплохой психолог, — расставил он сразу точки над „i“. — Не люблю, когда женщина много говорит. Она прежде всего должна уметь слушать. Таких я люблю. Я благодарно молчала.
— Что касается якобы моих махинаций, то насильно денег я ни у кого не отбирал, мне все отдавали их добровольно, по любви. К тому же я никогда не возьму деньги у человека, который действительно нуждается, я ж людей вижу насквозь.
— А что можно сказать по моему поводу? — скромно поинтересовалась я.
— Вы не замужем…
— Допустим…
— Но не расстраивайтесь, через пять лет я выйду из тюрьмы, и все у вас будет хорошо… Теперь за свое будущее я спокойна!»
(А. Амелькина. Версия-плюс, № 1, 1996)
«Шакал»
В лесополосе, недалеко от окружной дороги, поисковые собаки в течение полутора лет обнаружили пять закопанных трупов, — докладывает на закрытом оперативном совещании в городском управлении милиции заместитель начальника уголовного розыска Москвы Евгений Вертелев.
Трупы находили на небольшой глубине. У погибших были обнаружены схожие странные колотые раны, — продолжал Вертелев. Генерал потребовал уточнения — в чем их странность? что говорят эксперты — нож? штык? вилы?.. Такие следы оставляет оружие, похожее на гарпун; раны, неровные, рваные, возможно, использованы ружья для подводной охоты — мнение экспертов. Было решено взять этот лесорайон по особый контроль.
Так и вышли на обитателя этих мест, некоего Виктора Лесника, известного в определенных кругах под кличкой «Шакал».
…Километрах в пятнадцати от окружной дороги на опушке леса — трехэтажный особняк.
В большой гостиной на втором этаже пылают дрова в камине. Хозяин, голубоглазый блондин лет за пятьдесят, в белой рубашке и джинсах, играет на рояле. Его конек — баллады Шопена…
Телохранитель выучен — в эти минуты хозяина беспокоить нельзя. И хотя клиент, известный банкир по кличке Грач, нетерпеливо ерзает на диване, в холле, всем своим видом показывая раздражение, телохранитель Житан (прозвище получил от привычки курить французские сигареты этой марки) выражает полное равнодушие. И только когда хлопнула крышка рояля, охранник открыл дверь, кивком пригласил гостя войти.
Грач — в интересах следствия будем пока называть его так — изобразил восторг от игры хозяина, но тот, снисходительно кивнув, сразу перешел к делу:
— Вам известны наши условия?
— Пять тысяч долларов и… полное молчание.
— Это в ваших интересах. Острые ощущения требуют не одних только денег. У вас будет выбор оружия, мы обеспечим ваше алиби, охрану, на время охоты, разумеется. Преследовать живую мишень — какое наслаждение! Это вам не девочка в баре на коленях. И еще наш принцип — предоплата.
Гость вынул из кармана пиджака конверт.
— Можете проверить.
— Мы верим нашим клиентам.
…Хозяином особняка был Виктор Лесник. Нажился он легко и просто. Будучи в старые времена председателем райисполкома, роспуск Советов всех уровней умело повернул в свою пользу: сумел приватизировать особняк, который проходил по документам как «аварийный», открыл отель.
Из следственных документов: Следователь:
— Гражданин Лесник, вы стали организатором своеобразного тира по живым мишеням. Как могла родиться такая варварская идея?
— Зря вы, гражданин следователь. Это добровольцы, бомжи, натуральные нищие, без средств к существованию. Я давал им шанс заработать большие деньги. Условия были обговорены. Лесной массив — всего три километра. А там река, мост через нее. Добрался живым до моста — деньги твои. Не сумел — извините, сам виноват, знал, на что шел. Игра велась честно. Наши мишени получали деньги вперед.
