Скотт Смит - Сумка с миллионами
Женщина посмотрела на часы:
— Без двух минуты шесть. Услуга! Никогда не слышала ничего подобного.
— Послушайте, — сказал я. — Я не смогу вымыть эту лужу без швабры. А без вашей помощи я ее не достану.
— Кто же хранит швабры на полках?
— Это не займет много времени.
— Я одета для праздничного ужина. Посмотрите на меня! Я не могу в таком виде держать лестницы!
— Что ж, а если за это я отдам вам вино бесплатно? — предложил я. — Любую бутылку, какую вы пожелаете.
Женщина задумалась:
— Вы сказали, что есть шампанское?
Я кивнул.
— «Дон Перьсьон»?
— Да, конечно.
— Тогда я возьму его.
— Хорошо, — ответил я. — Возьмете шампанское.
Я подошел к прилавку и взял мачете, прикрытый газетой. Потом я вернулся к женщине и взял ее под локоть.
— Пойдемте там, чтобы обойти лужу.
Женщина позволила мне вести ее. Когда она шла, каблуки громко цокали по полу.
— Надеюсь, я не испачкаюсь? Я не буду держать лестницу, если там грязно.
— Там все чисто, — ответил я. — Придержите лестницу и все.
Мы шли по крайнему ряду. По дороге я быстро оглядывал полки. Никаких следов беспорядка не было, все лежало на своих местах: хлеб, гренки, соусы, туалетная бумага, салфетки, рис, консервированные фрукты, крекеры, чипсы.
— У меня мало времени, — заметила она и посмотрела на часы. — Я уже опаздываю.
Я держал ее под локоть. Нож был у меня в левой руке, я чувствовал его лезвие сквозь газету.
— Я достану швабру, найду вам шампанское и… — я отпустил ее руку и добавил: — вы уйдете.
— Все как-то очень странно, — сказала она. — Меня никогда раньше не просили ни о чем подобном.
Я снова взял ее под локоть, и она взглянула на меня.
— Знаете, я больше никогда сюда не вернусь, — сказала она. — Это последний раз, когда я заезжаю в ваш магазин. Вот, молодой человек, к чему приводит поведение, подобное вашему. Нельзя заставлять покупателей делать то, что им неудобно. Это отбивает посетителей.
Я кивнул. Я почти не слушал ее. По мере того как мы приближались к чулану, я почему-то начал нервничать. Я чувствовал, как бешено забилось мое сердце.
Лужа растеклась до самой двери чулана. Кроме этого, на полу остался еще красный размазанный след от тела кассира, когда я тащил его в чулан. Женщина увидела все это, резко остановилась и произнесла:
— Я через это не пойду.
Я крепче сжал ее локоть и потащил к чулану.
— Что происходит? Что вы делаете, молодой человек? — закричала она, испугавшись.
Обеими руками я полунес-полутащил женщину к темно-красной луже. Она пыталась сопротивляться и передвигалась маленькими шажками.
— Это возмутительно! — уже визжала женщина.
Мы на секунду остановились у двери, пока я возился с замком. Посмотрев вниз, я увидел ее сапожки, которые уже были измазаны кровью. У нее были очень маленькие ножки, совсем как у ребенка.
— Я… не… собираюсь… терпеть… такое… — кричала она, пытаясь высвободиться из моих рук. Но я крепко держал ее.
— Так… грубо… обращаться… с…
Я открыл дверь и толкнул женщину в чулан. Одной рукой я скинул с мачете газету… нож упал прямо в лужу.
Женщина, как ни странно, не испугалась. Кажется, она поняла, что на полу лежит тело еще до того, как увидела его. Когда я толкнул ее в чулан, она отскочила, но сумела удержать равновесие. Одна ее нога оказалась около головы кассира, а вторая — на уровне груди.
Она повернулась ко мне, начала было что-то кричать, но потом опустила глаза и увидела окровавленное тело.
— Боже мой… — простонала она.
Я хотел сделать все быстро. Так быстро, как только это было возможно. Я решил затолкать ее в чулан и сразу же ударить ножом. Но меня вдруг остановил ее голос… я неожиданно понял, кого же он мне напоминал… Он напоминал голос Сары… у нее был точно такой же тембр голоса, интонации, тон, та же уверенность и твердость… Пожалуй, единственным отличием было то, что у этой женщины голос был старше.
«Таким будет голос Сары, когда она состарится».
Да, пока я растерялся, у женщины было время повернуться ко мне лицом. Теперь она стояла и смотрела на меня. В ее глазах был ужас, смятение и негодование.
— Не… — начала она, но потом вдруг замолчала и покачала головой.
В чулане было темно. Единственным освещением служил свет, который попадал сюда из зала магазина. Я стоял на пороге чулана… в руках у меня был мачете.
— Что здесь произошло? — спросила она. Ее голос немного задрожал, но ей все еще, как ни странно, удавалось сохранять спокойствие. Я наблюдал за тем, как она осторожно переставила ногу, чтобы поудобнее встать и хорошо меня видеть. Она смотрела мне прямо в глаза. Теперь ее ноги были на уровне желудка продавца. Полы ее шубы доставали до тела.
Я знал, что должен убить ее, что чем дольше я нахожусь в магазине, тем больше была опасность, которой я подвергался. Однако, когда я был для всех обычным человеком, я привык всегда отвечать на вопросы, которые мне задают, я с детства был приучен к этому. Вот и сейчас я не мог сдержаться и не ответить. Услышав вопрос, я автоматически, практически не думая, ответил:
— Я убил его.
Она посмотрела на лицо кассира, потом снова подняла глаза на меня.
— Этой штуковиной? — спросила она, показывая на мачете.
Я кивнул и ответил:
— Да, этой.
Потом мы, наверное, секунд десять или пятнадцать молча смотрели друг на друга. Хотя мне показалось, что это продолжалось намного дольше.
Я сжимал рукоятку мачете. Все мое сознание было обращено только на руку, в которой было оружие. «Ударь ее», — говорил мне внутренний голос. Но моя рука, как ни странно, не двигалась.
— Кто ты? Что ты за человек? — произнесла, наконец, женщина.
Этот вопрос очень удивил меня. Я смотрел на женщину и думал.
Мне показалось очень важным то, что я сказал ей правду.
— Я нормальный, обычный человек, как и все, — ответил я.
— Нормальный? Только настоящий монстр способен на…
— У меня есть работа. Жена и ребенок.
Когда я сказал это, она почему-то отвела глаза, как будто не хотела чего-то слышать. Тут она заметила, что пола ее шубы лежит на кассире. Она попыталась переменить позу, но шуба была слишком длинной и все равно касалась бездыханного тела. Тогда она снова взглянула на меня:
— Но как же тогда ты дошел до такого? Зачем?
— Мне пришлось.
— Пришлось? — переспросила она, будто мой ответ показался ей абсурдным. Она с отвращением посмотрела на нож и добавила: — Тебепришлось убить его этой штукой?
— Я украл деньги.
— Но ты же мог забрать их, не убивая его. Можно было…
Я покачал головой.
— Не у него, — сказал я. — Я нашел самолет.
— Самолет?
Я кивнул:
— Четыре миллиона долларов.
Мой ответ не просто удивил, а шокировал женщину.
— Четыре миллиона долларов? — переспросила она.
— Это был выкуп. За похищение.
Женщина нахмурилась, как будто думала, что я вру.
— Ну и как это связано с ним? — сердито спросила она, показывая на кассира. — Или со мной?
Я попытался объяснить:
— Мы с братом убили одного человека, чтобы он не нашел самолет и ничего не узнал о деньгах. Потом мой брат застрелил своего друга, чтобы защитить меня, а потом я застрелил женщину этого друга и человека, у которого они снимали дом, чтобы защитить брата. Но потом он не выдержал всего этого и начал жаловаться… в общем, он сломался… и тогда я убил его, чтобы защитить самого себя. А потом похититель…
Женщина смотрела на меня глазами, полными ужаса. Увидев выражение ее лица, я замолчал. И тут я понял, как, должно быть, звучали мои слова со стороны — наверное, я казался полным психом и идиотом.
— Я не сумасшедший, — сказал я, пытаясь говорить как можно увереннее и спокойнее. — Это все имеет значение. Все эти события происходили друг за другом.
После этого последовала долгая пауза. Тишину нарушил шум пролетающего мимо самолета.
— Я пытался заставить вас уйти, — сказал я. — А вы все стучали и стучали в дверь. Вы не послушали меня.
Женщина открыла свою сумочку, потом сняла серьги, бросила их внутрь и протянула сумочку мне.
— Вот, — сказала она.
Я уставился на нее, не понимая, что она от меня хочет.
— Возьми, — сказала женщина.
Я взял сумочку.
— Я сделал это не ради денег, — произнес я, — я сделал это, чтобы меня не поймали.
Женщина ничего на это не сказала. Она не понимала, о чем я говорил.
— Это как в старых сказках, когда люди продавали свои души. Так и я. Я совершил одну ошибку, которая впоследствии привела к еще худшей ошибке, которая, в свою очередь, спровоцировала следующую… и так далее. Так продолжалось, пока я не оказался здесь. Теперь все… Это самое дно, — сказал я и показал на кассира. — Это худшее из всего, что я сделал. Дальше я уже зайти просто не могу.
